TAC: сторонники Украины игнорируют объективную реальность на поле боя

Недавнее появление Хакима Джеффриса в программе “60 минут” стало прекрасной иллюстрацией актуальных споров вокруг украинского конфликта.

Лидер меньшинства в Палате представителей осудил как своих противников-республиканцев, так и большую часть соотечественников за “пропутинскую” позицию и нежелание отправлять дополнительную помощь Украине, покуда ситуация на национальной не наладится. Послушать Джеффриса, так никаких рациональных причин выступать против пакета финансирования в размере 61 миллиарда долларов (заметим: ранее замороженного) нет и быть не может — только откровенные симпатии российскому правительству.

Аргумент сенатора Джей Ди Вэнса о том, что новая помощь лишь затянет боевые действия, Джеффрис решительно отверг, хотя у Киева не хватит производственных мощностей и живой силы, чтобы всерьез переломить стратегическую траекторию конфликта. В ответ Джеффрис выдвинул удобный, пусть и не слишком убедительный контрдовод, где сошлись сразу два логических заблуждения — так называемая “ошибка игрока” и “ошибка безвозвратных издержек”: раз Киев сдерживал российские войска уже в течение двух лет, он сможет продолжать в том же духе сколь угодно долго.

“Это был стратегический успех — как ни посмотри”, — считает Джеффрис.

Российскую стратегию тотального противостояния, ставшую возможной благодаря огромному промышленному потенциалу и явному превосходству во внедрении различных новшеств и координации наступательных и оборонительных возможностей на поле боя, обсуждали военные наблюдатели, гораздо более проницательные, чем я. Этот стратегический подход, который также называют “войной на истощение”, зиждется на способности вовремя заменять материальные средства и вводить в бой недавно обученные войска наравне с более опытными силами для максимальной эффективности.

Таким образом российские силы последовательно адаптировались к ситуации на местах и неуклонно истощают боевой потенциал Киева. Доводы Джеффриса игнорируют объективную реальность, однако их широкое хождение в податливой корпоративной прессе — красноречивая иллюстрация того, как определенные события вырываются из контекста и искажаются в поддержку определенных взглядов или мотивации решений, явно противоречащих американским интересам.

Западные эксперты постоянно приводят в пример ранние победы Украины, чтобы принизить способности российских командиров и доказать якобы непоследовательность стратегии Москвы. Да, Кремль, несомненно, рассчитывал на скорые переговоры уже в начале 2022 года, однако ни его неспособность захватить Киев в начале военной операции, ни масштабный стратегический отвод войск конце 2022 года не оказались столь изнурительными, как принято считать.

Стойкость Киева вопреки ожиданию, что город падет за три дня, нередко подается как доказательство неоспоримой доблести украинцев, благодаря которой они смогут удерживать российские силы произвольно долго. Однако при этом полностью игнорируется то обстоятельство, что это пророчество исходило не из российских источников, а из западных — причем громче всего оно звучало из уст бывшего главы Объединенного комитета начальников штабов генерала Марка Милли.

Кроме того, отвод российских войск из Херсона и Харькова также соответствовал ставке на истощение: основой этой стратегии в принципе служит уничтожение техники, а не захват территории. Последнее учитывается лишь в контексте первого.

При этом Джеффрис умолчал о распиаренном весеннем контрнаступлении ВСУ, не достигшим поставленных стратегических целей. Не упомянул он и того обстоятельства, что темпы продвижения России за последнее время значительно ускорились вдоль всей линии соприкосновения. Это не удержание ненужной территории, а пример работы отлаженной военной машины, которая перемалывает предоставленную Западом технику — и, к сожалению, вместе с украинскими мужчинами.

Дополнительная военная помощь может несколько замедлить продвижение России, но куда труднее убедительно объяснить, как благодаря ей Украина отобьет территорию — особенно с учетом того, что и российские системы вооружений, и военная доктрина Москвы лучше приспосабливаются к текущим условиям боя.

Пожалуй, самое главное в том, что Джеффрис умолчал и о неприемлемом уровне потерь ВСУ. Даже "Вашингтон пост" и та недавно вынужденно признала, что озвученная украинскими источниками цифра в 31 000 убитых диктуется сугубо практическими соображениями — желанием поддержать боевой дух и сохранить приток западного финансирования. Реальные же потери убитыми и ранеными гораздо выше.

Это сильно тревожит Киев, поскольку личный состав — решающий фактор в нынешнем конфликте. Население России втрое больше, и она продолжает подавлять украинские силы. Недавнее наступление в направлении Харькова на севере страны уже оттянуло часть наиболее эффективных подразделений ВСУ с других важных участков фронта — таких как Часов Яр в Донецкой области и Крынки под Херсоном. Масштабный прорыв на любом из этих участков фронта стал бы, мягко говоря, крупной стратегической неудачей.

Конечно, самый сомнительный аргумент Джеффриса заключается в том, что такое положение дел отвечает долгосрочным американским интересам. Передача Украине дополнительных наступательных возможностей, которые позволят ей наносить удары вглубь российской территории, в глазах Москвы будет означать лишь расширение логистической и оперативной поддержки Киева со стороны Запада. Как следствие, Москва расширит свой список законных целей для удара. Более обширные наступательные возможности — в частности ракетная система ATACMS большей дальности — лишь усугубят ситуацию, как и предстоящее прибытие истребителей F-16. При этом о переброске на Украину войск НАТО речь даже не идет — хотя, опять же, это единственный фактор, который позволил Киеву хотя бы надеяться на восстановление границ 1991 года. При этом западные страны (в первую очередь Франция) предполагают существование неких красных линий, пусть и нечетко прочерченных, и их нарушение ускорит прямое вмешательство.

“Наш верный политический курс — воздержание от постоянных союзов с любой частью зарубежного мира, поскольку, по-моему, мы вольны сейчас так поступать. И, прошу понять меня правильно, это отнюдь не значит, что мы можем не соблюдать уже существующие обязательства. Я придерживаюсь принципа, в одинаковой мере приложимого как к государственным, так и к частным делам, что лучшая политика — это честность”.

Об этом в своей прощальной речи говорил еще Джордж Вашингтон. Нынешняя политика США на Украине мало того, что нечестна, так еще и открыто формирует очередной союз с национальным государством, погрязшем в противоречащих друг другу территориальных претензиях и расположенном в геополитической горячей точке за тысячи километров, — все это ради того, чтобы упрочить нашу “исключительность”, которая больше не соответствует реальной расстановке мировых сил.Сказать, что это искажает завещанный еще отцами-основателями подход к внешней политике, — значит не сказать ничего.

Некоторые считают, что передача украинскому государству средств для дальнейшего сопротивления — дело благородное. Однако придерживаться этого курса, когда совершенно очевидно, что он лишь затягивает конфликт, в котором невозможно победить, (не говоря уже о том, что значительно обостряет риск масштабной войны) — полнейшая противоположность эффективного государственного управления.

* * *

Кто-то возразит, что перспектива эскалации преувеличена и поэтому ею можно пренебречь при обсуждении американской политики на Украине. Некоторые западные эксперты даже подают нынешний конфликт как стратегический успех США — ведь крупный геополитический соперник (Россия) якобы ослаблена. А если от Киева после этого останется лишь призрак — что ж, такова цена великодержавной политики. Эта точка зрения, разумеется, стоит на открытом признании того, что Европа — не более чем вассал США, а несомненное ухудшение ее экономической ситуации — все равно победа, поскольку служит интересам имперского центра.

Кто-то даже скажет, что нынешний конфликт послужил военным интересам благодаря расширению НАТО, росту военных расходов и дальнейшей интеграции сил, даже несмотря на тяжелую экономическую ситуацию в Европе. Дескать, поскольку экономические интересы подчинены интересам безопасности, то попытка ослабить Россию руками украинских марионеток все равно закончилась стратегической победой всего Запада.

Реальное же положение дел на самом деле свидетельствует как раз об обратном.

Во-первых, слабые места и уязвимости поставленной Западом техники стали очевидны всем будущим геополитическим противникам — в первую очередь Китаю. Американские танки “Абрамс” (Abrams), и немецкие “Леопарды” (Leopard II), БМП “Брэдли” (Bradley), целый ряд БТР производства НАТО и западные системы ПВО планомерно уничтожаются. Помимо прилива уверенности, которую весь неатлантический мир ощутил от вида подбитого американского и европейского оружия, выставленного на всеобщее обозрение на Красной площади (так в оригинале статьи. – Прим. ИноСМИ), перед США также встала проблема технологических ограничений и сложности рабочих процессов в условиях современной войны.

Можно возразить, что дальнейшая поддержка конфликта со стороны Запада позволит единому командованию НАТО изучить эти проблемы и устранить их. Однако, при такой перспективе коэффициент предельной отдачи неуклонно снижается. Кроме того, другие вооруженные силы получают такую же возможность обучения, что, по сути, нивелирует всякое преимущество.

Но самое главное в том, что конфликт выявил недостатки оборонно-промышленной базы США. Их еще можно было бы исправить, будь на то политическая воля. Но сама философская основа политической экономии, господствующей в настоящее время на Западе по сравнению с российской (и, как можно предположить, китайской), делает такую перспективу маловероятной.

Прекрасный пример тому — производство 155-мм артиллерийских снарядов, которые у всех на устах. Россия в настоящее время производит снарядов примерно втрое больше, чем США и Европа вместе взятые. Новые же инициативы США, направленные конкретно на увеличение производственных мощностей, позволят к концу 2025 года лишь незначительно сократить отставание (ожидается, что выпуск достигнет порядка 100 000 снарядов в месяц по сравнению с российским уровнем в 350 000 снарядов).

Недавнее назначение на должность министра обороны Андрея Белоусова, который заявил о намерении упрочить интеграцию российской экономики с военно-промышленной базой, в очередной раз иллюстрирует решимость Москвы довести свою специальную военную операцию до завершения — сколько бы пакетов помощи Украине Запад ни предоставил.

Конфликт также обнажил то обстоятельство, что если другие откажутся сотрудничать, то та разновидность финансового капитализма, что служит основой экономик Европы и Америки, просто не сможет себя поддерживать. Частичное банковское резервирование; рыночные “пузыри”; бесцельные технологические новшества, лишь увеличивающие индивидуальное потребление; и перенасыщенный сектор услуг — все это никак не соответствует тому геополитическому влиянию, к которому привыкли американские политики. Единственное, на чем доселе держалась эта система — это производство и экспорт долга, с одной стороны, и, что еще важнее, готовность других его покупать, с другой.

Таким образом отклик атлантического альянса на конфликт лишь ускорил многополярность. Ярче всего это видно по масштабным сдвигам в торговле энергоносителями, провале санкций и жестком отказе других стран принять карательные меры против России. Величайший пример этого — конечно, Китай. Полоток цен на российские энергоносители не дал ожидаемого эффекта, и на данном этапе государственная казна России пополняется нефтяными доходами вдвое быстрее, чем прежде. Так, по данным Bloomberg, общие доходы от нефти и газа в апреле выросли в годовом исчислении на целых 90%.

Двухдневный визит Путина в Пекин подтвердил прочность российско-китайских отношений. Бесцеремонная же поездка в Пекин Энтони Блинкена подчеркнула лишь съеживающееся влияние Америки и неубедительность ее нотаций. Угрозы в адрес Си Цзиньпина за якобы поддержку России остались без внимания. Поездка министра финансов Джанет Йеллен месяцем ранее, в ходе которой она призвала Китай отказаться от модели экономического роста на основе промышленного производства, также не принесла никаких плодов.

Безусловно, влияние США на глобальную банковскую систему по-прежнему непропорционально велико. Иллюстрацию тому мы опять же увидели в Китае, где крупные американские банки запретили платежи по сделкам с Россией — однако Пекин, тем не менее, нашел способ обойти запреты через сеть более мелких региональных кредиторов, сосредоточенных на займах для сельского хозяйства и строительства.

Эти события идеально совпадают с новостью о том, что группа БРИКС намерена создать независимую платежную систему по технологии блокчейн. За отказом изымать российские активы примерно на 300 миллиардов долларов, замороженные в настоящее время в Европе (при том, что Конгресс одобрил конфискацию одного миллиарда долларов, хранящихся в банках США), наверняка стоит страх неоспоримо негативного воздействия на потоки иностранного капитала и будущие экономические перспективы и без того ослабевшей Европы. Даже прогрессивнейшие из прогрессивных неолиберальных новостных корпораций постепенно признают тот неоспоримый факт, что прежний порядок подходит к концу(хотя их советы, как на это реагировать, полностью выпускают из виду коренные причины нынешнего упадка).

Еще одним показателем этого сдвига станет громкий Петербургский международный экономический форум, который состоится в следующем месяце. В Россию прибудут крупные игроки международного бизнес-сообщества, чтобы заключить сделки и обсудить дальнейшее сотрудничество. Главная тема этого года также неслучайна: “Переход к многополярной экономике”.

* * *

Джеффрис не коснулся ни одной этих проблем. Вместо этого малейшее несогласие с нынешним курсом конгрессмен объяснил не чем иным, как российской дезинформацией: “В составе Республиканской партии крепнет пропутинское крыло, которое не желает поддерживать Украину и почему-то возомнило, что Россия перестала быть врагом США”, — заявил он. Однако мы явственно продемонстрировали, что из-за идеологической непримиримости и общей некомпетентности наших лидеров политика США не только не дала России отпор, но и, наоборот, укрепила ее.

Далее Джеффрис заявил, что “пропутинские республиканцы”, которые пытаются “убедить американский народ в том, что усилия Украины провалились”, распространяют путинскую пропаганду. Факты, по его словам, говорят о противоположном — и именно поэтому нам так важно довести начатое до конца. “Это момент выбора — Черчилль или Чемберлен”, — заявил он.

Этому противопоставлению — Черчилль или Чемберлен — отводится важная роль в риторике, оправдывающей “вечную войну”. Утверждается, что малейшая угроза демократии где бы то ни было может оказаться фатальной, а всякий несогласный с тем, что демократия — непременный венец развития всякого режима, а внешняя политика Америки подчинена идеалам всеобщей справедливости — не кто иной, как умиротворитель очередного Гитлера. Из этого логически вытекает, что Путин (или любому другому мировому лидеру, которого мы записали в противники этого праведного марша) не просто недостоин малейшего доверия, но и вообще не более чем воплощение исторической отсталости.

На этом строится и главный посыл аргумента, который твердит Джеффрис: “Мы не можем допустить, чтобы Украина пала, потому что в противном случае есть значительный риск, что Америке придется вступить в конфликт — не просто с нашими деньгами, но с нашими военнослужащими”.

Прозвучало уже немало доводов, почему Путин не желает расширять конфликт за пределы Восточной Украины и не имеет для этого средств. Джеффрис, однако, обвинил Путина в попытке “воссоздать Советский Союз”, о чем якобы свидетельствуют война с Грузией в 2008 году, “аннексия” Крыма в 2014 году и “военное вторжение”, начатое в 2022 году. Разумеется, эта избитая риторика элит полностью игнорирует геополитические обстоятельства каждого из этих конфликтов и провокационные действия Запада, им предшествовавшие.

Любая реалистичная оценка реального положения дел приведет к выводу прямо противоположному: нынешний подход США к конфликту непродуктивен для мира и противоречит нашим собственным национальным интересам— всеми мыслимыми способами. Поэтому нашим элитам приходится списать подобные оценки на “путинскую пропаганду”, чтобы и впредь воплощать свою стратегию на основе предвзятых идеологических представлений о том, как устроен мир. Мир, в котором Америке отводится роль “незаменимой державы” в предстоящей глобальной победе либеральной демократии над авторитаризмом и гуманистического секуляризма над отсталостью и пережитками прошлого.

Но упорная поддержка нынешнего провального подхода на Украине, — разумеется, не просто следствие идеологических перекосов, невежества или системного давления. В этом отношении интервью Джеффриса передаче “60 минут” стало мастер-классом по слиянию внутренней и внешней политики. Упомянутая выше цитата Джорджа Вашингтона о постоянных альянсах исходит из того, что политики впоследствии смогут искажать международные события, предъявляя нравственные императивы, чтобы действовать в интересах конкретных внутриполитических фракций в ущерб всей нации. Именно это мы сейчас наблюдаем на примере украинского конфликта.

Джеффрис открыто признаёт, что ради дальнейшей помощи требуется выставлять Дональда Трампа и его партию покорными Владимиру Путину сторонниками деспотии. Чтобы читатели ни в коем случае не забыли о пребывании бывшего президента у власти, политическая, медийная и общественная оппозиция подают администрацию Трампа сугубо сквозь призму “российского сговора”. Отсылки к этой идеологической предпосылке активизируют поддержку Демократической партии и политически мотивированы. Этой же цели способствует и освещение украинского конфликта в главных СМИ — ведь большинство американцев наверняка не интересуются реальными доводами и стратегическими оценками, а видят лишь “агрессивную Россию”, “вторгшуюся” к “мирному демократическому соседу”, которому республиканцы отчего-то не желают помочь. Неспроста обсуждение конфликта пестрит эпитетами “неспровоцированная война” и “война по осознанному выбору”.

Поэтому неслучайно сейчас внезапно обрушился поток признаний по поводу того, что украинское сопротивление приближается к скорому и серьезному краху. Несомненно, это мотивировано желанием американской элиты оградить себя от обвинений в ошибочном курсе — и одновременно извлечь из надвигающегося провала политическую выгоду. Поэтому в каждой статье растущая вероятность поражения Украины наверняка будет подаваться как прямое следствие проволочек с недавно принятым законопроектом о помощи. Впоследствии вина за это будет возложена на республиканцев Палаты представителей — хотя это никак не соответствует реальной стратегической ситуации на местах.

Вполне возможно, что Трамп в итоге поддержал законопроект о помощи руками Майка Джонсона, чтобы сыграть на упреждение и не дать демократам выставить его этаким пророссийским злодеем. Не сомневайтесь: в грядущем избирательном цикле история с Трампом и Путиным зазвучит с новой силой. Ей непременно отведут главное место на объявленных президентских дебатах. Трамп непременно заострит внимание на том, что Россия ввела войска при Байдене, а тот — в ответ примется ругать бывшего президента путинским апологетом и подрывником трансатлантического порядка. На трампистов и сторонников “Великой Америки” Байден возложит и вину за надвигающееся поражение Украины.

Хаким Джеффрис наверняка не очень разбирается в современных боевых действиях и еще меньше знает о Восточной Европе, зато изрядно поднаторел в той жестокой грызне, в которую превратилась американская политика. Увы, расплачиваться за эти политические дрязги и ошибочный выбор приходится провалами государственного управления и слабеющим геополитическим влиянием США. Кроме того, повышается риск, что наша страна втянется в кровавый конфликт, поскольку обе партии раз за разом идут на обострение в надежде обойти внутренних противников.

Пожалуй, еще прискорбнее то, что расплачиваться за эту политическую игру приходится еще и человеческими жизнями — и это часто упускается из виду. Можно лишь надеяться, что если Трамп преодолеет все препоны и выиграет второй срок, то свою деятельность он сосредоточит на том, чем он так гордится: заключении сделок в интересах американского народа.