Дилемма христиан Газы

Моя подруга сестра Набила Салех — миниатюрная, приятная женщина с озорным чувством юмора. Впервые мы встретились два года назад на мессе в Газе, после чего за чашечкой кофе она рассказала мне о жизни монахини ордена Святого Розария, руководстве начальной школой и благотворительными проектами в анклаве. С тех пор как в октябре прошлого года началась война, ее дом, небольшой комплекс католической церкви Святого Семейства в городе Газа, стал убежищем для сотен перемещенных лиц. Все вокруг превратилось в пустырь, а церковь, что примечательно, осталась нетронутой. Все изменилось 16 декабря, когда на нее напали израильские силы, в результате чего две женщины погибли, и еще семь человек получили ранения, развеяв иллюзию о том, что в Газе остались безопасные места.

В то утро я отправила сообщение сестре Набиле, чтобы узнать, как идут приготовления к Рождеству, и задать ряд привычных вопросов о ее безопасности в условиях усилившихся боевых действий на севере. В большинстве случаев, даже несмотря на войну, она отвечает на сообщения мультяшными и религиозными гифками, такими как Мария со сложенными руками или посылающий воздушные поцелуи младенец, с краткими заверениями, что все в порядке. Однако 17 декабря она ответила: "У нас не все в порядке, потому что у меня на глазах застрелили двух женщин".

Церковь расположена в районе аль-Рималь, и ее название отражает огромное духовное значение Газы для христиан — ведь, как мы знаем из Библии, Иисус, Мария и Иосиф останавливались здесь по пути в Египет и обратно. Однажды в Газе процветала христианская община, но в этом году от всего ее населения осталось лишь 1017 человек, включая 135 католиков. Оставшиеся говорят, что чувствуют с Газой этническую связь как палестинцы и духовную — как христиане. Отношения между христианами и мусульманами в Газе носят мирный характер — прихожане участвуют в межконфессиональной работе с пожилыми и бедняками; в христианских школах, включая ту, которой руководит сестра Набила, обучаются тысячи мусульманских детей.

Раньше в конце декабря некоторые христиане Газы получали от Израиля разрешение на выезд для рождественского паломничества в Вифлеем и Иерусалим. В этом году, конечно, о таком не могло быть и речи. К декабрю церковь Святого Семейства приняла почти 300 человек, большинство из них христиане. Имея опыт предоставления убежища в ходе предыдущих конфликтов, служители скопили здесь немного продовольствия, а пополнить запасы удалось во время временного прекращения огня в ноябре. Но теперь запасы истощились. Корнелия Сейдж (Cornelia Sage) из Католической службы помощи (Catholic Relief Services, CRS) заявила, что ее организация смогла оказать кое-какую гуманитарную помощь жителям юга Газы, а вот автоколонны, движущиеся на север, не имеют гарантий безопасности после инцидента с обстрелом израильскими силами гуманитарных машин ООН в конце декабря. (В ЦАХАЛ заявили, что солдаты произвели всего лишь предупредительные выстрелы и вообще принимают все "возможные меры для уменьшения ущерба гражданскому населению".) Мой друг Рами, укрывающийся в церкви соцработник, сказал, что еще в конце прошлого года пайки стали меньше в целях экономии продуктов. В канун Рождества он прислал свою фотографию с мессы, где выглядел заметно похудевшим — с начала войны он потерял около 13 кг.

Несмотря на сокращение пайков, территория церкви казалась относительно безопасной. В начале октября дипломаты из некоторых западных стран сообщили израильским военным, что здесь предоставляют убежище гражданским лицам, которые не могут эвакуироваться на юг. Согласно электронным письмам, католические службы помощи и сотрудники Сената США обратились к израильским властям с просьбой о защите церкви. И все же, по данным Иерусалимского Патриархата, утром 16 декабря израильский танк обстрелял резиденцию на территории церкви, в которой проживают 54 человека с ограниченными возможностями, уничтожив единственный в здании генератор и повредив солнечные панели и резервуары для воды. Жильцы не пострадали, но лишились необходимого им количества топлива. Местный священник отец Юсеф обратился за помощью к Патриархату в попытке заставить руководство церкви сообщить израильтянам, что они бьют по островку безопасности.

Вскоре после этого моему бывшему коллеге по организации "Врачи без границ" Эдварду Энтону (Edward Anton), который остановился в церкви, показалось, что поблизости появились израильские военные, и он крикнул людям в здании, чтобы не выходили на улицу. Но его пожилая мать Нахида не услышала предупреждение и вышла во двор — в нее тут же выстрелили трижды. Услышав выстрелы, сестра Эдварда Самар бросилась на улицу, чтобы оттащить тело матери в безопасное место, но и сама была убита. Еще семь человек, включая Эдварда и его отца, выбежали под пули и получили ранения, но затем решили все же пока не трогать тела родных.

Сестра Набила говорит, что в течение нескольких часов они выжидали, опасаясь, что любое движение спровоцирует стрельбу. "Тела лежали в зоне видимости и довольно близко, но приблизиться к ним не было возможности, пока отец Юсеф не обратился к Иерусалимскому патриархату", — рассказала она мне.

После сообщений Набилы я заглянула на страницу церкви Святого Семейства в социальных сетях. Один из священников выложил фотографии раненых, принимающих Причастие лежа на тонких матрасах у алтаря. Среди них я сразу узнала Эдварда, на фотографии он выглядел удивительно бледным. Рами сказал, что Эдварда ранили в ногу, и церковь пыталась договориться с Израилем о его транспортировке в египетскую больницу, но безрезультатно.

Когда 21 декабря, через пять дней после стрельбы, я говорила с Эдвардом, он сказал, что стрельба продолжалась около десяти минут. Ранения получили его отец, жена и трое племянников 24, 16 и 15 лет, а также еще два человека. На тот момент из соображений безопасности они не пытались добраться до одной из немногих оставшихся в Газе больниц. Тем временем мужчины копали в церковном саду могилы для Самар и Нахиды. Тот же священник опубликовал фото их завернутых в белое тел с похорон. Сестра Набила стоит на заднем плане, сжимая в руках Библию, погруженная в свои мысли. При увеличении оказалось, что ее рот приоткрыт, брови нахмурены, а на лице отпечатались шок и печаль.

Наконец, прямо перед Рождеством боевые действия по соседству, казалось, утихли, и церковь сочла, что настал момент отвезти раненых в ближайшую больницу Аль-Ахли. По рассказам Эдварда, поездка была изматывающей, а в больнице царил хаос. Аль-Ахли пострадала в ходе войны одной из первых — спорили только о том, кто за это в ответе: израильские военные или палестинские боевики. 19 декабря ЦАХАЛ совершили налет на больницу и задержали почти всех сотрудников, оставив двух врачей, четырех медсестер и двоих уборщиков, по словам преподобного Дона Биндера (Don Binder) из курирующей больницу англиканской епархии. (Спустя несколько недель их отпустили.)

Рентген показал осколки пули в ноге Эдварда. Ему, как и племянникам, потребуется операция, но не раньше, чем в больнице восстановят хирургический потенциал. На рождественскую мессу он прибыл в инвалидном кресле.

После бомбардировки Аль-Ахли 17 октября напряженность в отношениях между христианскими церквями и израильским правительством, казалось, достигла исторического максимума. А затем возросла еще сильнее. Вечером в день нападения на церковь Святого Семейства Иерусалимский патриархат выступил с решительным заявлением и обвинением в адрес израильских военных: "Никакого предупреждения не было, никакого уведомления не было. Их хладнокровно расстреляли на территории прихода, где нет участников конфликта".

Первоначальный анализ инцидента израильской стороной показал, что женщины были убиты в момент запуска "террористами ХАМАС реактивной гранаты по войскам ЦАХАЛ из района церкви. Затем военнослужащие идентифицировали трех человек, находившихся поблизости, которые действовали в качестве корректировщиков ХАМАС, направляя их атаки. В ответ наши военнослужащие открыли огонь по корректировщикам, попадания были зафиксированы". Затем, в январе, представитель ЦАХАЛ заявил, что первоначальное заключение было необоснованным и что расследование инцидента продолжается. "Армия обороны Израиля очень серьезно относится к заявлениям об ударах по чувствительным объектам, особенно церквям, которые являются святынями христианской веры".

На следующий день после терактов, в ходе еженедельного благословения Папа Франциск сказал толпе верующих: "Некоторые назовут это войной и терроризмом — и будут правы. Это война и терроризм".

Заявление Папы попало в заголовки мировых газет, разозлив одних и разочаровав других, поскольку оно имело место только после гибели христиан среди десятков тысяч мусульман Газы. "Это очень разочаровывает, очень удручает, и среднестатистический палестинский христианин зол на руководство Церкви, — сказал мне христианский богослов Салим Мунайер (Salim Munayer), основавший организацию „Мусалаха“, которая способствует примирению между израильтянами и палестинцами. — На палестински христиан по-прежнему смотрят сквозь евроцентричную призму традиционного христианства, считая в первую очередь арабами и только во вторую — христианами. Западные христиане относятся к нам как к ‘другим’, второсортным".

Мунайер добавил: "Когда я общаюсь с руководством церкви, они говорят: ‘Послушайте, нам приходится ходить по очень тонкому льду. Потому что, если мы заговорим, то не сможем больше здесь оставаться и служить церкви’". По словам Мунайера, духовенство и сотрудники опасаются, что, если они выскажутся, израильское правительство заморозит их банковские счета или лишит виз.

Лютеранский священник преподобный Мунтер Исаак (Munther Isaac) в комментарии о Газе отметил, что в этом году на Рождество Иисуса в его церкви будут представлять в виде младенца, оказавшегося в ловушке под обломками. В завирусившейся в соцсетях предрождественской проповеди он заявил: "Нашим европейским друзьям: я никогда больше не хочу слышать, как вы читаете нам лекции о правах человека или международном праве. Полагаю, раз мы не белые, к нам это неприменимо — по вашей же логике".

Я спросила Исаака о той проповеди и возможных последствиях. "Это геноцид", — сказал он, и такое мнение разделяют многие палестинские христиане, несмотря на спорность термина. "Мы не можем молчать; говорить нас обязывает этическая, нравственная ответственность, — добавил он. — И именно поэтому я всегда говорю, что церкви должны быть сильнее. Основа для этого у нас есть".