Биржи вновь устремились наверх. Это объясняется большим количеством денег, находящихся в обороте. Тем временем увеличивается число проблем с евро. Германия будет платить за большинство других стран еврозоны.
В прошлый вторник, а после этого еще и в среду, немецкие курсы акций, как будто движимые невидимой рукой, устремились вверх, а американские котировки, если судить по курсовому индексу Dow Jones, достигли даже рекордного уровня. И о чем дискутировали вечером во вторник именитые участники очередной встречи во франкфуртской высотке банка Commerzbank? О безысходной задолженности членов еврозоны, а также о том, не останутся ли они после этого на пепелище. Итоги этого раунда обсуждений его участник Курт Лаук (Kurt Joachim Lauk), президент Экономического совета ХДС, сформулировал следующим образом: «Мы в Европе имеем такую ситуацию с долгами, которая вряд ли когда-либо повторится».
Однако биржевые игроки в настоящее время, судя по всему, не хотят ничего об этом знать. Вместо этого они радуются по поводу расходующего много денег главы Европейского центрального банка (ЕЦБ) Марио Драги (Mario Draghi), по поводу потенциального главы японского эмиссионного банка Харухико Курода, который уже пообещал довольно много новых денег, а также по поводу американского денежного волшебника Бена Бернанке (Ben Bernanke), главы американского Федрезерва, под руководством которого печатный станок работает на всю мощь. А когда он для разнообразия никак о себе не заявляет, к биржевым игрокам выходит его заместитель Джанет Йеллен (Janet Yellen) - она предусмотрительно произнесла в понедельник пару слов, которые не заставили думать об окончании высокой скорости печатания денег, за что ее и отблагодарили рекордным котировками.
Проклятье низких процентов
Несомненно, все это является для биржевиков источником многочисленных фантазий, которые можно использовать для того, чтобы еще выше загнать курсы акций. Кроме того, они своими аргументами создают хорошую атмосферу для покупки, и это их очень даже устраивает. С учетом исключительно экспансивной монетарной политики японского Эмиссионного банка это можно было бы до некоторой степени понять, если бы речь шла о росте курса японских акций. Однако, если принять во внимание приводимые в последнее время три аргумента, то разум уже отказывается понимать происходящее. Вот о чем идет речь: 1. Окончание свободной монетарной политики не подлежит обсуждению, поскольку отсутствуют альтернативы. 2. Китай планирует в этом году экономический рост на уровне 7,5%, и это больше, чем ожидали инвесторы. 3. Настроение экономики в еврозоне было в феврале не таким плохим, как этого опасались инвесторы.
По поводу первого аргумента можно поспорить, чего нельзя сделать по поводу второго и третьего, поскольку оба они были извлечены из самого нижнего ящика неисправимых оптимистов. Однако свободная монетарная политика, как известно, предполагает наличие низкого процента. Но кто от этого на самом деле что-то получает? В первую очередь государства, которые все больше влезают в долги. Кроме того, банки, которые сами или через хедж-фонды применяют кредитные рычаги для получения максимально возможной прибыли. А еще другие неосторожные инвесторы, включая застройщиков, которые берут большие кредиты, поскольку они ведь такие дешевые.
Все это на языке науки называется ошибочным размещением капитала. Не приходится спорить с тем, что капитал оказался в ошибочном месте: члены еврозоны на юге, включая Францию, могут под выгодные проценты брать большие кредиты и сделать тем самым глупость, продолжая, к примеру, поддерживать свою косную бюрократию вместо того, чтобы проводить реформы, а еще – как во Франции – предпринимаются попытки спасти от банкротства таких автопроизводителей как Peugeot и Citroen. Но хуже всего вот что: ЕЦБ все больше превращается в помощника правительств в Берлине, Париже, Риме, Мадриде и так далее. Его монетарная политика все больше превращается в фискальную политику еврозоны.
Чем она закончится? Процитированный вначале эксперт ХДС Курт Лаук не без некоторого сарказма произнес в ходе упомянутой дискуссии следующую фразу: «Долги всегда погашаются – либо за счет должников, либо за счет кредиторов». Какие страны в чересполосице пространства еврозоны принадлежат к должникам, а какие к кредиторам? Об этом можно будет судить в ближайшие годы, однако, по мнению Гаука, одной из двух следующих альтернатив нельзя будет избежать: «Должен возникнуть трансфертный союз, если мы хотим сохранить евро. Если мы не хотим этого, то последствия непредсказуемы».
Отсутствие солидарности со странами, имеющими большие долги
Поскольку никто не может быть заинтересован в подобного рода последствиях, почти все говорит за то, что выбор будет сделан в пользу первой альтернативы, и поэтому ответ на вопрос о должниках и кредиторах звучит так: из-за евро такие богатые страны как Германия и Люксембург связаны цепью с такими бедными странами как Испания и Греция. В результате богатые страны вынуждены переводить деньги бедным странам, как уже в течение долгого времени делают Бавария и Баден-Вюртемберг, осуществляя трансферты в Берлин, Бранденбург и в другие места. Если бы богатые государства этого не делали, то тогда – независимо от притока людей в Германию – в бедных странах еврозоны было бы больше беспорядков, чем сейчас.
В связи с этим некоторые умники полагают, что объединение Германии, которое заставило западную часть страны осуществить гигантские трансферты в новые федеральные земли, могла бы послужить в качестве модели для проведения трансфертов и в еврозоне. Однако это соображение ошибочно. После воссоединения в Западной Германии можно было многого добиться в политическом отношении из-за существовавшей тогда эйфории, и у населения на западе страны, по крайней мере, вначале, присутствовала определенная солидарность с гражданами бывшей ГДР.
В отличие от этого, по мнению Гаука, сегодня невозможно представить себе солидарность Германии с дюжиной стран с высоким уровнем долгов из числа 17 государств еврозоны, и это относится также к политической реализации. Последняя фраза: испытание на разрыв, которое нам предстоит пережить из-за споров по поводу евро, пока еще не отразилось на курсе немецких акций.
