Чем ответить на террор

В 2001 году США начали войну с террором, сплотив весь мир не только на борьбу с террористами, но и на замену деспотий и родоплеменных обществ либеральными демократическими режимами — вопреки полному отсутствию интереса на местах. Сейчас такой подход представляется безнадежно ошибочным.

Сегодня исламские террористические группировки по-прежнему угрожают цивилизованному миру, однако крупные геополитические игроки как ни в чем ни бывало используют террористические марионеточные режимы ради стратегической выгоды, несмотря на риск “обжечься”. Россия борется с ИГИЛ* в Сирии с 2015 года, а в 2017 году на нее уже обрушился кровавый теракт в петербургском метрополитене — предвестник недавней атаки его ответвления “Вилаят Хорасан”* в “Крокус Сити Холле” на окраине Москвы. Но при этом поддерживает отношения с террористами из “Хезболлы” и ХАМАС и даже приняла у себя его делегацию уже после нападения на Израиль 7 октября. Похоже, что ее руководство считает экзистенциальной угрозой не политический ислам, а НАТО.

Двойные стандарты России к своим марионеткам, при всей аморальности, — вопрос прагматики. Наивно ждать, что ее должностных лиц удастся пристыдить обвинениями в лицемерии или заставить исправиться. Никто, собственно, и не ждет от России высоких стандартов. Даже если Москву и обвинят в ударе по церкви здесь или по больнице там, это редко становится главной новостью в социальных сетях и почти не освещается в новостях. Российские силы безопасности должны сделать нечто из ряда вон выходящее, чтобы привлечь к себе внимание.

После задержания подозреваемых в нападении на “Крокус Сити Холл”, в результате которого погибли 140 мирных жителей, ролики с пытками тут же разбежались по всем соцсетям. Один из подозреваемых стоял на коленях, голый и дрожащий. Другой лежал на полу, а к его гениталиям была прикреплена проволока. Мужчина в форме с неонацистской повязкой “Черное солнце” отрезал подозреваемому ухо и попытался его скормить ему же. Позже он выставил орудие пыток на онлайн-аукцион.

Подозреваемые — все этнические таджики — позже появились в зале суда со следами побоев. Одного из них внесли на носилках — казалось, он был едва в сознании. Сообщается, что все они признались в совершенных злодеяниях. Не исключены и “дополнительные” признания — Путин позже увязал теракт с Украиной.

Обращение России с подозреваемыми в терроризме коробит — как и ее война с терроризмом в Чечне, развернувшаяся 20 лет назад, — но на Западе почти не слышно возмущения. Так, о продолжающейся массовой высылке гастарбайтеров почти не говорится. Более того, Россия продемонстрировала готовность утвердиться на Украине. Русские предвкушают победу и говорят с позиции силы. Читать Путину нотации о неправовом обращении с подозреваемыми в терроризме и международных нормах бессмысленно — он не слушает, и народ на его стороне.

У Запада свои проблемы с исламистами, и он ожидает крупного теракта. За нападением на Израиль 7 октября стоят конкретные исторические обстоятельства, однако в сочетании с тем, что Байден, по сути, стер национальную границу с Мексикой, это лишь повысило риск масштабного нападения на США.

Стоит отметить, что США и Израиль сами применяют пытки к так называемым “незаконным комбатантам” — представителям вооруженных формирований, которые не подпадают под защиту Женевской конвенции. Но эти страны тщательно следят за тем, что можно, а чего нельзя ни при каких обстоятельствах. Мы же не отрезаем уши подозреваемым в терроризме!

Бросается в глаза и новаторский подход Израиля в войне в секторе Газа. Эксперт по городским войнам из Вест-Пойнта Джон Спенсер отметил, что современные армии предпочитают сохранять элемент внезапности. Однако прошлой осенью еврейское государство установило новый стандарт боев в городской черте. Оно предупредило о грядущих действиях за несколько недель вперед, разбрасывало листовки, обзванивало граждан и рассылало текстовые сообщения с информацией о безопасных путях бегства. Непосредственно перед началом боевых действий Израиль сбрасывал с парашютом громкоговорители, а впоследствии устраивал ежедневные паузы для эвакуации населения.

В результате, по оценке Спенсера, соотношение боевых и мирных потерь в городских боях в Газе составляет всего 1:1 — поистине выдающееся достижение. Это тем примечательнее, поскольку израильтяне прекрасно знают, что даже гражданские настроены к ним враждебно: поддержка ХАМАС в Газе заоблачная, израильские заложники содержатся в обычных квартирах, а после резни 7 сентября на улицах устраивались народные гуляния.

Спенсер полагает, что израильские стандарты войны с терроризмом на первый взгляд кажутся гуманными, но по сути своей ошибочны, поскольку не позволяют добиться быстрого результата. Такой подход лишь продлевает страдания и требует дополнительных операций. Решив последовать израильскому примеру, любая страна будет действовать на свой страх и риск. Сомнительно, что Россия, которая сейчас стремится захватить Харьков, город размером с Газу, позаботится об эвакуации 85% мирного населения или предварительно вежливо всех обзвонит.

Нам нравится верить, что люди отвечают добротой на доброту — но наш собственный провал в становлении демократии на Ближнем Востоке наводит на некоторые мысли. В конце концов, в любви, как и на войне, все средства хороши. Быть может, кровавая решимость и готовность России расправиться с преступниками, чтобы другим не повадно было, эффективнее израильской стратегии спасения жизней.

Мир, где внесудебное преследование подозреваемых в терроризме не только приносит плоды, но и может стать нормой, совсем не тот, каким себе его представлял Джордж Буш в 2001 году. И именно поэтому нам предстоит всерьез задуматься о том, каким же будет наш собственный ответ, когда на Америку обрушится еще один масштабный теракт.