Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Переход Китая от подталкиваемого экспортом экономического роста к модели, опирающейся на сектор внутренних услуг и потребление домохозяйств, оказался гораздо менее ровным, чем ожидалось: резкие колебания фондового рынка и волатильность обменного курса пробуждают страхи по поводу экономической стабильности страны. Успехи прежнего масштаба порождают высокие ожидания.
Переход Китая от подталкиваемого экспортом экономического роста к модели, опирающейся на сектор внутренних услуг и потребление домохозяйств, оказался гораздо менее ровным, чем ожидалось: резкие колебания фондового рынка и волатильность обменного курса пробуждают страхи по поводу экономической стабильности страны. Хотя по историческим стандартам экономика Китая по-прежнему показывает хорошие результаты (а кто-то даже может назвать почти 7% годового роста ВВП очень хорошим результатом), успехи прежнего масштаба, наблюдавшиеся в Китае на протяжении трёх десятилетий, порождают высокие ожидания.
Общий вывод таков — «рынки с китайскими особенностями» точно так же волатильны и с таким же трудом поддаются контролю, как и рынки с американскими особенностями. Рынки неизменно начинают жить своей жизнью; ими невозможно с лёгкостью командовать. Предел возможностей контроля над рынками — это установление правил игры, причём прозрачным способом.
Любым рынкам нужны правила и регулирование. Хорошие правила могут помочь стабилизировать рынки. Плохо продуманные правила (не важно, насколько благими были намерения) могут произвести обратный эффект.
К примеру, после краха фондового рынка в США в 1987 году была признана важность механизма приостановки торгов; однако если подобная реформа плохо продумана, она может лишь усилить волатильность. В случае, когда существуют два типа приостановки торгов — краткосрочный и долгосрочный — и их может разделять не очень большое время, участники рынка понимают, что после срабатывания механизма первого типа вскоре может сработать и второй, и начинается паническое бегство с рынка.
Кроме того, происходящее на рынках может быть лишь очень отдалённо связано с реальной экономикой. Этот тезис хорошо иллюстрирует последняя Великая рецессия. Хотя на фондовом рынке США наблюдался решительный подъём, в реальной экономике продолжалась стагнация. При этом волатильность фондового рынка и обменного курса может вызывать вполне реальные последствия. Из-за неопределённости снижаются потребление и инвестиции (и именно поэтому правительствам следует стремиться к установлению таких правил, которые поддерживают стабильность).
Впрочем, намного более важны правила, которым будет следовать реальная экономика. В сегодняшнем Китае, как и 35 лет назад в США, ведутся дебаты о том, какие меры — в отношении предложения или спроса — помогут восстановить экономический рост с наибольшей вероятностью. Некоторые ответы можно найти в опыте США и многих других стран.
Прежде всего, следует отметить, что меры, касающиеся предложения, лучше всего предпринимать тогда, когда имеется полная занятость. Без достаточного спроса повышение эффективности на стороне предложения ведёт лишь к росту незагруженности ресурсов. Нельзя повысить объёмы производства, переведя рабочую силу с низкой производительностью в состояние безработицы с нулевой производительностью. Недостаточный мировой совокупный спрос требует сейчас от правительств мер, которые увеличивают расходы.
Подобные расходы можно направить на многие благие цели. В числе критически важных потребностей сегодняшнего Китая — сокращение неравенства, прекращение деградации окружающей среды, создание городов пригодных для жизни, инвестиции в здравоохранение, образование, инфраструктуру и технологии. Властям также необходимо усилить возможности регуляторов, чтобы гарантировать безопасность продовольствия, строительных объектов, лекарств и многого другого. Социальный доход от таких инвестиций намного превосходит затраты капитала.
Ошибка Китая заключается в том, что в прошлом страна слишком полагалась на долговое финансирование. Однако при этом Китай обладает большим пространством для расширения налоговой базы такими способами, которые позволят повысить общую эффективность и/или справедливость. Экологические налоги помогли бы улучшить качество воздуха и воды, принося при этом существенные доходы; введение платы за въезд в центр улучшило бы качество жизни в городах; налоги на недвижимость и доходы с капитала способствовали бы увеличению инвестиций в производительную деятельность, тем самым, стимулируя рост экономики. В целом, корректно разработанные меры со сбалансированным бюджетом (повышение налогов в тандеме с повышением расходов) могли бы стать серьёзным стимулом для экономики.
При этом Китаю не следует попадаться в ловушку ретроспективных мер, делающих акцент на регулировании предложения. США совершенно бесполезно потратили свои ресурсы на возведение дешевых домов посреди пустыни Невада. Однако основной приоритет заключается не в том, чтобы снести эти дома (пытаясь консолидировать рынок жилья), а чтобы гарантировать — в будущем ресурсы будут распределяться более эффективно.
Более того, это тот базовый принцип, которому учат на первых уроках любого элементарного курса экономики: пусть прошлое останется в прошлом, не надо плакать над разлитым молоком. Дешевая сталь (поставляемая по ценам ниже долгосрочной средней себестоимости производства, но равной предельным затратам или выше их) может стать очевидным преимуществом для других отраслей.
К примеру, было бы большой ошибкой уничтожать избыточные мощности Америки в оптоволокне, на котором американские фирмы крупно заработали в 1990-х. Вероятную ценность, связанную с потенциальным использованием в будущем, следует всегда сопоставлять с минимальными затратами на поддержание таких избыточных мощностей.
Вызов, стоящий перед Китаем, который столкнулся с проблемой избыточных мощностей, в том, что те, кому так или иначе грозит потеря работы, потребуют поддержки в той или иной форме; при этом фирмы будут доказывать необходимость значительной финансовой помощи для минимизации своих убытков. Если эффективные меры правительства по стимулированию спроса будут сопровождаться активной политикой на рынке труда, тогда, по меньшей мере, можно будет эффективно решить проблему занятости, а также разработать оптимальные (или, по крайней мере, разумные) меры по реструктуризации экономики.
Существует ещё макро-дефляционная проблема. Избыточные мощности подпитывают понижательное давление на цены, что создаёт негативные условия для фирм-должников, сталкивающихся с ростом реального (с поправкой на инфляцию) объема долгов. Вместо консолидации предложения намного лучшим является подход, предусматривающий агрессивное расширение спроса, который способен справиться с дефляционным давлением.
Эти экономические принципы и политические факторы хорошо известны. Однако слишком часто в дебатах по поводу китайской экономики доминируют наивные идеи проведения реформ на стороне предложения. Они сопровождаются критикой мер по повышению спроса, принятых после мирового финансового кризиса 2008 года. Эти меры были далеко не идеальны, их приходилось формулировать на лету, в контексте неожиданной чрезвычайной ситуации. Однако это было лучше, чем ничего.
Дело в том, что использование ресурсов пусть даже не самым оптимальным способом всегда лучше, чем их не использование вообще. Без стимулов, введённых после кризиса 2008 года, Китай мог бы столкнуться со значительной безработицей. Если власти займутся лучше подготовленными реформами по стимулированию спроса, у них появится больше возможностей для проведения более обстоятельных реформ в отношении предложения. При этом масштабы некоторых из необходимых реформ на стороне предложения заметно сократятся, и как раз потому, что меры по повышению спроса сократят избыток предложения.
В этой части света сейчас разгорелся не просто научный спор между западными кейнсианцами и экономистами, отстаивающими важность рыночного предложения. Политика, которую выберет Китай, окажет очень сильное влияние на экономические показатели и перспективы во всем мире.
Кроме того, происходящее на рынках может быть лишь очень отдалённо связано с реальной экономикой. Этот тезис хорошо иллюстрирует последняя Великая рецессия. Хотя на фондовом рынке США наблюдался решительный подъём, в реальной экономике продолжалась стагнация. При этом волатильность фондового рынка и обменного курса может вызывать вполне реальные последствия. Из-за неопределённости снижаются потребление и инвестиции (и именно поэтому правительствам следует стремиться к установлению таких правил, которые поддерживают стабильность).
Впрочем, намного более важны правила, которым будет следовать реальная экономика. В сегодняшнем Китае, как и 35 лет назад в США, ведутся дебаты о том, какие меры — в отношении предложения или спроса — помогут восстановить экономический рост с наибольшей вероятностью. Некоторые ответы можно найти в опыте США и многих других стран.
Прежде всего, следует отметить, что меры, касающиеся предложения, лучше всего предпринимать тогда, когда имеется полная занятость. Без достаточного спроса повышение эффективности на стороне предложения ведёт лишь к росту незагруженности ресурсов. Нельзя повысить объёмы производства, переведя рабочую силу с низкой производительностью в состояние безработицы с нулевой производительностью. Недостаточный мировой совокупный спрос требует сейчас от правительств мер, которые увеличивают расходы.
Подобные расходы можно направить на многие благие цели. В числе критически важных потребностей сегодняшнего Китая — сокращение неравенства, прекращение деградации окружающей среды, создание городов пригодных для жизни, инвестиции в здравоохранение, образование, инфраструктуру и технологии. Властям также необходимо усилить возможности регуляторов, чтобы гарантировать безопасность продовольствия, строительных объектов, лекарств и многого другого. Социальный доход от таких инвестиций намного превосходит затраты капитала.
Ошибка Китая заключается в том, что в прошлом страна слишком полагалась на долговое финансирование. Однако при этом Китай обладает большим пространством для расширения налоговой базы такими способами, которые позволят повысить общую эффективность и/или справедливость. Экологические налоги помогли бы улучшить качество воздуха и воды, принося при этом существенные доходы; введение платы за въезд в центр улучшило бы качество жизни в городах; налоги на недвижимость и доходы с капитала способствовали бы увеличению инвестиций в производительную деятельность, тем самым, стимулируя рост экономики. В целом, корректно разработанные меры со сбалансированным бюджетом (повышение налогов в тандеме с повышением расходов) могли бы стать серьёзным стимулом для экономики.
При этом Китаю не следует попадаться в ловушку ретроспективных мер, делающих акцент на регулировании предложения. США совершенно бесполезно потратили свои ресурсы на возведение дешевых домов посреди пустыни Невада. Однако основной приоритет заключается не в том, чтобы снести эти дома (пытаясь консолидировать рынок жилья), а чтобы гарантировать — в будущем ресурсы будут распределяться более эффективно.
Более того, это тот базовый принцип, которому учат на первых уроках любого элементарного курса экономики: пусть прошлое останется в прошлом, не надо плакать над разлитым молоком. Дешевая сталь (поставляемая по ценам ниже долгосрочной средней себестоимости производства, но равной предельным затратам или выше их) может стать очевидным преимуществом для других отраслей.
К примеру, было бы большой ошибкой уничтожать избыточные мощности Америки в оптоволокне, на котором американские фирмы крупно заработали в 1990-х. Вероятную ценность, связанную с потенциальным использованием в будущем, следует всегда сопоставлять с минимальными затратами на поддержание таких избыточных мощностей.
Вызов, стоящий перед Китаем, который столкнулся с проблемой избыточных мощностей, в том, что те, кому так или иначе грозит потеря работы, потребуют поддержки в той или иной форме; при этом фирмы будут доказывать необходимость значительной финансовой помощи для минимизации своих убытков. Если эффективные меры правительства по стимулированию спроса будут сопровождаться активной политикой на рынке труда, тогда, по меньшей мере, можно будет эффективно решить проблему занятости, а также разработать оптимальные (или, по крайней мере, разумные) меры по реструктуризации экономики.
Существует ещё макро-дефляционная проблема. Избыточные мощности подпитывают понижательное давление на цены, что создаёт негативные условия для фирм-должников, сталкивающихся с ростом реального (с поправкой на инфляцию) объема долгов. Вместо консолидации предложения намного лучшим является подход, предусматривающий агрессивное расширение спроса, который способен справиться с дефляционным давлением.
Эти экономические принципы и политические факторы хорошо известны. Однако слишком часто в дебатах по поводу китайской экономики доминируют наивные идеи проведения реформ на стороне предложения. Они сопровождаются критикой мер по повышению спроса, принятых после мирового финансового кризиса 2008 года. Эти меры были далеко не идеальны, их приходилось формулировать на лету, в контексте неожиданной чрезвычайной ситуации. Однако это было лучше, чем ничего.
Дело в том, что использование ресурсов пусть даже не самым оптимальным способом всегда лучше, чем их не использование вообще. Без стимулов, введённых после кризиса 2008 года, Китай мог бы столкнуться со значительной безработицей. Если власти займутся лучше подготовленными реформами по стимулированию спроса, у них появится больше возможностей для проведения более обстоятельных реформ в отношении предложения. При этом масштабы некоторых из необходимых реформ на стороне предложения заметно сократятся, и как раз потому, что меры по повышению спроса сократят избыток предложения.
В этой части света сейчас разгорелся не просто научный спор между западными кейнсианцами и экономистами, отстаивающими важность рыночного предложения. Политика, которую выберет Китай, окажет очень сильное влияние на экономические показатели и перспективы во всем мире.
