В своем недавнем интервью лондонскому Sunday Times Magazine, рок-музыкант Джон Бон Джови вспоминал старые добрые дни музыкальной индустрии – «как прекрасно было на свои карманные деньги выбирать пластинку по обложке, не зная, как звучит то, что на ней, и пытаться догадаться о звуке по паре фотографий». Я тоже помню эти дни, но они бледнеют по сравнению с 1950-ми годами в России, когда подпольные меломаны слушали запрещенные западные хиты на импровизированных пластинках из старых рентгеновских снимков. Такие записи назывались «рентгениздатом».
Западная музыка была по большей части запрещена в СССР, поэтому поклонники популярной музыки вынуждены были самостоятельно копировать контрабандные пластинки с помощью примитивного оборудования. Вскоре они обнаружили, что старые рентгеновские снимки, выбрасываемые больницами, могут с успехом заменять дорогостоящий винил. Так и родился рентгениздат, фактически, ставший ключевой частью массовой подпольной музыкальной культуры, с которой боролось государство. В 1959 году после создания официального «музыкального патруля» многие распространители рентгениздата действительно оказались в тюрьме.
В наши дни записи на рентгеновских снимках все сильнее привлекают к себе внимание историков и критиков, как из-за своей красоты, так и из-за своего богатого метафорического и политического значения. Эдуардо Кадава (Eduardo Cadava), профессор кафедры английского языка Принстонского университета, сейчас работает над книгой «Музыка на костях» («Music on Bones»), рассматривающей их как культурный артефакт. Они действительно крайне необычны - не только по виду, но и по звуку. «Сент-Луис блюз» («St. Louis Blues») в такой записи можно послушать здесь, а еще несколько MP3 лежат на этой странице. Рентгениздатовская запись «Отеля разбитых сердец» («Heartbreak Hotel») Элвиса просто завораживает. Звук песни сплетается в ней с шумами рентгеновского снимка. То, что в 1956 году могло казаться убогим, сейчас обогащает звучание, как будто придавая ему текстуру истории.