Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Британские правила применения санкций настолько туманны, что никто не в состоянии понять, какие российские компании находятся под ограничениями, а какие нет, пишет юрист в статье для The Times. Каждый решает этот вопрос по-своему, и всех, похоже, это устраивает.
Лорна Эмсон (Lorna Emson)
Чтобы ограничения на сделки с Россией заработали, министры должны уточнить формулировки в законодательных актах.
На кого Британия наложила санкции? В принципе, ответ на этот вопрос не должен вызывать сомнений. Есть британский санкционный список, который можно найти в интернете. Все британские компании требуют ясности в этом вопросе, потому что вести дела с подвергнутыми санкциям лицами противозаконно. Но в действительности ответа на этот вопрос, похоже, не знает никто.
Страны замораживают активы не только физических лиц, включенных в санкционные списки, но и компаний, которыми те владеют или которые контролируют. И каждая юрисдикция по-своему интерпретирует понятие "контроль".
В отличие от США, Британия возлагает ответственность за соблюдение санкций на бизнес. Компании сами должны проводить сложную оценку контроля. Каждый должен относиться к компаниям, которые контролируются людьми из санкционного списка, так, словно эти компании тоже включены в список.
Но это достаточно трудно. Компания не всегда может с легкостью разобраться в нюансах деятельности клиента или контрагента. Ситуацию еще больше осложняют формулировки закона о "контроле", которые страдают краткостью, двусмысленностью и неконкретностью, что ведет к самым разным, порой противоречащим друг другу толкованиям.
В конце прошлого года случилось нечто вроде правовой сенсации: апелляционный суд представил самую важную на сегодня интерпретацию. Дело "Минц против National Bank Trust" и без того должно было стать знаковым для санкционного механизма Британии, находящегося после Brexit’а в зачаточном состоянии. Это также был первый с начала российской военной операции на Украине случай, когда суд должен был вынести решение по антироссийским санкциям.
Несмотря на непрекращающуюся шумиху вокруг санкций, Британия не вводила против России экономического эмбарго. За 12 месяцев по апрель 2024 года объем торговли между двумя странами составил 1,9 миллиарда фунтов стерлингов, а некоторые ведущие российские компании так и не были включены в санкционный перечень, потому что правительство Великобритании старается поддерживать равновесие между активной внешней политикой и защитой важнейших отраслей экономики страны.
Но в деле "Минц против National Bank Trust" Trust суд сделал два необязательных для исполнения, но очень важных замечания. Первое замечание – о том, что российский президент включен в санкционный список. Второе – что президента Путина "можно считать контролирующим все в России". То есть подразумевается, что все российские компании находятся под санкциями. Правительство в ответ сделало беспрецедентное заявление, правовой статус которого непонятен – оно оспорило интерпретацию суда.
В начале будущего года Верховный суд рассмотрит это дело в апелляционном порядке. Тот, кто надеется на удобное судебное решение, наверняка будет разочарован, ведь проблемы возникают из самого текста закона.
У министров, скорее всего, останется три неприятных варианта действий. Во-первых, вычеркнуть из санкционного списка ведущих государственных деятелей. Во-вторых, переписать положение о "контроле", лежащее в основе всех санкционных режимов в Британии. А в-третьих, оставить все как есть и сохранить существующую неопределенность. В третьем случае удастся избежать споров по законодательным вопросам, но второй вариант может стать необходимым, чтобы британские санкции действовали эффективно.
Лорна Эмсон (Lorna Emson) – партнер юридической фирмы Macfarlanes.