Экс-советник О'Брайан призвал США вернуться к испытаниям ядерного оружия

Si vispacem, para bellum — латинская фраза, появившаяся в четвертом веке нашей эры и означающая: "Если хочешь мира, готовься к войне". Истоки этой концепции восходят еще дальше, к римскому императору Адриану, жившему во втором веке, которому приписывают аксиому: "Мир через силу — или, если этого не получается, то мир через угрозу".

Президент США Джордж Вашингтон это хорошо понимал. "Если мы хотим обеспечить мир, этот один из самых мощных инструментов нашего растущего процветания, мы должны знать, что мы в любое время должны быть готовы к войне", — заявил он Конгрессу в 1793 году. Эта идея была отражена в знаменитом изречении президента Теодора Рузвельта: "Говорите тихо и носите с собой большую дубинку". А будучи кандидатом в президенты, Рональд Рейган заимствовал ее непосредственно у Адриана, когда тот обещал достичь "мира посредством силы", — и позже выполнил это обещание.

В 2017 году президент Дональд Трамп вернул эту идею в Белый дом после эпохи Обамы, когда в Соединенных Штатах был президент, который считал необходимым извиниться за вменяемые США грехи американской внешней политики, и подорвал мощь американской армии. Это закончилось, когда в должность вступил Трамп. Как он заявил Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2020 года, Соединенные Штаты "выполняют свое предназначение в качестве миротворца, но это будет мир через силу".

А Трамп был миротворцем – факт, затененный ложными отображениями его личности, но совершенно очевидный, если посмотреть на историю его президентства. Всего за последние 16 месяцев его правления Соединенные Штаты способствовали заключению Авраамских соглашений, принеся мир Израилю и трем его соседям на Ближнем Востоке, а также Судану. Сербия и Косово при посредничестве США согласились на нормализацию экономических отношений. Вашингтон успешно подтолкнул Египет и ключевые государства Персидского залива к урегулированию разногласий с Катаром и прекращению блокады эмирата. И наконец, Соединенные Штаты заключили соглашение с Талибаном*, которое предотвращало боевые потери американцев в Афганистане в течение почти всего последнего года правления администрации Трампа.

Трамп был полон решимости избегать новых войн и бесконечных операций по борьбе с повстанцами, и его президентство было первым со времен Джимми Картера, когда Соединенные Штаты не вступали ни в какую новую войну и не расширяли какой-либо существующий конфликт. Трамп также завершил одну войну редкой победой США, уничтожив Исламское Государство* (также известное как ИГИЛ)* как организованную военную силу и ликвидировав его лидера Абу Бакра аль-Багдади.

Но в отличие от периода правления Картера, при Трампе противники США не злоупотребляли предпочтением американцами мира. В годы правления Трампа Иран не осмеливался напрямую атаковать Израиль, а Северная Корея прекратила испытания ядерного оружия после сочетания дипломатических усилий и демонстрации США своей военной силы. И хотя Китай сохранял агрессивную политику во время пребывания Трампа у власти, его руководство, несомненно, отметило решимость Трампа провести "красную черту", ​​когда он, например, приказал осуществить ограниченное, но эффективное воздушное нападение на Сирию в 2017 году, после того как режим Башара Асада применил химическое оружие против своего народа.

Трамп никогда не стремился продвигать какую-то "доктрину Трампа" в интересах вашингтонского внешнеполитического истеблишмента. Он придерживается не догмы, а своих собственных политических инстинктов и традиционных американских принципов, которые лежат глубже, чем глобалистские ортодоксии последних десятилетий. "Америка прежде всего — это не подразумевает одинокой Америки" — это мантра, которую часто повторяли члены администрации Трампа, и не без оснований. Трамп признает, что успешная внешняя политика требует объединения усилий с дружественными правительствами и народами других стран. Тот факт, что он по-новому взглянул на то, какие страны и их группы наиболее подходят для Америки, не делает его изоляционистом, враждебным к альянсам, как утверждают критики. Когда Трамп был президентом, сотрудничество НАТО и США с Японией, Израилем и странами Персидского залива было усилено в военном отношении.

Внешнюю политику и торговую политику Трампа можно лучше понимать как реакцию на недостатки неолиберального интернационализма или глобализма, практиковавшегося с начала 1990-х годов до 2017 года. Как и многие американские избиратели, Трамп понимал, что "свободная торговля" не представляет собой ничего подобного. На практике и во многих случаях иностранные правительства использовали высокие тарифы, торговые барьеры и кражу интеллектуальной собственности, чтобы нанести ущерб экономическим интересам и интересам безопасности США. И, несмотря на огромные военные расходы, система национальной безопасности Вашингтона одержала мало побед после войны в Персидском заливе 1991 года, но потерпела ряд заметных неудач в таких местах, как Ирак, Ливия и Сирия.

Трамп высоко ценит своего предшественника Эндрю Джексона (Эндрю Джексон — американский государственный и политический деятель, 7-й Президент США. Первый президент США, избранный как кандидат от Демократической партии; считается одним из её основателей. —- Прим. ИноСМИ) и его подход к внешней политике: быть сосредоточенным и решительным, когда ты вынужден действовать, но опасаться перенапряжения сил. Второй срок Трампа приведет к возвращению "реализма с джексоновским привкусом". Друзья Вашингтона будут в большей безопасности и более самостоятельны, а его враги снова будут бояться американской мощи. Соединенные Штаты будут сильными, и наступит мир.

В начале 1990-х годов казалось, что мир стоит на пороге второго "американского века". Железный занавес пал, а страны Восточной Европы отказались от коммунизма и вышли из Варшавского договора, выстроившись в очередь, чтобы присоединиться к Западной Европе и остальному свободному миру. В 1991 году Советский Союз ушел в историю. Даже те, кто сопротивлялся приливу свободы, такие как Китай, казалось, были настроены на либерализацию, по крайней мере, в экономическом плане, и не представляли непосредственной угрозы Соединенным Штатам. Война в Персидском заливе доказала правильность наращивания военной мощи США в предыдущее десятилетие и помогла подтвердить, что в мире есть только одна сверхдержава.

Сравните эту ситуацию с сегодняшней. Китай превратился в нашего грозного военного и экономического противника. Он регулярно угрожает демократическому Тайваню. Его береговая охрана и де-факто морская милиция находятся в состоянии длительного конфликта низкой интенсивности с Филиппинами, союзником Соединенных Штатов, который может спровоцировать большую войну в Южно-Китайском море. Пекин сейчас является главным противником Вашингтона в киберпространстве, регулярно атакуя бизнес и правительственные сети США. Недобросовестная торговая и деловая практика Китая нанесла ущерб американской экономике и сделала Соединенные Штаты зависимыми от Китая в производстве промышленных товаров и даже некоторых основных фармацевтических препаратов. И хотя китайская модель не имеет ничего общего с той идеологической привлекательностью для революционеров третьего мира и западных радикалов, которую советский коммунизм имел в середине ХХ века, политическое руководство Китая при Си Цзиньпине, тем не менее, обладает достаточной мощью, чтобы повернуть вспять экономические реформы, подавить свободу в Гонконге и вступить в противостояние с Вашингтоном и многими его партнерами. Си Цзиньпин – самый опасный лидер Китая со времен кровожадного Мао Цзэдуна. И Китай до сих пор не привлечен к ответственности за пандемию COVID-19, которая возникла в Ухани.

Теперь у Китая есть преданный и полезный партнер в лице России. В 2018 году, через год после ухода с поста вице-президента, Джо Байден стал соавтором статьи на страницах журнала под названием "Как противостоять Кремлю". Но военная спецоперация России на Украине, начавшаяся в 2022 году, продемонстрировала, что жесткая риторика едва ли остановила Путина. Украинский военный конфликт также обнажил позорную правду о том, что европейские члены НАТО не готовы к новой военной ситуации, сочетающей инновационные технологии, такие как искусственный интеллект, с низкотехнологичным, но смертоносным оружием типа дронов и артиллерии вековой давности.

К Китаю и России в формирующейся оси антиамериканских автократий присоединился Иран.Подобно режимам в Пекине и Москве, теократия в Тегеране стала смелее. С видимой безнаказанностью ее лидеры часто угрожают Соединенным Штатам и их союзникам. По самым авторитетным оценкам, сейчас Иран накопил достаточно обогащенного урана, чтобы создать ядерное оружие менее чем за две недели, если бы он захотел это сделать. Прокси-силы Ирана, включая ХАМАС, похищают и убивают американцев. А в апреле Иран впервые атаковал ближайшего союзника США на Ближнем Востоке, Израиль, прямо с иранской территории, выпустив сотни беспилотников и ракет.

Картина ближе к нашей собственной земле едва ли лучше. В Мексике наркокартели формируют параллельные правительства в некоторых регионах страны и нелегально переправляют людей и запрещенные наркотики в Соединенные Штаты. Венесуэла стала рассадником войны. А неспособность администрации Байдена обеспечить безопасность южной границы США, пожалуй, является ее самой большой и досадной неудачей.

Эта трясина американской слабости и неудач требует от Трампа восстановления мира силой. Нигде данная необходимость не является более острой, чем в соперничестве с Китаем.

С начала своего президентского срока Байден посылал неоднозначные сигналы об угрозе, исходящей от Пекина. Хотя он сохранил тарифы и экспортный контроль, введенные Трампом, он также отправил чиновников кабинета министров с серией визитов в Пекин. Там они выступили с предупреждениями по вопросам торговли и безопасности, но одновременно и протянули оливковую ветвь, пообещав восстановить некоторые формы сотрудничества с Китаем, существовавшего еще до администрации Трампа. Это политика, в которой зрелищность оказывается важнее содержания. Встречи и саммиты — это просто проявление некоей активности, а не достижения.

Между тем, Пекин уделяет пристальное внимание тому, что нынешний президент США и его главные советники говорят публично. Байден назвал экономику Китая "бомбой замедленного действия", но также прямо заявил: "Я не хочу сдерживать Китай" и "Мы искренне не хотим причинить Китаю вред. Нам всем будет лучше, если Китай будет преуспевать". И верить во всю эту президентскую ​​болтовню — значит верить в то, что Китай на самом деле не является нашим противником.

Коммунистическая партия Китая стремится расширить свою власть и укрепить свою безопасность, вытеснив Соединенные Штаты в качестве мирового лидера в области технологического развития и инноваций в таких важнейших областях, как электромобили, солнечная энергия, искусственный интеллект и квантовые вычисления. Для этого Пекин полагается на огромные государственные субсидии, кражу интеллектуальной собственности и нечестную торговую практику. В автомобильной промышленности, например, Пекин поддержал таких национальных лидеров, как концерн BYD, осыпая его госсубсидиями и поощряя выбрасывать миллионы дешевых электромобилей на рынки США и стран-союзников с целью обанкротить автопроизводителей от Сеула до Токио, и от Детройта до Баварии.

Чтобы сохранить свое конкурентное преимущество перед лицом этого натиска, Соединенные Штаты должны оставаться лучшим в мире местом для инвестиций, инноваций и ведения бизнеса. Но растущее вмешательство в нашу экономику государственно-регулирующего аппарата, включая чрезмерно агрессивное антимонопольное законодательство, угрожает разрушить американскую систему свободного предпринимательства. Несмотря на то, что китайские компании получают нечестную поддержку со стороны Пекина, чтобы вывести американские компании из бизнеса, правительства Соединенных Штатов и их европейских союзников усложняют условия конкуренции тем же самым американским компаниям. Это рецепт национального упадка. Западные правительства должны отказаться от этих ненужных правил.

В условиях, когда Китай стремится подорвать американскую экономическую и военную мощь, Вашингтон должен ответить тем же – так же, как он это делал во время холодной войны, когда США работали над ослаблением советской экономики. Министр финансов Джанет Йеллен заявила, что "полный экономический отрыв от Китая непрактичен и нежелателен" и что Соединенные Штаты "отвергают идею о том, что мы должны отделить нашу экономику от Китая". Но Америке, по сути, следует стремиться именно к этому – оторваться от китайской экономики. Трамп начал де-факто политику такого отрыва, введя более высокие тарифы примерно на половину китайского экспорта в Америку и предоставив Пекину возможность возобновить нормальную торговлю, если он изменит свое поведение. Возможность, которой Китай не воспользовался. Сейчас настало время пойти еще дальше: ввести 60-процентный тариф на китайские товары, как предлагает Трамп, и ужесточить экспортный контроль над любыми технологиями, которые могут быть полезны Китаю.

Конечно, Вашингтон должен сохранять открытыми линии коммуникации с Пекином, но Соединенным Штатам следует сосредоточить свою тихоокеанскую дипломатию на таких верных союзниках, как Австралия, Япония, Филиппины и Южная Корея, традиционных партнерах, таких как Сингапур, и новых партнерах, таких как Индонезия и Вьетнам. Критики полагают, что призывы Трампа к союзникам США в Азии внести больший вклад в собственную оборону могут их обеспокоить. Напротив: мои дискуссии с официальными лицами в регионе показали, что они приветствовали бы более откровенные заявления Трампа о необходимости того, чтобы альянсы были двусторонними отношениями, и что они верят, что его подходы укрепят региональную безопасность.

Совместные военные учения с этими странами имеют важное значение. В 2018 году Трамп отозвал приглашение Китаю поучаствовать на ежегодные военных учениях Rim of the Pacific — хорошая команда обороны не приглашает своего наиболее вероятного противника стать свидетелем своих планов и боевой практики (Китай, естественно, отправил шпионские корабли для наблюдения). В 2022 году Конгресс указал, что Соединенным Штатам следует пригласить Тайвань присоединиться к этим учениям. Но Байден отказался сделать это — ошибка, которую необходимо исправить.

Тайвань тратит около 19 миллиардов долларов ежегодно на свою оборону, что составляет чуть 3% его годового ВВП. Хотя это и больше, чем у большинства союзников и партнеров США, это все равно слишком мало. Другие страны в этом все более опасном регионе также должны тратить больше. И в недостатках Тайваня виноват не только он сам: прошлые администрации США посылали неоднозначные сигналы о готовности Вашингтона снабжать Тайвань оружием и помогать его защищать. Следующая администрация должна ясно дать понять, что наряду с продолжающимися обязательствами США перед Тайванем в Вашингтоне ожидают, что Тайвань будет тратить больше средств на оборону, а также предпримет другие шаги, такие как расширение призыва на военную службу.

Тем временем Конгресс должен помочь в наращивании вооруженных сил Индонезии, Филиппин и Вьетнама, предоставляя им те же гранты, кредиты и передачу оружия, которые Соединенные Штаты уже давно предлагают Израилю. Филиппины в особенности нуждаются в быстрой поддержке в своем противостоянии с китайскими вооруженными силами в Южно-Китайском море. Наш военно-морской флот должен реализовать срочную программу по ремонту списанных кораблей, а затем передать их Филиппинам, включая фрегаты и десантные корабли, находящиеся в резерве в Филадельфии и на Гавайях.

Военно-морской флот также должен перебросить один из своих авианосцев из Атлантики в Тихий океан, а Пентагону следует рассмотреть возможность развертывания всего Корпуса морской пехоты в Тихом океане, освободив его, в частности, от миссий на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Базам США в Тихом океане часто не хватает адекватной противоракетной обороны и средств защиты истребителей — скандальный недостаток, который Министерству обороны следует исправить, быстро переведя ресурсы из других мест.

Еще одним регионом, где администрация Байдена продемонстрировала мало силы и в результате не принесла мира, является Ближний Восток. Байден вступил в должность, преисполненный решимости подвергнуть остракизму Саудовскую Аравию за нарушения прав человека, а также возобновить политику переговоров с Ираном, проводившуюся в эпоху Обамы, — гораздо худшим нарушителем прав человека. Такой подход одновременно оттолкнул от нас Саудовскую Аравию, важного партнера и экспортера энергоносителей, и не помог укротить Иран, политика которого за последние четыре года стала явно более жесткой. Союзники на Ближнем Востоке и за его пределами увидели в этих действиях свидетельство слабости и ненадежности Америки и начали активнее проводить внешнюю политику, более независимую от Вашингтона. Сам Иран почувствовал себя свободным атаковать Израиль, силы США и американских партнеров через прокси-силы и напрямую.

По контрасту с этой политикой Байдена администрация Трампа проводила кампанию максимального давления на Иран, в том числе настаивая на том, чтобы европейские страны соблюдали санкции США и ООН в отношении Исламской Республики. Эта демонстрация решимости сплотила важных партнеров США, таких как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, и проложила путь к соглашениям Авраама. Когда союзники США увидят новую решимость Америки сдержать исламистский режим в Тегеране, они присоединятся к Вашингтону и помогут установить мир в регионе, который имеет решающее значение для энергетических рынков и глобальных рынков капитала.

К сожалению, при администрации Байдена произошло обратное. Белый дом сегодня не смог обеспечить соблюдение существующих санкций в отношении экспорта иранской нефти. В последние месяцы этот экспорт достиг шестилетнего максимума, превысив 1,5 миллиона баррелей в день. Ослабление санкций стало золотой жилой для правительства Ирана и его вооруженных сил, принося им десятки миллиардов долларов доходов в год. Возобновление репрессий Трампа против Тегерана ограничит способность Ирана финансировать марионеточные силы террористов на Ближнем Востоке и за его пределами.

Проблемы Байдена начались на Ближнем Востоке, когда он попытался возобновить ядерную сделку с Ираном времен Обамы, из которой Трамп вышел в 2018 году, признав ее провальной. Эта сделка не только не ликвидировала или хотя бы заморозила ядерную программу Ирана, но даже освятила ее, позволив Ирану сохранить центрифуги, которые он использовал для накопления количества урана, почти достаточного для создания бомбы. Возврат к политике максимального давления Трампа будет включать в себя полное соблюдение санкций США в отношении энергетического сектора Ирана и применение их не только к Ирану, но также к правительствам и организациям, которые покупают иранскую нефть и газ. Максимальное давление также будет означать развертывание большего количества морских и авиационных средств на Ближнем Востоке, давая понять не только Тегерану, но и американским союзникам, что основное внимание вооруженных сил США в регионе сосредоточено теперь на сдерживании Ирана, а не борьбе с терроризмом и его силами, что считалось главным на протяжении последних двух десятилетий.

Более сильная политика противодействия Ирану также приведет к более продуктивному подходу к израильско-палестинскому конфликту, который снова беспокоит регион. На протяжении десятилетий общепринятое мнение считало, что разрешение этого спора является ключом к повышению безопасности на Ближнем Востоке. Но нынешний конфликт стал скорее симптомом, чем причиной волнений в регионе, истинным источником которых является революционный, теократический режим Ирана. Тегеран предоставляет массовое финансирование, оружие, разведку и стратегическое руководство множеству групп, которые угрожают безопасности Израиля. И это не только ХАМАС, который спровоцировал нынешнюю войну в Газе своим варварским нападением на Израиль 7 октября, но также ливанская военизированная группировка "Хизбалла" и боевики-хуситы в Йемене. Израильско-палестинский конфликт не может быть решен до тех пор, пока не будет прочно сдержан Иран – и пока палестинские экстремисты не прекратят попытки уничтожить еврейское государство.

Тем временем Соединенным Штатам следует продолжать поддерживать Израиль в его стремлении уничтожить ХАМАС в секторе Газа. Вашингтон не должен сам диктовать условия долгосрочного управления и статус территории. Соединенные Штаты просто должны поддержать Израиль, Египет и союзников США в Персидском заливе, когда они пытаются решить эту проблему. Но Вашингтон не должен и оказывать давление на Израиль, чтобы тот вернулся к переговорам по долгосрочному разрешению широкого конфликта с палестинцами. В центре внимания политики США на Ближнем Востоке должен оставаться самый злонамеренный игрок, который в конечном итоге несет наибольшую ответственность за хаос и насилие, воцарившиеся здесь: иранский режим.

Байден также резко ослабил американское государственное управление из-за своей катастрофической ошибки в выводе войск из Афганистана. Администрация Трампа заключила сделку, которая положила конец участию США в войне, но Трамп никогда бы не допустил нашего такого хаотичного и позорного отступления. Можно провести прямую линию между безрассудством вывода американских войск из Афганистана летом 2021 года и решением президента России Владимира Путина начать военную спецоперацию на Украине шесть месяцев спустя. После того как Россия отмахнулась от предупреждений Байдена о последствиях вхождения на Украину и все равно атаковала ее, Байден предложил Владимиру Зеленскому возможность покинуть Киев, что повторило бы позорный бегство президента Афганистана Ашрафа Гани из Кабула летом прошлого года. К счастью, Зеленский отклонил это предложение.

Администрация Байдена с тех пор предоставила Украине значительную военную помощь, но часто медлила с отправкой Киеву тех видов оружия, которые были ему необходимы для успеха. 61 миллиарда долларов, недавно выделенных Конгрессом для Украины (помимо уже переданных 113 миллиардов долларов), вероятно, хватит, чтобы предотвратить поражение Украины, но недостаточно, чтобы позволить ей победить. Между тем, у Байдена, похоже, нет плана по прекращению украинского военного конфликта.

Трамп, со своей стороны, ясно дал понять, что он хотел бы увидеть урегулирование путем переговоров, которое положит конец гибели людей и сохранит безопасность Украины. Подход Трампа будет заключаться в том, чтобы продолжать предоставлять летальную помощь Украине, финансируемую европейскими странами, сохраняя при этом дверь открытой для дипломатии с Россией – и выводя Москву из равновесия определенной степенью непредсказуемости. Он также будет подталкивать НАТО к переброске наземных и военно-воздушных сил в Польшу, чтобы увеличить возможности альянса ближе к границе с Россией и безошибочно дать понять, что НАТО будет защищать всю свою территорию от иностранной агрессии.

Вашингтон должен добиться того, чтобы его европейские союзники понимали, что дальнейшая защита Европы Америкой зависит от того, будет ли Европа выполнять свою роль, в том числе и на Украине. Если Европа хочет показать, что серьезно относится к защите Украины, ей следует немедленно принять страну в Европейский союз, отказавшись от обычного бюрократического протокола о вступлении. Подобный шаг станет четким сигналом Путину о том, что Запад не уступит Украину Москве. Это также даст украинскому народу надежду на то, что впереди его ждут лучшие дни.

В условиях подъема Китая, разгорающегося на Ближнем Востоке военного усиливающейся СВО России на Украине, в армии США возобновился тот постепенный спад, который начался во времена администрации Обамы, а затем остановился в период правления Трампа. В прошлом году только Корпус морской пехоты и Космические силы США достигли своих целей по набору новых военнослужащих. Армии не хватило огромного количества в 10 тысяч новобранцев до ее скромной цели по добавлению 65 тысяч солдат для сохранения ее нынешней численности. Нехватка личного состава – это не только кадровая проблема. Это говорит об отсутствии уверенности у молодых американцев и их семей в целях и миссии наших вооруженных сил.

Между тем, американской армии все больше не хватает и инструментов, необходимых для защиты Соединенных Штатов и их интересов. Военно-морской флот сейчас насчитывает менее 300 кораблей по сравнению с 592 в конце правления Рейгана. Этого недостаточно для поддержания конвенциального сдерживания посредством военно-морского присутствия в 18 морских регионах мира, которые военное руководство США считает стратегическим императивом. Конгресс и исполнительная власть должны подтвердить свою приверженность цели создания к 2032 году военно-морского флота из 355 кораблей, которую Трамп поставил в 2017 году. Этот всего лишь немного увеличившийся флот должен включать в себя больше малозаметных ударных подводных лодок класса "Вирджиния". Также решающее значение имеют новые подводные лодки с баллистическими ракетами класса "Колумбия", которые составляют часть так называемой ядерной триады — вооружения и систем, которые позволяют Вашингтону развертывать ядерное оружие с воздуха, суши и моря.

Другие части триады также нуждаются в укреплении. Например, Конгресс должен выделить средства на все 100 запланированных единиц бомбардировщика-невидимки B-21, который находится в стадии разработки, для замены устаревшего бомбардировщика B-2. Фактически, некоторые аналитики утверждают, что ВВС необходимо не менее 256 таких бомбардировщиков проникающего удара для осуществления надежной наступательной кампании против аналогичного по силам противника. Чтобы избежать проблем с закупками, возникших с B-2, из-за которых ВВС остались с парком всего в 21 самолет вместо первоначально запланированных 132, и Пентагон, и соответствующие комитеты Конгресса должны работать над обеспечением стабильного производственного процесса.

Эта триада стала более важной в последние годы, поскольку Китай и Россия модернизировали свои ядерные арсеналы. С 2020 года Китай удвоил размер своей ядерной мощи: масштабное, необъяснимое и неоправданное усиление. Соединенным Штатам необходимо поддерживать техническое и численное превосходство над объединенными ядерными арсеналами Китая и России. Для этого Вашингтон должен впервые с 1992 года испытать новое ядерное оружие на надежность и безопасность в реальных условиях, а не только с помощью компьютерных моделей. Если Китай и Россия и дальше будут отказываться участвовать в добросовестных переговорах по контролю над вооружениями, Соединенным Штатам следует также возобновить производство урана-235 и плутония-239, основных расщепляющихся изотопов для производства ядерного оружия.

Арсенал обычных вооружений США также нуждается в трансформации. Трамп возобновил разработку гиперзвуковых ракет. Ее финансирование президент Барак Обама резко сократил в 2011 году, в результате чего Китай и Россия значительно опередили Соединенные Штаты в приобретении этого важного нового оружия, которое движется со скоростью, более чем в пять раз превышающей скорость звука, и может маневрировать в земной атмосфере. Второй срок Трампа должен будет сопровождаться огромными инвестициями в эту важнейшую технологию.

Восстановление вооруженных сил потребует энергичного участия президента и руководства Конгресса, поскольку гражданский и военный персонал Пентагона не способен самостоятельно исправить ситуацию в военном ведомстве (Трампу часто приходилось настаивать на инновациях, несмотря на бюрократическую инерцию, поощряемую высокопоставленными гражданскими чиновниками Министерства обороны). Но фундаментальные изменения должны учитывать реальность ограниченных бюджетов. Из-за неприемлемого уровня госдолга федеральный бюджет будет вынужден сокращаться, а значительное увеличение расходов на оборону маловероятно, независимо от того, какая партия контролирует Белый дом и Конгресс. В современной стратегии мира через силу политика разумного расходования средств должна будет заменить политику неоправданно больших расходов.

Исправление недостатков в наших вооруженных силах потребует серьезных реформ в процессах поставок вооружений — как в армию США, так и в армии союзников. В последние десятилетия такие важные проекты, как эсминец Zumwalt, боевой корабль Litoral, истребитель F-35 и самолет-заправщик КС-46, реализовывались с опозданием на годы и с чрезмерной тратой выделенных средств. В 1950-х годах, напротив, компания Lockheed поставила первый самолет-разведчик U-2 менее чем через полтора года после получения контракта — и завершила его в рамках бюджета. Такое достижение было бы немыслимо сегодня из-за позиции статус-кво в большинстве служб и некомпетентности Конгресса, которая затрудняет бюджетирование и планирование, а также отсутствия долгосрочного видения перспективы со стороны министров вооруженных сил.

Еще одной фундаментальной проблемой военных закупок является иррациональная система Пентагона по разработке требований к новым вооружениям. Требования легко добавить и трудно удалить. В результате получается очень сложное и одновременно очень дорогое оружие, на развертывание которого в войсках уходят годы. Например, в начале и середине 1990-х годов, когда военно-морской флот проектировал нынешний класс авианосцев, он добавил требование к электромагнитной системе запуска самолетов — технологии, которой в то время не существовало. Решение, которое Трамп раскритиковал в 2017 году, привело к значительным затратам и задержкам. Высшее гражданское руководство Пентагона должно реформировать этот процесс, установив новое правило, согласно которому любые существенные изменения в конструкции, которые могут увеличить затраты или время на разработку важнейших систем вооружений, должны быть санкционированы им и только им.

Соединенным Штатам стоит ставить себе в пример системы закупок таких союзников, как Австралия, где весьма немногочисленная военная бюрократия создала беспилотную боевую воздушную машину Ghost Bat и беспилотный подводный аппарат Ghost Shark при невысоких расходах и без огромных задержек, которые обычно сдерживают военные закупки в США. Новые, более гибкие поставщики оборонной продукции, такие как Anduril и Palantir — компании, работающие в инновационном технологическом секторе, — также могут помочь Пентагону разработать процессы закупок, более подходящие для XXI века.

Однако одних только более эффективных вооруженных сил будет недостаточно, чтобы помешать и сдержать новую ось Пекин-Москва-Тегеран. Для этого также потребуются сильные союзы между свободными странами мира. Создание альянсов будет так же важно во время второго срока Трампа, как и во время первого. Хотя критики часто изображали Трампа враждебным по отношению к традиционным альянсам, на самом деле он укреплял большинство из них. Трамп никогда не отменял и не откладывал ни одно развертывание сил НАТО. Его давление на правительства НАТО с целью заставить их тратить больше на оборону сделало альянс только сильнее.

Чиновники администрации Байдена любят на словах подчеркивать важность альянсов, и Байден говорит, что, по его мнению, Соединенные Штаты участвуют в глобальной конкуренции, в которой союзные демократии противостоят враждебным автократиям. Но администрация подрывает эту свою заявленную миссию, когда ставит под сомнение демократическую состоятельность избранных консервативных лидеров в странах-союзниках США, включая бывшего президента Бразилии Жаира Болсонару, премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и президента Польши Анджея Дуду. Фактически эти лидеры чутко реагируют на желания своего народа и стремятся защитить демократию, но с помощью политики, отличной от поддерживаемой людьми, которые любят тусоваться в Давосе. Однако администрация Байдена, похоже, меньше заинтересована в налаживании хороших отношений с реальными демократическими союзниками, чем в защите вымышленных абстракций, таких как "международный порядок, основанный на правилах". Такая риторика отражает глобалистский, либерально-элитарный подход, который лишь маскируется под поддержку демократических идеалов.

Критика этих демократических лидеров тем более возмутительна, если сравнивать ее с тем, как мало внимания чиновники Байдена уделяют диссидентам в авторитарных государствах. Нынешний президент и его главные помощники редко следуют подходу предыдущих лидеров, которые всячески высвечивали перед мировой общественностью дела арестованных диссидентов, чтобы проиллюстрировать авторитарные злоупотребления и подчеркнуть превосходство модели свободного мира, основанной на неотъемлемых правах личности и верховенстве закона. Картер лично писал советскому диссиденту Андрею Сахарову. Рейган встречался с советским диссидентом Натаном Щаранским в Овальном кабинете и с другими такими фигурами в посольстве США в Москве. Напротив, Байден редко говорит публично об отдельных диссидентах — таких людях, как Джимми Лай, гонконгский издатель и защитник демократии, которых китайские власти заключили в тюрьму по сфабрикованным обвинениям. Хотя государственный департамент и выступает с протестами по поводу жестокого обращения Пекина со своими гражданами, эти заявления происходят на фоне безоговорочного взаимодействия с Китаем на высоком уровне, которое не содержит серьезного компонента прав человека.

Трамп, со своей стороны, предпочитал уделять больше внимания американцам, несправедливо задержанным за границей, чем диссидентам, стремясь построить отношения с иностранными лидерами и дать диктаторам, таким как северокорейский Ким Чен Ын, шанс "выйти из изоляции". Но он обращал внимание на оппозиционные силы в тех авторитарных государствах, которые являются противниками США. В январе 2020 года, после того как я публично выразил надежду, что народ Ирана когда-нибудь сможет выбирать своих собственных лидеров, Трамп продолжил в социальных сетях: "Не убивайте своих протестующих", предостерегая таким образом теократов в Тегеране от жестокостей. Второй срок Трампа приведет к усилению внимания на президентском уровне к диссидентам и политическим силам, которые могут бросить вызов противникам США. Эти усилия будут опираться на прошлые действия, например, когда госсекретарь Трампа Майк Помпео и другие высокопоставленные чиновники встречались с активистами, выступающими за свободу в Китае, и когда заместитель советника по национальной безопасности Мэтт Поттинджер обратился к китайскому народу на китайском языке из Белого дома и озвучил обеспокоенность многих людей в мире по поводу репрессивного правления Коммунистической партии Китая.

Кто-то может сказать, что со стороны Соединенных Штатов лицемерно осуждать некоторые репрессивные правительства, например, в Китае и Иране, в то же время сотрудничая с другими, например, арабскими недемократическими государствами. Но важно учитывать способность стран к изменениям. Большинство арабских монархий сегодня более открыты и либеральны, чем десять или 20 лет назад — отчасти из-за взаимодействия с Соединенными Штатами. Чего нельзя сказать о правительствах Китая или Ирана, которые стали более репрессивными и агрессивно настроенными по отношению к своим соседям.

Да, Соединенные Штаты далеки от совершенства, и их безопасность не требует, чтобы каждая страна на земле походила на них политически. На протяжении большей части истории США большинство американцев считали, что вполне достаточно просто быть примером для других, а не пытаться навязать им нашу политическую систему. Но американцы не должны и недооценивать достижения своей страны или преуменьшать успех американского эксперимента по спасению людей как в нашей стране, так и за рубежом от репрессий, бедности и отсутствия безопасности.

Может ли американское возрождение осуществиться сегодня в нашей расколотой стране, в которой, согласно опросам, подавляющее большинство граждан считают, что Америка находится на неправильном пути? Как показало избрание Рейгана в 1980 году, Соединенные Штаты всегда могут изменить ситуацию. В ноябре у американского народа будет возможность вернуть к власти президента, который восстановил мир силой – и который сможет сделать это снова. Если они это сделают, то у нашей страны есть ресурсы, изобретательность и смелость возродить свою национальную мощь, обеспечив себе свободу и снова став последней лучшей надеждой человечества.