Никита Михалков: Запад стремится истребить русский мир — он ему мешает

Обладатель Оскара, двух Золотых львов в Венеции, Гран-при Каннского кинофестиваля, режиссер и актер Никита Михалков сегодня разделяет судьбу своей родины и сам живет под санкциями Запада. Тот факт, что, несмотря на свои регалии, он попал в черный список, его не беспокоит. Михалков говорит, что для него это в определенном смысле даже очень полезно. Создатель антологических кинолент ("Раба любви", "Неоконченная пьеса для механического пианино", "Очи черные", "Сибирский цирюльник", "Утомленные солнцем") считает, что весь славянский и православный мир оказался под прицелом англосаксонских браконьеров, так как своим существованием мешает им порабощать и глобализовывать мир.

Если говорить о днях рождения, то наше издание и прославленный режиссер "разминулись" на пять дней: мы празднуем 70-летие, а он отпразднует 21 октября 78-й день рождения. Корифей кинематографии с удовольствием принял приглашение дать нам праздничное интервью и рассказал эксклюзивно об идеологическом и художественном кино, о Кустурице, о том, как и ради чего нужно жить, и что бывает, когда русского человека доводят до отчаяния…

Никита Михалков: Если работать ради наград, признания, званий, то их всегда будет мало. Получишь одно, а впереди маячит следующее. У одного — одно, у того — другое… Поэтому принцип работы ради каких-то наград, ради того, чтобы тебя отметили, сам по себе вреден. Работа ради них как жажда, которую не утолить. Если говорить о тех трех наградах, которые вы упомянули, то, пожалуй, быть почетным гражданином Белграда не просто честь для меня. У меня очень личное отношение к этому исстрадавшемуся городу, который уничтожали, бомбили и жгли в мирное время натовские преступники, Они пошли на это без каких-либо причин — только из-за личных интересов англосаксов, которые решили уничтожить славянский народ и вообще принести беду на весь Балканский полуостров. Поэтому быть почетным гражданином этого исстрадавшегося города для меня большая честь.

— Речь идет о том, что под прицелом англосаксонских браконьеров оказался весь славянский мир, весь православный мир. Они не могут и не хотят мириться с нами. Они объясняют это разными рациональными соображениями, политическими интересами, желанием помочь кому-то за наш счет и так далее. Но на самом деле все это не более чем многовековые попытки истребить по сути православный мир, русский мир, потому что мы не даем им покоя. Своим существованием, своим взглядом на мир, своими принципами мы мешаем им воплотить их главную мечту — поработить и глобализовать мир, создать "золотой миллиард", а остальное человечество превратить в обслугу для этого "золотого миллиарда". Поэтому говорить, что мы только сейчас попали в прицел браконьеров, неверно. Мы всегда были в этом положении, просто сейчас это очевиднее и заметнее, ведь, например, понтифик, Божий наместник на земле, серьезно относится и позволяет заключать однополые браки, тем самым предавая заповеди Христа, а известно, что за ним стоят сотни миллионов людей, католиков, которых это решение, как и многих других, вводит в состояние беспокойства и неопределенности, и они не знают, что с этим делать, чему верить. Сегодня это так.

— Я считаю, что именно начало специальной военной операции послужило катализатором в процессе осознания, кто есть кто. Нам стало легче понимать, кто свой, а кто чужой. Нам стало проще понять, сколько сил есть внутри и за пределами нашей страны, которые готовы на все, чтобы истребить нас и лишить права на жизнь по законам, по которым мы обязаны жить, хотим жить и по которым нам завещал жить Господь. Думаю, огромное количество людей в мире, вне зависимости от континента, вероисповедания, национальности, разреза глаз, цвета кожи, сегодня с надеждой и страхом ждут, чем закончится эта битва. Ведь если не выстоим мы, не выстоит никто, и мир надолго ляжет фатальная тень предательства Христовых заповедей.

— Я отчасти уже ответил на ваш вопрос. Если человек работает ради наград, то ему всегда будет мало. Конечно, приятнее получать награду, чем бейсбольной битой по голове. Но в данном конкретном случае я скажу откровенно: Запад ведет себя не только глупо, но и очень наивно, что меня радует. Если мой голос через то, что я делаю, или через мою передачу "Бесогон" настолько расстраивает сильных мира сего, насколько их потрясает, пугает, что они вынуждены принимать решения о санкциях против меня, а я не политик, не военачальник, не член какой-нибудь партии и не депутат Государственной думы или сенатор, значит, Запад раним. Значит, любая правда губительна для Запада. Значит, Западу нужно все время проявлять осторожность и все время затыкать рты тем, что может разрушить те мифы и ту ложь, которые распространяет Запад, чтобы выставить славянский мир врагом. Поэтому для меня, честно говоря, это в определенном смысле даже очень полезно.

— Эмир Кустурица — мой друг, очень близкий мне по духу, мировоззрению, по любви к женщинам и вину, к жизни, и любви, кстати сказать, к одной и той же литературе, которая формировала во многом, как мне кажется, и Эмира, и меня. Поэтому для меня Эмир — рыцарь, который несет свой крест и свой меч, свою душу и свое сердце, свои мысли, свою историю, свою культуру, несет и защищает ото всех, кто, как ему кажется, искажает то, во что он верует. Поэтому в данном случае я и Эмир — в одном окопе, хотя и живем в разных странах.

— На мой взгляд, в игровом кино больше идеологического, чем художественного. Оно перестает быть произведением искусства. Это не делает его хуже, но, как я думаю, произведение искусства должно ставить вопросы, а не пытаться давать на них ответы. Вообще в вопросе всегда содержится намного больший смысл, чем в ответе, и поэтому, как сказал Бергман, произведение искусства должно потрясать, проникать в самое сердце и душу человека, а рациональный смысл этого уже выразится через его поступки, и тут роль сыграет его интеллект, образование, воспитание и так далее. Поэтому для меня произведение искусства стоит на первом месте, симфония эмоций, которая волнует. Как сказал Чехов, все виды искусства стремятся быть похожими на музыку. Именно музыка проникает в душу и сердце в обход наших тревог об обыденном. И это касается всего: литературы, изобразительного искусства, скульптуры, архитектуры, да чего угодно. Поэтому произведение искусства — симфония, которая должна потрясти, и выводы будут сделаны после, и во многом они будут зависеть от интеллекта человека, которого потрясло увиденное или услышанное.

— Вы спрашиваете, что происходит, когда русского человека доводят до отчаяния, а для православного человека в принципе испытывать отчаяние и быть удрученным — значит совершать смертный грех. Так или иначе я убежден, что вера всегда должна хранить человека от отчаяния и удрученности. Мне очень нравится одно высказывание, я сейчас не вспомню чье оно. Кажется, какого-то польского писателя. Он сказал, что свобода — это полное доверие Богу. Даже не вера, в доверие Богу. Об этом слова: "Отче, в руки Твои передаю дух свой". В этом смысле существование и мощь православного духа, на мой взгляд, выше всех рациональных измышлений, которые нам может предложить западный мир.

— Так и есть. Мы коснулись этого вопроса в фильме "Несколько дней из жизни Обломова". Обломов — как раз такой человек, своеобразный нонконформист, который живет с вопросом "ради чего жить", в отличие от Штольца, который, будучи западником, прогрессистом, живет с вопросом, "как жить". Обломов раздумывает, ради чего жить, потому что убежден: нельзя найти ответ на вопрос "Как жить?", если не знаешь ответ на вопрос "Ради чего жить?". Наш великий философ Иван Ильин писал, что "жить нужно ради того, ради чего стоит умереть". А когда мы задаем этот вопрос, например, в западноевропейском сообществе, то люди волнуются. Поэтому, например, мой продюсер Мишель Сейду на мой вопрос: "Где родина?" — очень просто ответил: "Родина там, где меньше налоги". Но ведь логично, да? Логично. Укладывается ли это в так называемую европейскую концепцию жизни? Разумеется. Жить нужно там, где меньше налоги. Ты будешь меньше платить, у тебя будет больше денег, чтобы наслаждаться жизнью, комфортом. Но сама по себе эта фраза чудовищна. Но речь идет о том, что когда благосостояние общества измеряется количеством и качеством удовольствий, то общество по сути обречено на уничтожение. Это похоже на тот эксперимент, когда взяли мышь и подключили к ней разные провода, а в углу разместили кнопку, и когда мышь нажимала ее носом, то ощущала физическое удовольствие. Сначала мышь делала это раз в день, потом два раза, потом пять раз… А потом она вцепилась в кнопку и погибла. То же происходит и с человеком, когда только удовольствие и комфорт превращаются в основу его жизни.

— Я не говорю, что нужно от всего отречься, уйти жить в лес в рубище и питаться одним черствым хлебом. Для любого человека совершенно естественно жить в благосостоянии, удобстве, хорошо одеваться и так далее, но все равно есть вещи, которые должны быть фундаментальными. На самом деле все вопросы человечества можно найти даже у Пушкина. Потому что за свои 37 лет он прожил столько жизней и поставил столько вопросов. Вот, например, хотя бы один из них: "Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана?" В одном предложении собрана абсолютно вся философия русского и православного мира. (…)

— Отец называл гимн гражданской молитвой. Я бы сказал, что это точное определение. Государственный гимн большой страны — это гражданская молитва, когда его словами народ выражает свои чаяния о том, какой должна быть его страна и жизнь его самого. Поэтому я и отношусь к этим гимнам как к гражданской молитве, с соответствующими чувствами.