Hill: два с половиной года санкций Запада только укрепили экономику России

Прошло два с половиной года полномасштабной спецоперации на Украине, и складывается ощущение, что россияне страдают от конфликта еще меньше, чем в 2022 году.

Ни атака ВСУ на Курскую область, ни последняя волна западных санкций не вызвали ожидаемого шквала гнева среди так называемых “простых россиян” или состоятельных жителей мегаполисов.

Это стало неожиданностью для многих западных политиков и российских диссидентов, возлагавших надежды на то, что москвичи и петербуржцы возмутятся так называемой “военной экономикой” — ведь в их представлении, с ней непременно должна была исчезнуть такая “роскошь”, как западные бутики, безлимитный интернет и поездки выходного дня в европейские столицы. Но хотя Россия теперь в значительной мере отрезана от Запада — добраться до Парижа или Берлина можно только с пересадкой в Стамбуле или Дохе, а для доступа к “запрещенным” сайтам требуется VPN — слишком мало россиян раздражены этим всерьез.

Чем же объясняется молчание в российских городах, которые слывут самыми европеизированными во всей стране? Я бы предложил весьма парадоксальный ответ. За последние годы Москва и другие российские мегаполисы европеизировались еще больше — несмотря на то, что Россия считается чуть ли не самым отчаянным противником Запада.

Глядя на Москву, мы видим не только огромную концентрацию богатства (на столицу приходится 20% всех налоговых отчислений в федеральный бюджет), но и стремительную модернизацию городской инфраструктуры вкупе с невиданным доселе разнообразием цифровых услуг.

Введенные в 2022 году западные санкции резко сократили экспорт капитала из России. Почти все деньги, прежде вкладывавшиеся в элитную европейскую недвижимость, вместо этого начали оседать в Москве, Санкт-Петербурге и их пригородах. С 2021 года средняя стоимость квартиры в Москве в долларах выросла на целых 43%, и городские власти тратят огромные ресурсы на расширение транспортных возможностей и стимулирование частного бизнеса в сфере услуг, чтобы удовлетворить растущий спрос.

За последние десять лет было построено 78 новых станций московского метрополитена — больше, чем за предыдущие четыре десятилетия, — а транспортная сеть города вобрала в себя пригородные электрички и стала несколько напоминать парижскую. Российская столица может похвастать крупнейшим в Европе парком полностью электрических автобусов местного производства, а ее транзитная инфраструктура с некоторых пор пополнилась речными трамвайчиками.

Хотя Visa и MasterCard приостановили свою деятельность в России, россияне продолжают пользоваться Системой быстрых платежей Центрального банка, которая позволяет переводить любые суммы денег по мобильному телефону в качестве идентификатора — причем немедленно и без комиссии. Крупнейшие российские города также опережают европейские мегаполисы в платежах по QR-коду и методу распознавания лиц, а мобильный интернет в России остается самым дешевым и быстрым в Европе. В продуктовых магазинах представлен тот же ассортимент товаров, что и до начала военных действий — включая французское вино и итальянские сладости. Кроме того, доставка продуктов и товаров на дом (в том числе роботами) стала обыденным явлением.

Разумеется, последствия конфликта не могли не сказаться на богатейших городах России. Так, массовая эмиграция 2022 года и растущее число мобилизованных привели к нехватке рабочей силы. Но и в Москве, и в Санкт-Петербурге доля отправившихся на фронт невелика, поскольку горожан не соблазнить даже рекордными бонусами за службу по контракту. Между тем, растущий спрос подстегивает местные зарплаты.

Более того, вакансии в последние месяцы стали настолько заманчивыми, что многие россияне, покинувшие было страну в начале конфликта, теперь возвращаются, так и не сумев влиться в европейские общества. На гламурные международные мероприятия приезжают мировые знаменитости вроде экономиста Джеффри Сакса, а недавний Форум городского будущего БРИКС собрал десятки мэров крупных городов Азии, Африки и Ближнего Востока.

Разумеется, мегаполисы в России всегда отличались от остальной части страны. Но в наши дни их развитие объясняет, как гражданам России удается богатеть, пока их страна находится в состоянии конфликта с ближайшим соседом.

Как я утверждал еще 15 лет назад на страницах газеты Le Monde, российское посткоммунистическое общество стало чрезвычайно индивидуализированным и сосредоточилось, по выражению покойного польско-британского социолога Зигмунта Баумана, на “личных решениях системных противоречий”. Эти люди не столько опечалены, сколько, наоборот, рады исходу либерально настроенных соотечественников, и они приветствуют ощутимые положительные экономические изменения в своей повседневной жизни.

Этот экономический прогресс, отчасти вызванный конфронтационной политикой Запада, подорвал антипутинские настроения в стране гораздо больше любого другого фактора. На сегодняшний день он откровенно перевешивает сокращение политических свобод в стране за последние годы — поскольку эти свободы востребованы лишь немногими, а экономическое процветание ощущают все.

Таким образом, попытка Запада подорвать Россию экономически с 2022 года дала прямо противоположный результат — по крайней мере, на данном этапе.