Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Западной дискуссии о внешней политике сегодня чрезвычайно не хватает хотя бы попыток взглянуть на вещи с альтернативной точки зрения, пишет Responsible Statescraft. Автор статьи отмечает, что истерический подход в западных СМИ и политических кругах мешает мирному урегулированию украинского конфликта.
Александр Хилл (Alexander Hill)
Дебаты о конфликте на Украине, а в последнее время — о китайских воздушных шарах, показывают, что в мире едва ли осталась терпимость к чему угодно, кроме воинственного ответа.
С начала спецоперации Владимира Путина многие западные лидеры спотыкаются о собственные ноги, пытаясь показать, что они делают больше, чем их коллеги для поддержки Украины. Недавний очевидный политический переворот правительства Великобритании, в результате которого украинский лидер Владимир Зеленский посетил Лондон раньше своих европейских партнеров, был расценен в британской прессе как крупная политическая победа — отчасти благодаря готовности Великобритании повысить ставки в обеспечении Украины оружием и обещанием истребителей в будущем.
Многие западные политики, похоже, отдают предпочтение демонстрации своей добродетели в борьбе с тем, что считают тиранией, и продвижению западной либеральной демократии, а не реалистичной оценке затрат и выгод от своих действий.
Такое отношение не ограничивается конфликтом России с Украиной. Недавний инцидент с китайским воздушным шаром в США привел к тому, что можно назвать политической истерией по обе стороны американского политического спектра. Китай, безусловно, наряду с Россией, Ираном и Северной Кореей, находится под прицелом американской политики и считается угрозой для международной системы, в которой господствует Запад.
Ярость, которая обрушивается на эти государства в западных политических кругах и прессе, безусловно, дает основания полагать, что Запад довел себя до безумного крестоносного рвения. Аргументы, приводимые другими государственными субъектами в пользу своего поведения, часто указывающие на похожие действия со стороны самого Запада, просто отвергаются его лидерами, которые также готовы игнорировать тот факт, что Россия и Китай — крупные державы, обладающие не только значительными обычными военными возможностями и потенциалом, но и ядерным оружием.
Подобные идеи "крестового похода" поддерживаются рядом видных общественных деятелей. Например, историк Тимоти Снайдер и журналистка Энн Эпплбаум находятся в авангарде нынешнего крестового похода Запада против России во имя их либеральной демократии. В то же время мейнстримная западная пресса, похоже, не желает предлагать материалы, оспаривающие это мировоззрение, чтобы избежать обвинения в поддержке действий государств нон грата.
Сегодня мы движемся в направлении усиливающегося конфликта НАТО с большей частью остального мира, и нам, в западных дебатах о внешней политике, как никогда, не хватает способности хотя бы попытаться взглянуть на вещи с альтернативной точки зрения. Осмелюсь сказать то, что в плане внешней политики стало чем-то вроде ругательства, — нам нужно немного больше реализма в наших отношениях с Россией и другими странами, которых в международной политике объединяют как "плохих парней".
Как выяснил Джон Миршаймер, в черно-белом мире западных международных отношений сегодня предложение более реалистичного подхода к внешней политике означает, что вы просто становитесь марионеткой иностранного противника. Но если мы продолжим игнорировать идею о том, что у других государственных деятелей могут быть законные опасения — подкрепленные значительной военной мощью — мы рискуем оказаться в ситуации глобального конфликта, который может закончиться исключительно плохо.
В то время, как теоретики-реалисты получили определенную известность в СМИ в начале конфликта России с Украиной, культурный релятивизм, или то, что мы могли бы иначе назвать культурной толерантностью, был еще менее заметен. В контексте этой статьи культурный релятивизм — это попытка понять другое государство с точки зрения культурных норм и представлений этого общества, а не наших собственных. Он сильно отличается от морального релятивизма тем, что не предполагает, что мы должны соглашаться с этими альтернативными взглядами — мы просто должны попытаться понять и оценить их.
Если хотя бы попытаться понять, из чего исходят другие страны, то, вероятно, больше шансов на конструктивное взаимодействие, которое может даже привести к небольшим шагам в некоторых направлениях, которые западные лидеры хотели бы видеть.
Реалистический и, следовательно, в некоторой степени культурно-релятивистский подход не означает, что Запад не может продвигать то, что представляет для него ценность. Однако это значит, что дипломатия не является игрой, где "победитель получает все".
К сожалению, более реалистичный и культурно-релятивистский подход ко многим международным вопросам сегодня не отвечает эго и интересам многих политиков, которые загнали себя в угол своими максималистскими позициями. Смена курса, особенно в отношении России и Украины, также не устроит западные энергетические компании или военно-промышленный комплекс США, который является одним из главных бенефициаров конфликта на Украине. Тем не менее, такое реалистическое участие, в конечном счете, будет единственным способом спасти многие жизни, которые в противном случае будут потеряны в результате столкновения цивилизаций, принесшего столько человеческих страданий за те несколько тысячелетий, что люди документируют свои глупости.
Как бы кому-то ни хотелось, противостояние России с Украиной вряд ли приведет к сокрушительному поражению Москвы на поле боя, и рано или поздно переговоры должны состояться. Чтобы они были конструктивными, обеим сторонам придется уступить и попытаться понять точку зрения друг друга.
Мы можем только надеяться, что достаточное количество политических лидеров одумается и попытается признать хотя бы некоторое доверие к позиции другой стороны до того, как локальные и глобальные издержки конфликта на Украине и растущие трения с Китаем станут еще более серьезными.
