Евросоюз – псевдогигант геополитики

Если вы хотите понять взгляды политически активных европейцев, спросите их, как они относятся к Израилю и Палестине. По всей вероятности, центристы – как левые, так и правые – скажут вам, что они поддерживают Израиль. Крайне левые поддерживают палестинцев. А крайне правые ненавидят и палестинцев, и израильтян. Десятилетний конфликт между Израилем и воинствующими пропалестинскими группировками на протяжении многих лет был одним из определяющих вопросов европейской политики во многих странах ЕС.

Даже если вы не являетесь членом еврейской или мусульманской общины или не имеете с ними никаких связей, скорее всего, у вас есть твердые взгляды на этот вопрос. Владимиру Путину удалось на какое-то время объединить европейцев в их поддержке Украины. Но вот Израиль и Палестина нас разделяют.

Разногласия в политике ЕС проявились через два дня после террористической атаки ХАМАС, когда Оливер Вархели, европейский комиссар по вопросам расширения и политики добрососедства, объявил о немедленной приостановке помощи палестинцам со стороны ЕС. Но он явно не продумал свой демарш. Его заявление вызвало сопротивление как со стороны государств-членов, так и других комиссаров ЕС. Сейчас приостановка этой помощи отложена.

La France Insoumise, коалиция французских левых во главе с Жан-Люком Меланшоном, опубликовала заявление, в котором говорилось о "вооруженном наступлении палестинских сил под руководством ХАМАС". Это вызвало предсказуемую критику в Национальном собрании. На Ближнем Востоке вспыхивает война, и европейцы яростно спорят друг с другом из-за выбора слов.

И все же мне интересно: если этот вопрос так важен для нас, почему у ЕС так мало политического влияния на Ближнем Востоке и в Северной Африке? Похоже, что наша дипломатия в основном направлена на то, чтобы платить здешним правительствам за то, чтобы они не пускали беженцев в ЕС. Пока другие действуют, дипломатия ЕС зачастую занята подбором правильных слов в совместных декларациях: согласны ли мы с правом Израиля ответить на террористическую атаку ХАМАС безо всяких условий? Или все же добавим сюда фразу "в соответствии с международным правом"? Или нам следует обусловить наше согласие тем, что Израиль не пойдет на эскалацию военных действий? Именно такие дебаты велись в ЕС в дни после палестинской атаки. Как будто это имеет какое-то значение.

Пока министры иностранных дел стран-членов ЕС выбиваются из сил, пытаясь найти правильные слова, настоящая дипломатия делается в других местах. США — единственная западная держава, имеющая хоть какое-то влияние на израильское правительство. Реджеп Тайип Эрдоган предложил свое посредничество. Так же поступил и Владимир Путин. Оба имеют контакты с вовлеченными в конфликт сторонами. Путин явно выиграет от войны на Ближнем Востоке, которая отвлекает внимание от Украины и видоизменяет ее природу, превращая в конфликт между Западом и Востоком.

Контраст между отсутствием реального влияния Брюсселя на Ближнем Востоке и тем заметным местом, которое регион занимает во внутриевропейских дебатах, позволяет сделать вывод о том, что во внешней политике ЕС есть что-то фундаментально неправильное. ЕС зависит от США в военном отношении. Несмотря на свой размер и богатство, он не может поддерживать в одиночку тот поток финансовой помощи, который течет на Украину. Амбиции ЕС сводятся к созданию единого рынка, таможенного союза, единой валюты и проведению единой сельскохозяйственной политики.

Одним из примеров использования Евросоюзом своей мощи для достижения геополитической цели было введение санкций против России. Эти санкции, конечно, имели эффект, но в конечном итоге нанесли больший вред ЕС, чем Москве. Западные лидеры недооценили, насколько быстро адаптируются глобальные цепочки поставок и насколько сложно изолировать страну такого размера, как Россия. Согласно последнему прогнозу МВФ, в этом году темпы роста российской экономики будут выше, чем экономик Германии, Франции, Италии и Великобритании. Западные лидеры также неверно оценили и сам украинский конфликт. Помните громкие заявления о том, что нужна только полная победа над Россией?

Для некоторых в Европе подход ЕС к геополитике с использованием "мягкой силы" был изначальной данностью этой организации, а не ошибкой. И это справедливо. "Мягкую силу" я понимаю как эвфемизм для "дипломатии чековой книжки". И это хорошо подходило к относительно мягкому геополитическому климату последних 30 лет. Но военный конфликт на Украине выявил пределы этой геополитики. Некоторые европейские страны столкнулись с большими трудностями в том, чтобы найти баланс между запросами Украины на оружие и сохранением собственного оборонительного потенциала. В отличие от США, многие страны ЕС не имеют возможностей, не говоря уже о готовности, вести две прокси-войны одновременно.

То, что происходит сейчас, является предельной точкой десятилетий "геополитической самоуспокоенности". ЕС совершенно не готов к возвращению Дональда Трампа или любого будущего президента США, кроме Джо Байдена. Европейские лидеры не согласовали стратегию выхода из военного конфликта на Украине.

Когда придет время заключить сделку с Москвой и оплатить огромные затраты на восстановление Украины, я ожидаю, что единство Европы даст трещину. Затраты на это в конечном итоге окажутся гораздо выше, чем предполагают текущие оценки. Мало кто учёл влияние высоких процентных ставок на любую подобную программу, если она финансируется за счёт долга. А ведь она наверняка будет финансироваться именно так. Крупнейшие "нетто-доноры" ЕС, такие как Германия и Нидерланды, будут вынуждены вкладывать в это огромные средства. А многие страны ЕС, которые в настоящее время являются чистыми получателями средств из бюджета ЕС, такие как Польша и Венгрия, превратятся в чистых доноров Украины.

На ум приходят картинки из книжки моего раннего детства – из немецкой детской книжки, вышедшей более полувека назад. Одним из второстепенных персонажей в ней был псевдогигант, который выглядел огромным только издалека, но по мере приближения к нему становился все меньше. Так вот, Евросоюз – это и есть такой псевдогигант геополитики. Старайтесь не подходить к нему слишком близко.