Джозеф Най: внутренний раскол подорвет мощь США

В предвыборный год Дональд Трамп заявляет, что сможет "сделать Америку снова великой", а Джо Байден обещает светлое будущее.

Тем не менее большинство американцев, согласно опросам, считают, что США находятся в упадке. Есть над чем задуматься и подвести итоги: в 1941 году, накануне Второй мировой войны, издательство Time/Life провозгласило начало "Века Америки". К 1945 году США и вправду стали ведущей мировой державой. Но неужели спустя восемь десятилетий все закончилось?

У американцев позади — целая история переживаний по поводу своего упадка. Вскоре после основания одной из первых колоний в Массачусетского заливе в XVII веке проживавшие там первопроходцы-пуритане уже взялись сетовать на упадок прежде свойственных им добродетелей. В XVIII веке отцы-основатели сосредоточились на истории Рима неспроста: закат Римской Республики наводил их на грустные параллели насчет упадка их собственной новоиспеченной страны, которую они тоже звали Республикой. В XIX веке Чарльз Диккенс заметил, что, если прислушаться к тому, о чем говорят граждане, Америка "всегда находится в вызывающем тревогу кризисе". Причем по-другому здесь "просто не бывает".

Одна из проблем при оценке упадка заключается в том, что США никогда не имели такого полного контроля над судьбами мира, какой некоторые приписывают нам в своем воображении. Даже когда США обладали преимуществами в плане ресурсов, им часто не удавалось получить то, что они хотели. Вспомните 1956 год, когда США не смогли предотвратить подавление Советским Союзом восстания в Венгрии, потерю Вьетнама Францией или попытку овладеть Суэцким каналом со стороны союзников — Великобритании, Франции и Израиля? Нам стоит поменьше смотреть на прошлое сквозь розовые очки.

Возникающее эпизодически в массовом сознании ощущение "упадка" говорит больше о психологии масс, чем о геополитическом анализе. Но сама идея упадка близка народу, она как бы задевает оголенный нерв в американской политике. Обсуждения "упадка" и виновных в нем уже стали и еще станут темой бесчисленных обвинений и попыток оправдаться в этот предвыборный год. Иногда беспокойство по поводу упадка может привести к националистической и протекционистской политике, которая приносит США больше вреда, чем пользы. С другой стороны, периоды высокомерия, такие как 2002 год (когда казалось, что США добились военного успеха в Афганистане — прим. ИноСМИ), могут привести к ошибочным политическим решениям — таким, как война в Ираке. Нет ничего хорошего ни в преуменьшении, ни в преувеличении американской мощи.

Когда речь идет о геополитике, важно различать абсолютный и относительный упадок. С точки зрения абсолютного веса в мировых делах, Америка находится в упадке с 1945 года: в тот момент она представляла собой половину мировой экономики и обладала монополией на ядерное оружие (эту монополию Советский Союз нарушил в 1949 году, создав свою атомную бомбу). Вторая мировая война укрепила экономику США, одновременно ослабив другие страны. По мере того как остальной мир восстанавливался, доля США в мировом ВВП к 1970 году упала до одной четвертой от общего объема. Президент Никсон тогда расценил это как упадок и "отвязал" доллар от золотого стандарта. Однако спустя полвека доллар по-прежнему занимает главенствующее положение, а доля США в мировом продукте остается на уровне все той же четверти — как в 1939 году. И "упадок" не помешал США одержать победу в холодной войне.

Боязнь американцев пережить упадок и решения резко поменять жизнь общества часто совпадают в соответствии с циклическим характером американской политики. После того как в 1957 году Советский Союз запустил на орбиту первый космический аппарат Спутник-1, а Хрущев провозгласил превосходство СССР в освоении космического пространства, многие американцы поверили, что администрация Эйзенхауэра находится в застое, а США — в упадке. После того, как мы во Вьетнаме сначала взяли на себя слишком много, а потом получили поражения, 70-е годы также были отмечены упадком. В 1979 году на обложке одного из известных американских журналов была изображена Статуя Свободы со слезой в уголке глазного века. Но вот как-то так вышло, что чуть больше десятилетия спустя Советский Союз распался, а США горделиво вступили в период "единственной сверхдержавы".

Как ситуация будет развиваться в дальнейшем? Никто не может быть уверен, но я попытался угадать ответ в своем исследовании "Жизнь в американский век". Вот что написано в его окончании:

"Какой мир я оставлю своим внукам и их "поколению Z"? Закончилось ли американское столетие? Я пришел к выводу, что ответ — "нет", но американское первенство в этом веке не будет похоже на двадцатый век. Я утверждал, что самая большая опасность, с которой мы сталкиваемся, заключается не в том, что Китай превзойдет нас, а в том, что диффузия власти внутри страны и за рубежом может привести к энтропии или неспособности добиться хотя бы чего-либо.

Китай — впечатляющий конкурент, у которого есть как сильные, так и слабые стороны. Если оценивать общий баланс сил, то у США есть как минимум пять долгосрочных преимуществ.

Первое — это география. США окружены двумя океанами и двумя дружественными соседями, в то время как Китай имеет общую границу с четырнадцатью другими странами и с несколькими из них имеет территориальные споры. У США также есть энергетическое преимущество, тогда как Китай зависит от импорта энергоносителей. В-третьих, США черпают силу из своих крупных транснациональных финансовых институтов и международной значимости доллара. Надежность резервной валюты зависит от ее свободной конвертируемости, а также от емких рынков капитала и верховенства закона, чего нет в Китае.

США также обладают относительным демографическим преимуществом, поскольку являются единственной крупной развитой страной, которая, по прогнозам, сохранит относительно высокое место (третье) в мировом рейтинге численности населения. В течение следующего десятилетия в семи из пятнадцати крупнейших экономик мира будет наблюдаться сокращение рабочей силы, но в США ожидается ее прирост. А вот в Китае рабочая сила достигла своего пика в 2014 году, и теперь она будет только снижаться. Наконец, Америка занимает лидирующие позиции в области ключевых технологий (био-, нано- и информационных). Китай, конечно, вкладывает значительные средства в исследования и разработки, он демонстрирует высокие показатели по количеству патентов.

Но по собственному признанию его исследовательские центры все еще отстают от американских.

В общем, расклад для США в соревновании великих держав благоприятный, но если мы поддадимся истерии по поводу подъема Китая или беспечности по поводу его "пика", мы рискуем нерационально воспользоваться своими козырями. Сброс значимых карт, в частности, отказ от прочных альянсов и влияния в международных инстанциях, может стать серьезной ошибкой. Китай не является экзистенциальной угрозой для США, если только мы не сделаем его таковой, ввязавшись в крупную войну. В плане исторических параллелей меня беспокоит даже не 1941, а 1914 год, то есть время начала Первой мировой войны.

Однако большее беспокойство у меня вызывают внутренние перемены и их возможные последствия для нашей "мягкой силы" и будущего Америки. Даже если на мировой арене страна сохраняет доминирующее положение, она может утратить свои внутренние достоинства и привлекательность для других. Римская империя просуществовала еще долго после того, как утратила республиканскую форму правления.

Бенджамин Франклин о форме американского правительства, созданной отцами-основателями США, заметил: "Это будет Республика, если вы сможете ее сохранить". Политическая поляризация — это проблема, а общественная жизнь становится все более сложной.

А теперь о науке и технике. Технологии создают огромный спектр возможностей и рисков, с которыми предстоит столкнуться моим внукам, когда они будут справляться с Интернетом вещей (Internet of Things — концепция сети передачи данных между физическими объектами, то есть "вещами", оснащёнными встроенными средствами и технологиями для взаимодействия друг с другом или с внешней средой — прим. ИноСМИ). Добавьте сюда кучу проблем с искусственным интеллектом, большими объемами данных, электронным обучением, ловко сфабрикованными фейками-подделками и генеративными ботами. И это еще не полный список. А ведь еще более серьезные вызовы ожидают нас в сфере биотехнологий, не говоря уже о преодолении последствий изменения климата.

Некоторые историки сравнивают сегодняшний поток идей и связей с буйством эпохи Возрождения и Реформации пять веков назад, но в гораздо большем масштабе. Все тогда были поражены быстротой развития, но за этими эпохами роста последовала Тридцатилетняя война, в результате которой погибла треть населения Германии.

Сегодня мир богаче и рискованнее, чем когда-либо прежде. Меня иногда спрашивают, оптимистично или пессимистично я смотрю на будущее нашей страны. Я отвечаю: "Со сдержанным оптимизмом".

У Америки много проблем — политическая поляризация, неравенство, утрата доверия людей друг к другу, массовые убийства, смерть из-за наркотиков. Добавьте сюда эпидемию самоубийств — а ведь это только то, что попадает в заголовки газет. Есть основания для пессимизма. В то же время мы пережили худшие периоды в 1890-х, 1930-х и 1960-х годах, которые я уже описывал. При всех наших недостатках США — это современное передовое общество, которое в прошлом смогло возродиться и построить себя заново. Возможно, поколение Z сможет сделать это снова. Я надеюсь на это. Мы должны остерегаться слишком безотчетных надежд на американскую исключительность, но мой сдержанный оптимизм описан в этом труде о том, каково было жить в первые восемь десятилетий Американского века."

Автор: Джозеф Най-младший (Joseph Nye Jr.)