Проблема химического оружия

Россия и Соединенные Штаты Америки вот-вот узнают, какой запас доброжелательности со стороны мирового сообщества им удалось создать в других областях нераспространения оружия массового уничтожения благодаря действиям по контролю ядерных вооружений, манифестацией которых стал новый Договор СНВ. Две страны недавно подтвердили, что не уложатся в уже продленные сроки уничтожения запасов химического оружия, как того требует Конвенция о запрещении химического оружия. В принципе, такие нарушения могут привести к резкому осуждению, а также к конкретным санкциям со стороны других государств. Однако сегодня многое говорит о том, что Москве и Вашингтону удастся избежать наказания, отчасти благодаря общему ощущению, что оба государства искренне пытаются уничтожить свои арсеналы химического оружия, однако им для этого нужно просто больше времени и денег.

На момент вступления Конвенции в силу в апреле 1997 года Россия и США владели 95-ю процентами из 70000 тонн заявленного химического оружия. Согласно продленному графику уничтожения, две страны должны полностью ликвидировать свои химические арсеналы к 29 апреля 2012 года. К сожалению, при нынешних темпах работ ни Соединенные Штаты, ни Россия в срок этого не сделают. 8 июля Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая в настоящее время отвечает за контроль над реализацией Конвенции, сообщила, что Российская Федерация уничтожила почти 48 процентов своих запасов, в то время как Соединенные Штаты  Америки ликвидировали более 75 процентов. Однако, как признал секретариат этой организации, обе страны подтвердили, что в срок к апрелю 2012 года они все свое химическое оружие не уничтожат.

Когда Конвенция о запрещении химического оружия в апреле 1997 года вступила в силу, у Соединенных Штатов имелось примерно 30000 тонн такого оружия. Это был в основном нервно-паралитический газ (VX и зарин), а также отравляющие вещества кожно-нарывного действия (иприт). Агентству по химическому оружию сухопутных войск США была поставлена задача уничтожить 90 процентов из этого общего количества. К апрелю 2009 года оно ликвидировало 60 процентов запасов. 1 июля 2010 года агентство объявило, что сожгло или нейтрализовало химическим путем 75 процентов американского арсенала, то есть 22958 тонн отравляющих веществ и более 2,1 миллиона химических боеприпасов. Агентство по химическому оружию надеется, что к 2012 году оно ликвидирует весь оставшийся арсенал. В сухопутных войсках рассчитывают, что все работы по уничтожению химического оружия обойдутся на момент их завершения примерно в 24 миллиарда долларов.

Остальные 10 процентов американского арсенала будут уничтожаться в рамках отдельной программы Министерства обороны на двух объектах по ликвидации химического оружия, которые в настоящее время строятся в Пуэбло, штат Колорадо, и Блю-Грасс, штат Кентукки. На предприятии в Пуэбло все направляемое туда химическое оружие планируется нейтрализовать в 2017 году. Предприятие в Блю Грасс уничтожит остатки американского химического арсенала в 2021 году.

По состоянию на июль 2010 года, как подтвердила ОЗХО, Российская Федерация уничтожила почти 48 процентов своих запасов. Россия унаследовала от Советского Союза огромное количество химического оружия высочайшего качества. Начиная с 1920-х годов, советское правительство в рамках своих секретных работ на химических предприятиях военно-промышленного комплекса произвело 40000 тонн химических боеприпасов, а также отравляющих веществ, хранящихся отдельно. К ним относятся ОВ удушающего действия (фосген), нервно-паралитические ОВ (зарин, зоман и VX), а также ОВ кожно-нарывного действия (иприт, люизит и смесь из иприта и люизита). Они могут доставляться к цели артиллерийскими снарядами, авиабомбами и ракетами.

Обнищавшее российское государство согласилось ратифицировать Конвенцию о запрещении химического оружия в ноябре 1997 года, но сделало оно это лишь после того, как получило обещания щедрой международной помощи. После этого российское правительство приступило к переоборудованию семи главных хранилищ химического оружия в предприятия по его уничтожению. Пять из семи запланированных к строительству предприятий приступили к работе. Два из них уже полностью ликвидировали свои запасы и закрылись.

На период с 2009 по 2011 годы российское правительство выделило в своем бюджете более 4,7 миллиарда долларов на ликвидацию химического оружия. Согласно расчетам одного западного аналитика, всего Россия потратит на уничтожение своего химического арсенала в соответствии с требованиями конвенции более 10 миллиардов долларов.

Российское правительство старалось выполнять график ликвидации химического оружия в рамках конвенции. Оно успешно и в срок осуществило работы по трем из четырех этапов уничтожения. К 2003 году Россия ликвидировала 1 процент из своих 40000 тонн химических отравляющих веществ. К 2007 году она уничтожила 20 процентов; а к концу 2009 года в срок ликвидировала 45 процентов своих запасов. Но в последние месяцы Москва вслед за Вашингтоном пришла к выводу, что не сможет в срок к апрелю 2012 года завершить работы по уничтожению. Российское руководство заявляет, что соображения безопасности здоровья работников и необходимость охраны окружающей среды вынуждают его работать медленнее. В настоящее время правительство прогнозирует, что страна сможет полностью ликвидировать свои химические арсеналы к 2015 году.

Государства, подписавшие Конвенцию о запрещении химического оружия, пока не решили, какие санкции они будут применять (и будут ли вообще) в отношении России, США и прочих стран, если те не выполнят в срок свои обязательства по уничтожению, объяснив это природоохранными, финансовыми или иными причинами, не являющимися целенаправленными действиями по отказу от таких обязательств. В апреле 2008 года генеральный директор ОЗХО Рохелио Пфиртер (Rogelio Pfirter) заявил, что подписавшие конвенцию страны могут созвать специальное заседание этой организации, чтобы принять решение о дальнейших мерах. Но в октябре 2009 года исполнительный совет ОЗХО попросил своего председателя Хорхе Ломонако Тонда (Jorge Lomónaco Tonda) начать неофициальное обсуждение вопроса о том, как и когда следует приступить к консультациям по вопросам, имеющим отношение к государствам, не выполняющим в "окончательные продленные сроки" свои обязательства по уничтожению химического оружия.

29 июня 2010 года на заседании исполнительного совета ОЗХО представитель США в этой организации Роберт Микулак (Robert Mikulak) призвал к поиску "политического решения, без внесения технических изменений и поправок в конвенцию". Одним из факторов, ослабивших влияние Микулака в ОЗХО, стало то, что администрация Обамы так и не назначила полномочного и постоянного представителя в этой организации. Микулак исполняет свои обязанности временно после ухода назначенца Буша. После многомесячных жалоб сторонников контроля вооружений на то, что администрация уделяет чрезмерное внимание ядерным угрозам, забывая при этом о мерах защиты от других видов оружия массового уничтожения, Белый дом, наконец, объявил 9 июля о том, что обратится в Сенат с просьбой присвоить Микулаку ранг полномочного представителя. Пока неясно, будет ли это постоянное назначение или временное – до утверждения другого кандидата на данный пост.

Теоретически, участники Конвенции могут применять карательные санкции в отношении тех стран, которые не соблюдают графики уничтожения химического оружия или нарушают свои обязательства по статье VII. К таким санкциям может относиться ограничение прав нарушителей при голосовании на заседаниях членов ОЗХО, а также запрет на принятие на работу граждан России и США. Самое суровое наказание может предусматривать введение санкций против химических предприятий этих стран с запретом на импорт и экспорт определенной химической продукции. Однако пока участники Конвенции готовы довольствоваться получением свидетельств того, что страны-нарушительницы движутся в направлении уничтожения арсеналов и включают обязательства в рамках Конвенции в свое внутреннее законодательство – пусть и медленнее, чем требуется. При этом им достаточно таких мер, как получение данных по соответствующим бюджетным ассигнованиям на ликвидацию химического оружия и проведение плановых проверок.

В своих заявлениях от декабря 2009 года нынешний и будущий генеральные директоры ОЗХО постарались преуменьшить значение того ущерба, который нанесет международному режиму химического разоружения несоблюдение сроков уничтожения химического оружия. Пфиртер заявил, что "нам не следует … ставить окончательный успех договора в зависимость от какой-то конкретной даты". Ахмет Узумчу (Ahmet Üzümcü), который 25 июля 2010 года станет следующим генеральным директором ОЗХО, выразил уверенность в том, что приверженность двух стран делу полного уничтожения химического оружия "неизменна", и назвал причины задержки более техническими, нежели политическими. Когда Пфиртер 29 июня подтвердил, что Россия, как и США, не сможет выполнить свои обязательства по уничтожению к апрелю 2012 года, он, тем не менее, выразил убежденность в том, что обе страны стремятся к выполнению обязательств по договору. Пфиртер добавил, что Москва и Вашингтон "неоднократно демонстрировали свою решимость выполнять обязательства в рамках конвенции, и я не сомневаюсь в том, что они продолжат движение в этом направлении".

Слишком суровая реакция со стороны ОЗХО была бы несправедливой, учитывая то, что задержка вызвана интересами защиты окружающей среды и безопасности, а не стремлением сохранить ненужное химическое оружие. Кроме того, применение санкций неразумно по той причине, что оно никак не ускорит процесс уничтожения химического оружия.

Удовлетворяющий все стороны компромисс может заключаться в отказе от дополнительных санкций в обмен на то, что две страны согласятся на сохранение чрезвычайных мер открытости и укрепления доверия. К ним относится существующая практика визитов членов исполнительного совета ОЗХО на объекты по уничтожению химического оружия, в рамках которой можно организовать дополнительные поездки с проверками. Это продемонстрирует готовность всех сторон выдвинуть в качестве приоритетной задачу по ликвидации химического оружия, и одновременно станет признанием того, что на пути достижения данной цели существуют вполне реальные трудности.

Ричард Вайц – старший научный сотрудник Хадсоновского института (Hudson Institute) и старший редактор World Politics Review. Его колонка Global Insights публикуется в WPR каждый вторник.