The Hindu: Россия и Китай подрывают влияние США в Западной Азии

Совершенное в июле в центре Тегерана убийство главы политбюро ХАМАС и переговорщика от группировки Исмаила Хании поставило Израиль и Иран на грань полномасштабной войны. Регион готовится к иранскому ответу, который, как ожидается, будет жестче, чем апрельский обмен ударами между двумя странами. Однако на фоне повышенной напряженности ближайшие партнеры Ирана, Россия и Китай, держат дистанцию и демонстрируют двусмысленную позицию.

Конфликт в Газе – региональный очаг напряженности; так было на протяжении десятилетий. Но в 2024 году она также стала частью более крупного великодержавного соперничества между США и их западными партнерами, с одной стороны, и возглавляемой Китаем группировкой, с другой, в которую, в произвольном порядке, входят Россия, Иран и Северная Корея. Иран в этой конструкции играет центральную роль.

Впрочем, и Россия, и Китай преследуют свои собственные цели, которые часто расходятся между собой. Если существует вероятность, что Тегеран увязнет в конвенциональном региональном конфликте, значит, его [военный] потенциал тоже нужно наращивать – и соответствующие запросы могут поступить как в Москву, так и в Пекин. Хотя обе державы объединяет одна цель – подорвать и даже свести на нет влияние США на безопасность в Западной Азии, – Москва и Пекин создали свои собственные архитектуры влияния, которые действуют не столько на коллективном, сколько на индивидуальном уровне.

Китай проявляет бόльшую дипломатическую активность: от роли посредника в нормализации отношений между Саудовской Аравией и Ираном в марте 2023 года до недавнего приема группы палестинских фракций, включая ХАМАС и ФАТХ, враждовавших с 2006 года. Пекин неизменно и последовательно поддерживает палестинцев в "палестинском вопросе", который Поднебесная рассматривает с двух стратегических точек зрения. Во-первых, как укорененную западной колонизацией несправедливость; во-вторых, с позиции общей поддержки представителей арабского мира. Например, в одном из китайских изданий Ханию охарактеризовали как пацифиста.

Россия же придерживается совершенно иного сценария. Москва участвует в сирийском конфликте с 2015 года, когда лидер арабского государства Башар Асад попросил Кремль о военной поддержке, чтобы отразить угрозу, исходящую от так называемого Исламского государства*. С тех пор за Москвой сохранились постоянные базы в районе провинции Латакия, обеспечивающие ей критически важный доступ к Средиземному морю. Наряду с Россией в защиту режима Асада выступил Иран, впоследствии укрепивший сеть сторонников по всей стране для достижения своих стратегических целей.

Несмотря на вышеупомянутое сближение, остается одна сфера, в которой Китай и Россия по-прежнему солидарны со своими западными противниками: возможность получения Ираном ядерного оружия. Сегодня эта озабоченность усилилась как никогда, поскольку Иран рассматривается как пороговое ядерное государство – то есть страна, максимально приблизившаяся к обретению ядерного потенциала. Недавнее успешное избрание теперь уже умеренного политика Масуда Пезешкиана на пост президента и назначение им ряда реформаторов на государственные должности – включая такие знакомые имена, как Аббас Арагчи, занявший пост министра иностранных дел, – может вызвать в столицах стран "группы 5+1" (страны-участницы Совместного всеобъемлющего плана действий – СВПД) надежду на то, что переговоры по ядерной сделке могут возобновиться. Хотя эта перспектива будет зависеть от множества факторов, включая исход президентских выборов в США в ноябре, появление знакомых лиц на руководящих должностях воспринимается как редкий положительный момент при общем неблагоприятном сценарии. В своем аналитическом комментарии, сделанном до выборов в Иране, ученый Юнь Сунь из вашингтонского Центра Стимсона заявила, что Китай хотел бы видеть во главе Ирана лидера, который сохранит антизападную и антиамериканскую позицию страны, но, возможно, не изберет приоритетом своего президентства пересечение пресловутой красной линии и получение ядерного оружия.

Русские, по всеобщему мнению, глубже укоренились в регионе и ведут более агрессивную кампанию по тактическому подрыву западной мощи в сравнении со все еще опасающимся риска Китаем. В то время как в стратегическом плане Россия успешно взаимодействует с Глобальным Югом, сумев добиться от его стран приемлемой позиции в отношении Украины, ее разведывательный и военный аппарат мобилизуется в таких регионах, как Западная Африка, где она пытается оспорить давнее американское и европейское присутствие. В Западной Азии, по недавним сообщениям, российская разведка присутствует в Йемене, где помогает хути, нарушающим глобальную торговлю, проходящую через Красное море. Даже Индия была вынуждена развернуть в этом регионе значительное военно-морское присутствие для защиты своих кораблей. Таковы реалии "на земле", вследствие чего США продолжают упорствовать в сохранении своих небольших подразделений в Сирии и Ираке. Их уход сейчас будет выглядеть как уступка одного из последних бастионов проецирования влияния Вашингтона в регионе.

Чтобы вышеупомянутый хаос продолжал приносить пользу России и Китаю, Ирану важно не ввязаться в войну с Израилем. Однако для Тегерана задача не реагировать на убийство Хании может оказаться непосильной. И не только потому, что тогда Исламская республика рискует показаться слабой, но и потому, что ее сторонники, годами сражающиеся под ее знаменами – включая "Хезболлу" в Ливане – потребуют от Тегерана решительного ответа.