Hromadske: офицеры ВСУ пожаловались на алкоголизм в рядах украинской армии

Лейтенант-взводный по несколько раз в день перетряхивал вещи своих подчиненных и выливал найденный у них самогон.

После очередной тряски ночью в блиндаже мужчины повалили лейтенанта на пол и предупредили, чтобы "успокоился". А через несколько дней в разгар боя его ранили. В спину. Из-за того ранения он так и не смог вернуться в боевую часть. И все время мучился мыслью, не мог ли кто-то ли из подчиненных таким образом прекратить регулярное извлечение самогона...

Эта история вспомнилась во время оживленных обсуждений событий в 211 понтонно-мостовой бригаде, где руководство издевалось над алкозависимыми. Потому что мой знакомый лейтенант действовал как раз противоположным способом.

Так если командир хочет положить конец алкоголизму бойцов, что реально он может сделать?

Кому-то покажется хорошей идеей заставить подчиненного выучить, как "Отче наш", четвертую статью Дисциплинарного устава ВСУ, запрещающую "употреблять алкоголь при исполнении обязанностей военной службы".

"Если он хочет выпить, то плюет и на Устав, и на командира, и на товарищей, и на боевое задание", — говорит командир роты Дмитрий.

По его словам, не допустить алкоголь на позицию — нереально. Потому что у командира нет ни времени, ни возможности перенюхивать каждую бутылку с этикеткой минеральной воды.

"Была ситуация: я за продовольствием отправлял проверенного, надежного человека. Он однажды привез ребятам посылки из почты. Никаких бутылок алкоголя не было. А ребята напились. Я к их минералке — а там такой самогон, что горел не хуже машинного масла.

Другой случай: целая позиция запила, трое мужчин. Я услышал, как они по рации говорят, и понял, что их нужно выводить. Пришлось под огнем с той позиции их забирать, посылать туда других бойцов. А было, что вместо запившего я отправил на позицию другого бойца — и он погиб. Конечно, это не пьяница его убил, но парень из-за него погиб", — рассказывает Дмитрий.

В то же время, он не считает алкоголь абсолютным злом.

"Мне кажется, что по 50 граммов, лишь бы спокойно заснуть, принимают до 70% личного состава. Но выпивка от выпивки отличается. Один принял, выспался — и утром готов к выполнению любой задачи. А другой без ста граммов уже и подняться не может. Вот с такими как раз проблемы. Потому что они пьют, пока есть что пить, а есть что — всегда", — объясняет командир роты.

Главный сержант 93 бригады Олег считает, что человек, который не злоупотреблял спиртным до мобилизации, в армии алкоголиком не станет. По его наблюдениям, до 80% армейских пьяниц — именно те, кто систематически пил в гражданской жизни.

Да, человек может разок напиться — от страха, после тяжелого боя, от огромного стресса, когда потеряет товарища. Но это будет, чтобы поскорее расслабиться.

"Была масса случаев, когда ребята напивались после пережитого. Я такой же. Когда-то под Бахмутом, когда наконец вышли к своим, мы пили два или три дня. Я ребятам разрешил и сам пил. Все было без эксцессов. А потом сказал: все, сегодня еще я вас не трогаю, но уже не наливайте, а завтра, чтобы все были красавчиками. Ясно, что кто-то меня не послушал, но настроение утром на следующий день было нормальное", — рассказывает Олег.

"Как командир, который сегодня разрешает напиться в говно и пьет вместе со всеми, завтра начинает наказывать за выпивку? Какая в этом логика?" — спрашиваю.

"Жизненная логика", — отвечает он мне.

Главный сержант уверен, что ответственные люди, да еще с командиром, которого уважают, всегда смогут вовремя остановиться и не перейти границу, после которой в подразделении начинается алкогольный хаос.

"Авторитет командира очень важен. Ну и еще — качество личного состава. Если коллектив морально устойчив, то он поможет командиру справиться с пьяницами. Но, честно говоря, если во время формирования подразделения тебе подбросили двух-трех алкашей, то непросто будет даже хорошему коллективу", — говорит Олег.

Относительно действенности командирского авторитета офицер 47 бригады Игорь рассказал такую вот историю: "У меня был боец, очень храбрый, в бою достоин десятерых. Раз напился, другой. Я его посадил в холодный подвал, подождал, чтобы отрезвился, потом послал на задание. И уже после задания с ним побеседовал. После этого он перестал пить, вообще".

Как говорят наши собеседники, командир имеет два способа воздействия на злостного пьяницу — законный и... другой.

Пьяницу, к примеру, уговаривают командир и специалисты психологической поддержки персонала. Проводят с ним душевные беседы, пишут письма его жене, родителям и даже землякам — мол, ваш муж или товарищ регулярно нарушает, напивается, игнорирует приказы и так далее.

"Бывает, что только угроза рассказать обо всех фокусах жене действует на человека — и он перестает пить. Но чаще все эти воспитательные моменты пьяницы не обращают внимания", — говорит офицер 47 бригады Игорь.

По словам Олега, главного сержанта 93 бригады, одним из способов уговора пьяницы может быть договоренность, типа "я с тобой как с нормальным мужиком" договариваюсь: хочется напиться — пей между выходами на позицию и тихонько спи. Но на позиции — не смей.

Однако такие договоренности срабатывают частично. Понять, почему командир, который сегодня разрешает пить, а завтра запрещает, пьяному достаточно тяжело.

Если не помогают уговоры, пьяницу передают Военной службе правопорядка.

"Там его задувают, определяют уровень алкоголя в крови. Составляются соответствующие протоколы. Напился — значит, совершил административное правонарушение. За него предусмотрено финансовое наказание. За первое нарушение — снятие с зарплаты 17 тысяч гривен. Если попадает в военную службу правопорядка (ВСП) повторно, то речь идет и о гауптвахте, и о снятии ста тысяч боевой премии. Для многих это очень действенный способ влияния, ведь семья остается без средств", — рассказывает Олег.

Но для некоторых этот способ, как мертвому припарки. На свои же гуляет. Тогда командир прибегает к другим средствам влияния.

"Если он на позиции напился и мешает выполнять задачи, его нужно усмирить — связать и дать между глаз", — решительно рекомендует Олег.

Но согласитесь, что между этим "между глаз" и произволом, процветавшим в 211 бригаде, дистанция очень маленькая.

На это комроты Дмитрий отмечает: "То, что делалось в 211-й, — это перебор. Но часто пьяницы становятся очень агрессивными. Есть много случаев в ВСУ, которые по понятным причинам не афишируют: когда напился, схватил оружие и положил своих. И свои его должны были застрелить".

По словам офицера 47 бригады Игоря, применение физического воздействия к пьянице — это крайняя мера, но иногда она единственно возможная и правильная.

"В статьях 21 и 22 Устава внутренней службы ВСУ отмечается, что применение физического воздействия и оружия к бойцу допускается, если другие меры воздействия на него оказались неэффективными; когда, в частности, такой боец представляет угрозу жизни и здоровью личного состава. Если для отправки, например, в ВСП его надо силой посадить в машину, то следует применить физическую силу, чтобы утихомирить и довезти в службу правопорядка", — говорит он.

То есть физическое воздействие в определенных случаях тоже не противоречит закону.

Ситуация становится еще сложнее, когда к ней прилагаются поборы.

"По-разному бывает. Командир может сказать: или едешь в ВСП, или давай деньги на материальное обеспечение подразделения. Ведь на ремонт техники и закупку разных средств всегда не хватает денег", — говорит Игорь из 47 бригады.

"А как в таком случае избежать злоупотребления положением командира? И схемы со стороны подчиненного: напился — заплатил — не раскаялся? Это же такой соблазн для всех", — говорю офицеру.

"В этом случае отделиться от злоупотребления действительно сложно. Это все ответственность командира. Если в подразделении здоровая атмосфера, деньги точно идут на подразделение, а пьяница таким образом действительно исправляется, то я считаю, что это допустимая вещь. Хотя и не предусмотренная законом. Я лично в своем подразделении практикую ВСП", — говорит офицер.

От денег на подразделение до денег непосредственно командиру, чтобы он закрывал глаза на пьянство подчиненного, — один шаг. И пройти его можно очень быстро.

"Это проблема командира. Потому что он берет деньги или требует их. Он показывает, что так можно, поощряет подчиненных и пить, и откупаться. Это неприкрытая коррупция, которая может наказываться как уголовное преступление", — утверждает главный сержант Олег.

"Вы знаете хоть один случай, когда командир был наказан за это преступление?" — интересуюсь у него.

"К сожалению, нет", — ответил главный сержант.

Если человек десятый и сто десятый раз попадает из-за попойки в ВСП, для нее через медицинскую часть оформляют направление на лечение в психбольнице. Такое лечение может закончиться выведением вне штата.

Но для лечения в психбольнице нужно согласие алкозависимого. А если он его не дает? Или если нет времени и возможности заниматься оформлением соответствующих документов? Тогда командиры могут обойтись "домашними средствами".

"Вот ушел он в запой. Можно отвезти его за десятки километров от линии разграничения в отдельный дом, где он будет несколько дней отходить. Можно в рамках части создать такое свое „наркоотделение“, где человека прокапают и доведут до сознания. Можно отвезти в наркологическое отделение какой-нибудь больницы. Мы своих, например, возим в наркологию в Днепропетровскую область. Вот недавно буквально двоих возили. Тихонько договариваемся с бойцом, что он поедет, договариваемся с врачом, платим деньги — и бойца за несколько дней выводят из запоя", — рассказывает главный сержант Олег.

По его словам, если после такого лечения "по-тихому" боец нарушает договоренности с командиром и собратьями и уходит в долгие лозы, командир составляет рапорт о СОЧ. Кстати, по наблюдениям комроты Дмитрия, большинство тех, кто уходят в СОЧ, имеют проблемы с алкоголем.

По мнению офицера 47 бригады Игоря, если боец искренне хочет пройти курс лечения от алкоголизма, подразделение обязательно должно ему помочь.

"Но никакого принуждения, никакого лечения против их воли, разве что по постановлению суда. Боец официально лечится от алкоголизма и при этом за ним сохраняется его зарплата. Как и за тем, кто лечит пневмонию или обострение язвы", — отмечает офицер.

Мои собеседники служат в разных частях и на разных направлениях, но сходятся в одном: когда у командира нет больше ресурса, чтобы воспитывать, лечить и наказывать, когда и ВСП устала от одного и того же клиента, возникает вопрос о переводе в другое подразделение. Командиру от этого облегчение, а пьяному — возможность взять себя в руки в новом коллективе.

"Бюрократически это довольно громоздкая процедура, потому что кто захочет себе в подразделение алкозависимого? Но вполне возможная", — отмечает командир роты Дмитрий.

Офицер 47 бригады Игорь рассказывает, что законные основания для перевода пьяниц в другое подразделение при необходимости всегда найдутся.

Впрочем, берет ли алкозависимый себя в руки в новом подразделении? По наблюдениям моих собеседников — крайне редко. То есть фактически перевести в другое подразделение — означает спихнуть проблему на другого командира.

"Да, другие командиры с нами так же поступают", — очерчивает главный сержант Олег механизм круговорота пьяниц в армии.

По его словам, этот круговорот прекращается обычно очень досадным способом: либо пьяницу убивают в бою, либо он получает ранение и выбывает на длительное лечение, либо пополняет статистику СОЧ. Но есть и счастливчики, которым удается взять себя в руки и вырваться из этого ужасного круга.

"Я не знаю сейчас ответа на вопрос, что делать, чтобы искоренить алкоголизм в армии", — говорит Олег.

Большие надежды он возлагает на специальное обучение младших командиров, в том числе главных сержантов, секретов работы с алкозависимыми бойцами.

"Психологи в ВСУ реально не умеют с ними работать, профессиональных кадров катастрофически не хватает, поэтому именно командиры, непосредственно контактирующие с солдатами, живущие вместе с ними, должны уметь работать с такими людьми", — убежден главный сержант.

Командир роты Дмитрий считает, что в борьбе с попойкой в армии было бы хорошо создать спецподразделение с ограниченными правами, в котором постоянно пьющие бойцы должны были работать под спецнадзором на тяжелых работах — строить укрепления, копать траншеи и так далее.

"Не отправлять их на полигон в какие-то резервные тыловые части, где они продолжают пить, не болтаться с уговорами, а заставить работать для обороны страны", — отмечает командир роты.

Говорят офицеры и о том, что дисциплинарные и административные наказания, которые сегодня применяются к пьяницам, оставляют нарушителям зазоры для маневра. Зависимый знает, что ничего страшнее штрафа ему из-за пьянки не будет.

"В 90% случаев командиры возятся с пьяницами, потому что не имеют другого выхода", — заключает командир роты Дмитрий.

По мнению моих собеседников, наказание за пьянство должно быть равноценным тому вреду, который нанес пьяный военнослужащий.

"Должна быть игра на повышение: если административное наказание не действует, нужно предусмотреть уголовное. Должна быть уголовная ответственность пьющих военных, особенно тех, которые из-за пьянства создают угрозу собратьям или гражданским.

Если из-за пьяного не можем эвакуировать раненого, если из-за пьяного несем потери, то только уголовная ответственность. Ибо штрафов, писем в сельсовет и даже избиения здесь мало. Ведь в таком наказании нет справедливости. А я не помню ни одного случая, чтобы пьяного, из-за которого собрат получил ранение или погиб, привлекли к уголовной ответственности", — говорит офицер 47 бригады Игорь.