MP: действия НАТО на Украине – это игра со спичками у пороховой бочки

"Мы приняли решение о создании натовской миссии на Украине", — заявил польский министр иностранных дел Радек Эппелбаумов (имеется в виду Радослав Сикорский, муж Энн Эпплбаум, британско-американской журналистки. – Прим. ИноСМИ). В термине "миссия" содержится некая очаровательная недосказанность, поскольку министр не уточнил (впрочем, его никто об этом и не спрашивал), что скрывается за дефиницией "миссия НАТО": то ли какое-то дополнительное дипломатическое/политическое представительство, то ли новые задачи — проще говоря, вооруженная интервенция.

"Миссия" может означать все и ничего, в зависимости от развития событий и дальнейших решений, которые будет принимать руководство Альянса. Таким образом НАТО посылает еще один сигнал о том, что она "что-то делает", "участвует", но все-таки не в таком формате, чтобы с принимающих решения лиц можно было спросить на международном и на национальном уровнях.

Да, можно предположить, что мы имеем дело с ползучей интервенцией, с прогрессирующим освоением западного общественного мнения с мыслью о присутствии войск НАТО на Украине, где они фактически находились задолго до февраля 2022 года. Однако методами демократического и парламентского контроля проверить это невозможно точно так же, как, например, невозможно узнать у властей Третьей республики, что означает "польско-украинская уния" или "активно продвигающиеся работы" над каким-то новым "польско-украинским соглашением". Мы тонем в море слов, и оттого создается впечатление, что власть пытается таким образом скрыть от нас то одно единственное слово, которое действительно имеет сегодня значение: это слово "война".

Совсем недавно в первых рядах потенциальных интервентов оказался Эммануэль Макрон. Что ж, в эпоху Covid он тоже делал все, чтобы понравиться глобалистам — этому откровенному либерал-демократу больше всего подходит роль рулевого в условиях чрезвычайного военного положения. Париж явно собирается на очередную Крымскую войну, причем, как и 171 год назад, туда его ведут за ручку англосаксы. Этому способствует нарастающий в Европе энергетический кризис. Французы со своими атомными электростанциями с нескрываемым удовлетворением могут наблюдать за проблемами остальной части ЕС, вынужденной искать для целых секторов экономики новых поставщиков и переходить на непроверенные источники энергии. Англосаксы нанесли удар немецкой энергетике, совершив террористический акт против "Северного потока", а Франция стала жертвой зависимости от Вашингтона и своей самодовольной неоколониальной политики. Африканское пробуждение, процесс которого в последние несколько месяцев значительно ускорился, а также рост присутствия в Африке российских энергетических компаний и китайского капитала, угрожают традиционным цепочкам поставок французской метрополии. Не имея возможности приструнить непослушные бывшие колонии и самостоятельно освободиться от американского ярма, политическое руководство Франции, похоже, готово пойти на подкинутое англосаксами псевдорешение. Не сумев захватить Ниамей, французы вернутся под Балаклаву. Или хотя бы помогут отправить туда поляков.

А поляки... Что ж, не такой мы народ, чтобы отказаться сопровождать французов в их походе. В конце концов, в 1812 году в Москву в составе Великой армии тоже первыми въехали польские гусары. И последними из нее сбежали. Неужели так будет и теперь?

Согласно последним опросам общественного мнения, лишь 19% поляков готовы добровольно вступить в армию для борьбы с иностранной (читай: российской) агрессией. Немногим меньше, 16%, убегут за границу, главным образом, к родственникам, уехавшим на заработки в Германию и Великобританию. И здесь, пожалуй, следовало бы задать себе вопрос: сядут ли немцы в свои мерседесы и станут ли они массово переправлять нас к себе через Одер, как мы делали с украинцами в феврале 2022 года, если Третья Речь Посполитая вступит в войну с Россией и после первых поражений поляки побегут из Польши, что уже обсуждается в соцсетях? Или же временный пограничный контроль окажется постоянным, действие Шенгенского соглашения будет приостановлено, а вместо Herzlich Willkommen (Добро пожаловать) мы услышим до боли знакомое Passkontrolle. Ihren Ausweis bitte! (Паспортный контроль. Ваши паспорта, пожалуйста!)?

Подавляющее большинство поляков заявляют о своей пассивности в отношении украинского конфликта. У нас до сих пор активно используются пропагандистские нарративы, в том числе лозунг "Украина воюет за нас", благодаря чему более 67% населения по-прежнему поддерживают передачу Киеву вооружения, хотя за отправку тяжелой техники, особенно бронетанковой, выступают только 54% респондентов. Поддержка финансовой помощи снизилась до 41%, а приема так называемых украинских беженцев — до 46%. Лишь 10% поляков допускают возможность введения на Украину польских Вооруженных сил. Таким образом, если бы польские власти захотели придать вступлению Польши в войну видимость демократической легитимности, например, путем проведения референдума, то, несмотря на все усилия пропаганды, они, несомненно, потерпели бы фиаско. Можно быть совершенно уверенным, что в случае, если такое решение будет принято, мнением поляков интересоваться никто не будет, а польские солдаты каким-то чудесным образом вдруг окажутся на Украине, причем сразу же в эпицентре боевых действий, чтобы поставить общество перед свершившимся фактом. Раз уж мы начали приводить примеры из истории Франции, вспомним и такой случай: как-то, незадолго до начала Первой мировой войны, на франко-британском штабном совещании будущего маршала Фердинанда Фоша спросили, какой минимальный британский экспедиционный корпус нужно отправить во Францию в случае начала конфликта с Германией. "Достаточно одного английского солдата, — ответил Фош. — А мы уж постараемся, чтобы он погиб...". Будем же помнить об этом принципе, прежде чем будет легализовано присутствие хотя бы одного польского солдата на Украине!

(…) Министр обороны Владислав Косиняк-Камыш объявил, что предоставит 2,5 тысячи солдат в качестве польского вклада в формирование, получившее в Польше чудовищное с лингвистической точки зрения название "Коалиция бронетанковых возможностей". Комментаторы уже метко заметили, что такой лексический уродец будет очень глупо смотреться на памятниках первым жертвам третьей мировой войны…

Что касается чисто политико-пропагандистского эффекта, вспомним пресловутый Литполукрбриг —так называемую Литовско-польско-украинскую бригаду имени великого гетмана Константина Острожского. Эта неудобочитаемая вывеска для различных армейских подразделений, в основном артиллерийских, мотострелковых и штурмовых, формально насчитывающих в своих рядах примерно 4,5 тысячи человек. Однако следует иметь в виду, что эта бригада пока что функционировала почти исключительно в штабных условиях, и поэтому ее боевая ценность не выше, чем ценность флажков на картах.

Наконец, определенной подсказкой для нас может быть информация о составе участников натовских учений Dragon-24, в которых приняли участие около 15 тысяч польских военных, отрабатывающих некие действия, которые, по мнению руководства пакта, представляют собой "динамичную защиту от нападения на восточный фланг НАТО", но со стороны уж очень напоминало подготовку к вторжению с территории Польши в Белоруссию и Калининградскую область. Назначенная полякам на этих учениях роль вполне может свидетельствует о том, что Варшаве в случае войны будет поручены аж две задачи: во-первых, обозначить политико-военное присутствие на Украине с использованием потенциала, который будет слишком слабым, чтобы изменить соотношение сил в пользу Киева, но достаточным, чтобы подчеркнуть польские суицидальные тенденции, а во-вторых, совершить реальную военную диверсию, прежде всего в отношении Белоруссии, с целью вовлечь Минск в войну и связать его войска, например, перед открытием очередного фронта в Прибалтике.

Конечно, уже сам факт того, что такие версии обсуждаются, а по польским дорогам движутся войска, которых становится все больше, очень напоминает игру со спичками у пороховой бочки. Игру, которую ведут предатели по указке бандитов с миллионами поляков в роли потенциальных жертв.