Леонид Шишкин выпивает два солидных стакана Шабли и делает жест рукой по направлению к главной достопримечательности своей модной галереи в Москве. Огромный пейзаж над его столом был выполнен по заказу самого сына Сталина. С портрета кисти Бродского, прислоненного к книжному шкафу, смотрит сталинский министр обороны Ворошилов. Высоко на стене кабинета висит самая странная из работ его коллекции. На первый взгляд это простой деревенский пейзаж. Однако при ближайшем рассмотрении в глаза бросается дюжина живописцев, стремящихся запечатлеть труд доярки, работающей на колхозной ферме.
Эти художники создали наиболее одиозное направление в искусстве всех времен и народов: социалистический реализм. Под патронажем и контролем государства они стремились творить «реальность в ее революционном развитии». Не стоит говорить о том, что они изображали не гулаги и очереди за хлебом: под их кистью рождались розовые картины общества будущего, созданного по проекту большевиков.
У художников не было большого выбора. В 1934 году Коммунистическая партия объявила социалистический реализм единственным методом советской художественной школы. Чиновники диктовали не только темы для живописных полотен (бесконечные изображения рабочих и крестьянок, демонстраций и партийных лидеров), но и стиль художественного мышления (исключительно буквальная передача действительности) и настроение (неизменно позитивное). Зачастую они указывали художникам, где надо изменить тона, удалить ту или иную фигуру или сменить акцент.
Вполне понятно, что художественные произведения так же внезапно впадали в немилость, как и приобретали ее. Через несколько лет после смерти Сталина Хрущев объявил его политику в области культуры «жестокой и бессмысленной», после чего кураторы поспешили удалить из галерей и выставочных залов картины, написанные при его предшественнике. Направление в искусстве, которое за пределами СССР не вызывало ничего кроме насмешек, внутри самой страны было осуждено как эстетически и морально неполноценное.
Теперь десятилетия спустя после своего заката соцреализм вновь входит в моду. Высокооплачиваемые дизайнеры украшают минималистские интерьеры старомодными пейзажами и портретами видных большевиков. Леонид Шишкин, журналист по образованию, превратившийся в последствии в бизнесмена от искусства, говорит, что на его аукционах присутствует в два раза меньше россиян, чем иностранцев, но первые покупают больше картин, чем все иностранцы вместе взятые.
Валентин Горлов, специализирующийся в области продажи произведений искусства в жанре соцреализма, радуется тому, что его соотечественники наконец-то стали проявлять интерес к ним. В прошлом режиссер ему удалось собрать свою коллекцию в первую очередь потому, что никому не было дела до того, что он собирал. В его крошечной квартире собраны 2000 работ: все стены снизу доверху увешаны картинами, они же навалены на софе и шкафах так, что практически нависают над головой. Объем коллекции Горлова свидетельствует не столько о его преданности своему делу, сколько об отсутствии какого бы то ни было серьезного интереса к произведениям, выполненным в традициях соцреализма, со стороны россиян.
«В начале 1990х годов 9 из 10 покупателей приезжали из-за рубежа, - говорит он. - За последние три года произведения соцреализма приобретают все больше и больше россиян.
Этот период всегда был "черной дырой' в нашей истории: книги по искусству мало что могут поведать о том, что происходило в сфере живописи в период между авангардом и постмодернизмом. Мое детство пришлось на конец сталинской эпохи. Нет ничего противоестественного в том, чтобы попытаться понять свои корни. Некоторые говорят, что соцреализм - это не искусство. Другие восхищаются им. Мне же важно знать, откуда мы пошли».
Западные европейцы с трудом понимают Модорова, изобразившего товарища Микояна на Астраханском рыбокомбинате или Владимирского, на картине которого дети протягивают неправдоподобно прекрасные розы товарищу Сталину. Однако возрождение коммерческого интереса к живописи периода социалистического реализма сопряжено с критической переоценкой его наследия, поскольку критики настаивают, что в ней заложено значительно больше, чем просто тракторы, железные дороги и сказочно желтые закаты. Они обращают внимание на бесчисленные портреты рабочих, пейзажи и натюрморты.
«Социалистический реализм слишком широкое направление в искусстве, включающее большое количество картин, которые нельзя назвать кичем, например, пейзажи, - говорит британский критик Мэтью Каллерн Баун (Matthew Cullerne Bown), автор книги «Живопись социалистического реализма». Он согласен с тем, что ряд работ этого направления представляют только антикварную ценность, однако много пишет о нем (часто не без энтузиазма, несмотря на встречающиеся тут и там оговорки), начиная со времени своего первого визита в Москву в 1980х годах.
«По всей видимости, существует большое количество художественных полотен, написанных в яркой манере, о которых я ничего не слышал, - говорит Баун. - Есть несколько художников, чьи лучшие работы я считаю просто блестящими. Например, Гелий Коржев. Его работы, написанные в 60х годах и позже, сочетают в себе крайний реализм с яркой художественной манерой письма».
По его мнению, вмешательство государства однозначным образом не свидетельствует против самого жанра. «Законченная работа может нести на себе серьезный отпечаток внешнего влияния: или сам художник подгоняет свою картину под требования, которые он считает нужным соблюдать, или же он получает непосредственные предписания, однако это само по себе не делает художественное произведение менее ценным. Одна из интереснейших черт живописи, в частности в эпоху Сталина, - это ее коллективная природа. Разумеется, в этом нет ничего нового: начиная с «Весны» Боттичелли, специальные кураторы строго контролировали выполнение предписаний свыше.
Другие критики защищают социалистический реализм, видя в нем «последний проект российского авангарда», утверждая, что тот был прототипом постмодернизма в том, что касается устранения образа и реальности, или же - проводя параллели с поп-артом и его отношением к искусству как к продукту. Горлов видит в нем кульминацию искусства живописи: «Даже в произведениях, тоталитарных по своему содержанию, нередко можно увидеть руку мастера. В то время художественное образование было капитальным, а это уже само по себе было своеобразным ренессансом», - говорит он.
Хотя многие художники вынуждены были покинуть пределы своей Родины, те, что остались и стали сотрудничать с государством, получили парадоксальную свободу. Поддержка государства освободила их от каких бы то ни было коммерческих ограничений и позволила творить для себя: в частности полотна, написанные в стиле импрессионизма, пользуются большой популярностью среди покупателей живописи. Большинство работ такого рода никогда и нигде не выставлялись.
«Им не нужно было думать о хлебе, - говорит Шишкин. У них были студии, кисти, масляные краски, холсты. Конечно, они были вынуждены писать ужасные портреты Сталина. Однако у них было свободное время, которое они могли посвятить тому, что было им действительно интересно. Они получали жалованье, о котором современные художники могут только лишь мечтать».
Наряду с этим растущая популярность этих работ вызывает негативные реакции у других почитателей искусства. Андрей Синявский, писавший под псевдонимом Абрам Терц, первые обвинения в адрес социалистического реализма выдвинул в пятидесятых годах. «Похоже, что сам термин «социалистический реализм» заключает в себе непримиримое противоречие, - писал он. - [Социалистические реалисты] лгут и маневрируют, пытаясь соединить несоединимое┘.высокий идеал с изображением действительной жизни без прикрас┘. Это полуклассическое полуискусство, которое не является ни социалистическим, ни реалистическим».
Конечно, сам жанр закостенел за десятилетия, в течение которых само определение социалистического реализма приобрело черты крайнего педантизма. Даже живописные полотна с безукоризненным политическим содержанием осуждались за «буржуазные» импрессионистские тенденции.
Тем не менее, критические замечания носили не только эстетический характер. С точки зрения государства, которую нередко разделяли и сами художники, художественные произведения были в первую очередь пропагандой. Поэтому неудивительно, что оппоненты режима со стажем считают, что невозможно отделить художественные достоинства картин от политики.
«Я считаю, что с моральной, философской и творческой точек зрения тоталитарное искусство нельзя ставить в один ряд с модернизмом», - говорит Александр Морозов, профессор истории русского искусства в Московском Государственном Университете. По его мнению, эти произведения следует рассматривать в контексте, наряду с творчеством таких живописцев как Михаил Соколов и Сергей Герасимов, которым чинились препятствия зачастую непреодолимые только потому, что они отказывались сотрудничать с государством. Даже в этом случае, опасается он, смелость и оптимизм заказных полотен затмят менее масштабные и более задушевные живописные работы.
«Публике нравятся «крупные и красивые работы» - заметьте я использую эти бытовые термины в кавычках, - говорит он. - Такая живопись наполнена цветовым колоритом, солнечным светом и несет на себе отпечаток масштабности. Все это привлекает глаз».
Морозов допускает, что его точка зрения, возможно, обречена на поражение. В глазах многих современных россиян социалистический реализм реабилитирован, его образы деполитизированы так же, как и сама история. По словам Шишкина, портреты Сталина пользуются особенным успехом у руководителей компаний: «Разумеется, все знают, что он был злодеем. Тем не менее, люди ассоциируют с ним представления о строгом руководстве - в нем видят идеального делового человека. При этом забывают о том, что он был кровавым диктатором, и рассматривают его как образец для подражания».
Сегодняшние россияне испытывают ностальгию не по временам большевиков. Они вспоминают о своем детстве, хотя и мрачном, тоскуют по чувству стабильности, несмотря на то, что оно умерщвляло, ностальгируют по оптимизму светлого коммунистического будущего, в котором должны были жить рабочие с розовыми щеками.
