С 2016 года российская стратегия заключалась в сотрудничестве с ОПЕК в рамках ОПЕК+, что подразумевало скоординированное ограничение производства. Преимуществом стратегии было поддержание уровня цен и доходов. Стоит уточнить, что процентное отношение повышения цены было в 2-3 раза выше процентного отношения сокращения объемов. Таким образом, это положительное сальдо означало рост прибыли производителей. Отказ России поддержать ОПЕК в согласованном снижении добычи на 1,5 миллиона баррелей в день в ответ на спад китайского потребления стал основной причиной текущего спада цен. Российская стратегия была нацелена на создание избыточного предложения и, как следствие, глобального снижения цен. Ее явной задачей было поставить в трудное положение или даже вывести из игры американских производителей сланцевой нефти, которым приходится иметь дело с более высокой стоимостью добычи, чем в России.
Новая российская стратегия
Эта стратегия стала результатом двух вызывавших раздражение факторов. Первый, прямой и географически близкий, заключался в противодействии США строительству газопровода «Северный поток — 2» с помощью санкций. Второй касался стабильного роста американской доли рынка с 2010 года в ущерб другим основным экспортерам, в том числе России. Благодаря сланцевой нефти США с того момента практически удвоили присутствие на мировом рынке, дойдя до отметки в 14%.
Этот поворот в российской стратегии стал результатом позиции и влияния главы «Роснефти» Игоря Сечина. Тот входит в окружение Владимира Путина со времен их работы в мэрии Санкт-Петербурга в 1990-х годах. После возвышения Путин всегда держал Сечина поблизости. Сначала тот работал в президентской администрации, а затем стал вице-премьером Путина в 2008-2012 годах. А после переизбрания Путина на пост президента тот сделал друга главой крупнейшей нефтекомпании страны. Иначе говоря, они — близкие друзья вот уже 30 лет. Мало кто мог предположить, что на этого преподавателя французского и португальского ляжет такая ответственность.
Ответ ОПЕК
Ответ Эр-Рияда на изменение курса Москвы не заставил себя долго ждать. Саудиты предугадали позицию России и смогли подготовиться к ней. Поэтому всего через несколько часов после отказа Москвы они объявили собственную стратегию. Она удивила одновременно своей быстротой, масштабом и сменой курса. Если раньше саудиты добивались снижения объемов для поднятия котировок, то теперь они сообщили о незамедлительном снижении цен на 4-10 долларов за баррель и 25% увеличении производства с 1 апреля.
Несколько дней спустя ОАЭ и Кувейт тоже заявили о грядущем увеличении добычи на миллион баррелей в день. Саудовская Аравия даже обещала увеличить добычу еще на миллион баррелей помимо обещанного 25% увеличения.
Таким образом, всего за неделю мы перешли от стратегического противостояния между Москвой и Эр-Риядом к войне ОПЕК с Россией. Визиты короля Салмана в Москву и Владимира Путина в Эр-Рияд могут стать далекими воспоминаниями о российском влиянии на Ближнем Востоке.
Последствия для российской экономики
Министерство энергетики России подтвердило, что российский бюджет на 2020 год выстраивался из расчета цены барреля в 42 доллара. Это может показаться удивительным, учитывая, что в 2018 и 2019 годах котировки находились на отметке в 69 и 65 долларов. Исходя из этого, прогноз на 38% падение цен выглядел парадоксальным, тем более что президент Путин поставил для себя целью увеличить рост российской экономики и, следовательно, провести дополнительные инвестиции…
Как бы то ни было, порог в 42 доллара был превышен на 17%, если судить по котировкам в 35 долларов в прошлую пятницу. Заявления ОПЕК заставляют опасаться еще более сложной ситуации в апреле. Как поступит кремлевское руководство в ближайшие недели?
Как бы то ни было, уже принятые им решения начинают сказываться на российской экономике. Вот основные сравнительные параметры:
Изменение нефтяных котировок с 1 января по 13 марта
Brent: с 66,23 до 34,97 долларов: — 47%
Exxon Mobil: с 71 до 38 долларов: — 46%
Роснефть: с 457 до 266 рублей: — 42%
ARAMCO: с 35,15 до 28,7 риалов: —18%
Изменение биржевых индексов с 1 января по 13 марта
Dow Jones: с 28 868 до 23 185: — 20%
РТС: с 1 564 до 992: — 36%
Изменение курсов валют с 1 января по 13 марта
Доллар/евро: с 0,895 до 0,901: +0,7%
Доллар/рубль: с 61,7 до 72,6: +20%
Из всего этого мы сразу же можем сделать вывод, что падение российских и американских лидеров нефтяного рынка эквивалентно 47-процентному падению цены на нефть. При этом котировки ARAMCO пострадали меньше всего.
В то же время воздействие на биржевые индексы и валютные курсы в России и США серьезно отличается. Доллар остается стабильным по отношению к евро, но рубль переживает существенный спад и теряет 20% по отношению к доллару за 10 недель.
Учитывая, что российские нефтекомпании получают платежи в долларах или евро, в теории их поступления могли бы вырасти на фоне падения рубля, но раз нефть упала сильнее рубля, их рублевые поступления тоже уменьшатся.
Таким образом стратегическое решение России, которое призвано стать серьезным ударом по американским производителям сланцевой нефти, может в конечном итоге создать крайне негативную для России системную ситуацию. Серьезный спад котировок предприятий отражается на их задолженности. 20-процентное падение рубля повлечет за собой соответствующий рост цен на все импортируемые товары. Инфляция, которую удалось сократить до 3-4%, вновь пойдет в гору. Не стоит забывать и о том, что регулярно снижавшаяся в течение 2 лет ставка Центробанка все еще находится на отметке в 6%.
Все эти параметры совершенно не вяжутся с обещанной российской властью политикой экономического роста и инвестиций. Экономические реалии окажутся крайне суровыми.
Кроме того, администрация США и производители сланцевой нефти не станут бездействовать. Им уже удалось дать отпор аналогичной стратегии обвала цен, которую вела Саудовская Аравия в 2015-м году. Они пережили баррель в 27 долларов 20 января 2016 года. И никуда не делись.
Удастся ли россиянам и саудитам удержат нефть на еще более низкой отметке в течение еще более долгого периода в рамках стратегии «выжженного барреля»? Причем на фоне мировой эпидемии?
Мы уже сейчас видим цену этой стратегии, которая может оказаться еще более тяжелым ударом по российской экономике в случае ее обострения. И как поступит Кремль, который всегда так рационально подходил к оценке рисков?
