Evrensel: в краткосрочной перспективе войны между Китаем и Тайванем не будет

Первые из выборов, которые будут формировать международные отношения в 2024 году, прошли на Тайване. По мере приближения дня голосования Китай посылал определенные сигналы избирателям сторонников независимости острова, из-за чего Тайвань пребывал в сомнениях и тревожных ожиданиях возможных ракетных атак и прибытия шаров-шпионов. Результаты выборов показали, что ни предупреждения, ни страхи не подействовали: Демократическая прогрессивная партия (ДПП), делающая акцент на тайваньской идентичности, победила в третий раз, превзойдя Китайскую национальную партию (Гоминьдан), выступающую за постепенное возобновление диалога с КНР.

Означает ли этот результат вероятность того, что Тайвань в ближайшие четыре года перейдет от фактической независимости к юридической? И, следовательно, означает ли это, что Китай пожелает предотвратить такое развитие событий и нападет на остров, вступив в прямое военное противостояние с США?

Ни то, ни другое не обязательно, потому что ни ДПП уже не является абсолютным сторонником независимости, ни Гоминьдан не выступает полностью за объединение с материком. Обе стороны хотят сохранить нынешний статус-кво – фактическую независимость, но при этом по-новому определить, что подразумевается под этим.

ДПП, выводя на передний план тайваньскую идентичность, хочет, чтобы остров был тайваньским политическим образованием, а не китайским, тогда как Гоминьдан выступает за то, чтобы Тайвань был китайским островом. Конечно, это не просто конфликт идентичностей. В этой бинарности Китай – Тайвань также важную роль играет экономическая самостоятельность острова, равно как и то, какую позицию он займет в торговых войнах между США и КНР и глобальных производственных цепочках, за которыми мы наблюдаем, задаваясь вопросом: разразится ли вторая холодная война? А результатом выборов является то, что молодые люди острова обеспокоены загнанностью в рамки этой бинарности и демонстрируют склонность к смещению в сторону третьих альтернатив, которые придают значение социалистической политике.

В день выборов все эти лагеря в некотором смысле объединили хвалебные отклики о том, что на Тайване есть порядок открытого подсчета голосов. Первой реакцией Пекина на их итоги было заявление об их нелегитимности, однако она не основана на обвинениях в коррупции в избирательном процессе. КНР заявила о нелегитимности избирательной системы в целом, утверждая, что выборы не отражают волю народа, поскольку побеждает президент, набирающий большинство голосов, даже если оно не превышает 50%.

Но даже когда мы отбрасываем претензии Поднебесной относительно легитимности, основанные на посыле о справедливом руководстве, избрание Лая Циндэ обычным большинством голосов, разумеется, будет иметь свои последствия.

Например, партия Лая Циндэ, ДПП, не смогла получить большинство в парламенте, и это козырь, который оппозиционные партии будут разыгрывать для того, чтобы замедлить или блокировать законодательный процесс. Еще важнее то, что Китай тоже может использовать эти балансы для реализации тактики "разделяй и властвуй" и заключать секретные соглашения с оппозиционными партиями. Это осложнит задачу ДПП, которая выиграла выборы в третий раз подряд, поскольку причина этой стабильной победы – не успех социальной или экономической политики партии, а голоса общества, считающего себя больше тайваньским, чем китайским.

На предыдущих выборах ДПП была избрана благодаря реакционным голосам молодого поколения. Однако рост безработицы за время четырехлетнего правления партии подорвал поддержку молодых избирателей. Другими словами, если бы не было Китая, ДПП не смогла бы так долго удерживать власть в своих руках только за счет своей политической программы. Более того, на последних состоявшихся выборах, если бы оппозиция не была так разобщена, ДПП даже не смогла бы выиграть, поскольку она потеряла практически половину своих голосов по сравнению с предыдущими выборами. Отныне тех, кто не хочет голосовать в ответ на китайскую "угрозу", становится слышно еще громче.

Несмотря на имидж ДПП как сторонника независимости острова, на самом деле она тоже выступает за сохранение нынешнего статус-кво. Это стало проще, в частности, благодаря незаменимому месту Тайваня в цепочках поставок чипов. В то время как двусторонние отношения между Тайбэем и Пекином были мягче в 1990-е годы, когда Тайвань стал сателлитом растущего Китая, в последнее время, на фоне восстановления Тайванем своей экономической самостоятельности, председатель КНР Си Цзиньпин ужесточил риторику. Хотя аналитики, похоже, уверены, что в долгосрочной перспективе он захочет стать лидером, присоединившим Тайвань к материку, нет достаточных признаков того, что в краткосрочной перспективе третий срок пребывания ДПП у власти будет ознаменован военным конфликтом с Китаем. Дело в том, что все возможные стороны такого конфликта, а именно КНР, США и Тайвань, преодолевают локальные экономические трудности.

Поэтому в предстоящий период разумнее ожидать продолжение противостояния посредством торговых войн, а не через боевые действия.

Хотя обещание ДПП углублять оборонное сотрудничество с США является возможным кризисогенным фактором, реализовать это может быть трудно, поскольку у данной политической силы нет большинства в парламенте. С точки зрения левой политики особого внимания заслуживает дальнейшая судьба социал-демократов на острове, которые предлагают третий путь в противовес прокитайской Гоминьдан и ДПП, отстаивающей тайваньскую идентичность: исчезнут ли они в ближайшие четыре года или вырастут, став выбором молодых избирателей, которые хотят, чтобы социальной политике придавалось большее значение?