«Они хотят, но не могут…» Бывший влиятельный кремлевский чиновник не скрывает своего раздражения неспособностью правительства провести реформы погрузившейся в кризис экономики. В связи с прошлой работы в президентской администрации этот бизнесмен просит не называть его имени. Он относится к той части российской элиты, которая придерживается консервативных взглядов в политическом плане, но выступает за либерализм и перемены во все еще слишком «советской» экономике. Как и многим другим, ему свойственны доверие и верность президенту Владимиру Путину, «гаранту стабильности». Но он критически отзывается об инициативах по модернизации экономики, слишком сильно зависящей от нефти.
После сокращения ВВП на 3,7% в 2015 году России стоит готовиться к еще одному году рецессии (от −1% до −3%, по данным Центробанка). А в Министерстве экономического развития предупреждают, что трудности могут продлиться до 2019 года. В такой обстановке антикризисный план правительства оказался настолько невпечатляющим, что новость о его утверждении премьер-министром Дмитрием Медведевым прошла практически незамеченной. Как бы то ни было, этот план включает в себя 120 пунктов, разбитых на две группы: поддержка пострадавших сильнее всего отраслей и структурных реформ. Но в финансировании имеются большие пробелы. По признанию самого Дмитрия Медведева, некоторые инициативы основываются на источниках финансирования, не существующих на сегодняшний день. По разным оценкам, общая стоимость антикризисных мер составляет от 100 до 880 миллиардов рублей…
Владимир Путин, залогом популярности которого стал рост уровня жизни с опорой на нефтяную манну при цене барреля более 100 долларов, не стремится представить себя лидером антикризисной борьбы. С приближением парламентских выборов и на фоне планов четверти предприятий провести сокращение штата в этом году президент поручает эту незавидную роль правительству. Оно в экстренном порядке утвердило повышение акцизов на топливо и намеревается увеличить пенсионные отчисления. Сделав ставку на баррель в 50 долларов, теперь оно вынуждено принимать меры жесткой экономии. В этом году от министерств потребовали сократить расходы на 10%. Однако сделать это им оказалось непросто. Ситуация настолько серьезная, что экономия затронула даже приоритетные для Кремля отрасли: Министерство обороны объявило сокращение своих расходов на 5% в 2016 году, а президент отказался увеличивать бюджет Чемпионата мира по футболу 2018 года.
Российские либералы и иностранные инвесторы разделяют это мнение. При этом все говорят о возможностях для бизнеса, которые открывает кризисный период. С падением курса рубля российские активы подешевели для иностранцев, пришедших на рынок с долларами и евро. Кроме того, удешевление национальной валюты сделало Россию страной с низким уровнем затрат, благоприятствуя местному производству и экспорту. Наконец, кризис дает толчок росту стартапов. При этом европейские инвесторы, переводя капиталы и передавая ноу-хау, становятся посредниками. Если в прошлом Россия особенно не вкладывалась в высокие технологии, западные санкции и экономический кризис сегодня вынуждают ее наверстывать упущенное.
Экономические трудности и геополитическая напряженность сформировали новую промышленную динамику. Правительство активно стимулирует местное производство для замещения западного импорта, в частности в агропромышленной сфере. Но осуществляется это в первую очередь за счет государственных инвестиций. Даже в тех случаях, когда в ход идут частные капиталы, это делается в обмен на обещание частичной компенсации со стороны государственных банков. По сути, запущенные с начала кризиса планы поддержки и спасения лишь увеличили вес государства в экономике.
А это вызывает недовольство деловых кругов. «Нельзя просто полагаться на государственную экономику и ждать повышения цен на нефть!» — встревожен бизнесмен с кремлевским прошлым. По его словам, единственный источник роста в нынешних условиях — это улучшение делового климата для диверсификации экономики и развитие среднего и малого бизнеса (две главных и застарелых беды России). «Решения нам известны. Наши руководители о них говорят. Но на деле их добрые реформистские намерения теряются в реалиях нашей бюрократической и неконкурентной экономики».
