Владимир Путин начал впечатляющую программу рыночной либерализации, о чем свидетельствуют его реформы налогового и земельного кодексов и его решимость создать в России условия, способствующие (экономическому) росту и инвестициям. Но одна жизненно важная индустрия России сталкивается прямо с противоположным - с резким усилением вмешательства государства в лице путинского Кремля. Памятуя об этом, нас ободрило то, что на этой неделе президент Путин сказал, что пора помочь медиа-индустрии стать "современной, ориентирующейся на рынок отраслью национальной экономики". Но тогда мы вынуждены спрашивать, а что именно имел в виду президент?
С того момента, когда велись сражения за то, чтобы вырвать независимые телевизионные каналы НТВ и ТВ-6 из рук их олигархических владельцев, правительство оправдывается от обвинений в том, что подрывает свободу прессы в России. Царь Прессы, Михаил Лесин, использует любой доступный подиум, чтобы доказывать, что Кремль не боится оппозиции. В обоих делах (имеются в виду НТВ и ТВ-6 - прим пер.) не все было банальным, но значительная часть претензий правительства напомнила нам о персонаже из пьесы Тома Стоппарда (Tom Stoppard) "Ночь и день", который провозглашает "Я с вами в вопросе свободы прессы, просто я не выношу газет".
Впечатления от встречи г-на Путина с руководителями средств массовой информации (СМИ) во вторник являются двойственными: готовность устранить некоторые препятствия для функционирования медиа-рынка, но также и нежелание признавать, что лучшим гарантом свободы прессы является не ловкий правительственный координатор, но плюралистичные СМИ со всеми их пороками, которым государство позволяет свободно действовать.
Г-н Путин признает хороший аргумент, когда его слышит, особенно там, где дело касается инвестиций и роста. Руководители СМИ сказали г-ну Путину, что система избирательных федеральных и местных субсидий душит конкуренцию и превращает местные СМИ в политических пешек. Впоследствии один из участников встречи рассказал, что "он поначалу не совсем понимал, насколько искажается рынок в результате государственных субсидий. Нам пришлось ему это разъяснить". Надо отдать ему должное, он выразил свою поддержку идее отказа от субсидий. Он, как сообщается, также поддержал приватизацию печатных станков и высказался против монополии на рынке рекламы (где доминирует компания, основанная его Царем Прессы, Михаилом Лесиным).
К сожалению, г-н Путин не сказал ничего, что позволило бы думать, что он понимает тот охлаждающий эффект, который оказывает на свободу прессы факт нахождения ряда СМИ в собственности государства и жесткого давления государственных органов на другие СМИ. Планы сокращения находящихся в собственности государства СМИ пока остаются неясными. Что не менее плохо в ряде отношений, так это то, что г-н Путин все еще определяет свободу прессы как ее независимость от олигархических владельцев, которые используют свои медиа-холдинги для продвижения собственных политических и деловых интересов.
Г-н Путин объявил, что "невозможно реализовать конституционные права граждан по получению достоверной информации без экономической независимости СМИ". Иными словами, президент рисует государство не как душителя, но как спасителя прессы, что являет собой почти орвелловскую инверсию реальности. Аргументы, которыми г-н Путин подкрепляет свое суждение, некорректны по ряду пунктов. Неправильно утверждать, что существует симметрия между государственным и частным собственником. Как бы безответственно, с точки зрения г-на Путина, ни вел себя частный владелец СМИ, у правительства сохраняется уникальное право отзыва лицензий, возможность натравливать на него налоговую полицию для насильственных проверок или направлять "тяжеловесов" из Федеральной службы безопасности (ФСБ), чтобы расследовать разглашение "государственных секретов". У правительства имеются возможности принуждения, с которыми не может сравниться никакой частный владелец.
И, что весьма странно для президента, который проповедует такую веру в рынки, г-н Путин до сего времени не может понять, что лучшей защитой от того, что он называет "безответственным журнализмом", является плюрализм. Чем больший выбор предоставляется зрителям, читателям и рекламодателям, тем жестче конкуренция, тем выше стандарты. Разумеется, при таком плюрализме и при истинной свободе прессы существует потенциальная возможность - скорее, даже уверенность - в по-настоящему критическом подходе, с чем Кремль пока еще не сталкивался.
Программа реформ г-на Путина заставляет предполагать, что он понимает зависимость между низкими ставками налогообложения и инвестициями (и доходами от сбора налогов), между совершенствованием бюрократического аппарата и доверием к нему со стороны предпринимателей. Если президент России действительно хочет создать жизнеспособный медиа-рынок - и устранить один из самых устойчивых источников критики его администрации, отпугивающей потенциальных инвесторов - он должен признать причинную связь между истинно свободной прессой и активно действующим медиа-рынком. Недавний климат самоцензуры, бюрократического запугивания и интриг лицензионной системы, направленных на то, чтобы передать лучшие СМИ в руки дружественных сторон, является прямым путем к отпугиванию тех самых пользующихся заслуженной репутацией инвесторов, которых г-н Путин с таким старанием пытается соблазнить.
