Древнегреческий историк Диоген Лаэртский кроме того, что занимался повседневными делами и сельскохозяйственными работами, посвятил большую часть своей жизни изучению трудов знаменитых греческих и римских философов. В частности, Эмпедокла, того самого, который бросился в жерло вулкана Этны, предварительно сняв сандалии. Я представляю его бредущим по склону горы неверным шагом, не оттого, что он нетрезв, а оттого, что ему, наверное, причиняют боль забившиеся в сандалии камешки. Эмпедокл, по мнению Аристотеля, изобрел риторику, а Зенон Элейский диалектику.
Зенону Элейскому приписывают знаменитую дилемму палача, который, наслаждаясь своей всеобъемлющей властью, предлагает жертве зловещий договор: если суждение, произнесенное тобой, будет правдивым, - сказал палач, - я отрублю тебе голову, а если ложным, я лишу тебя жизни через повешение. Но мучитель не знал, что перед ним человек, отличающийся исключительным логическим мышлением, формированию которого способствовала школа стоиков и которое, в конце концов, спасло ему жизнь. А Вы, уважаемый читатель, что ответили бы палачу?
Риторика, диалектика и логическое мышление являются инструментами политической деятельности и могли бы считаться, согласно учению Платона, искусством. Ленин и Троцкий были бы в таком случае настоящими маэстро революционной политики. Они познакомились почти 110 лет назад, в октябре 1902 году в Лондоне. Политические отношения между ними походили на дикий пейзаж кисти сюрреалиста, в котором полярная тундра подпольной борьбы перемежалась пропастями и туманными вершинами русской революции, совершенно по-особому трактующей Маркса. Несмотря на существующие между двумя лидерами этой революции разногласия тактического характера, оба они, Ленин и Троцкий, были блестящими революционными политиками, которые виртуозно использовали риторику, диалектику и свой огромный интеллектуальный потенциал в борьбе за власть. В смутные октябрьские дни 1917 года Троцкий проявил себя как великолепный оратор в сложные моменты большевистской революции, и во многом именно его заслугой стал успех вооруженного восстания, в ходе которого не прогремело ни единого выстрела. Залпы крейсера «Аврора» были отвлекающим маневром, задуманным Троцким с целью запутать врага.
История политики вообще, то есть классовая борьба, и в частности история, которая вершилась в России в начале ХХ века, полным полна противоречий и дилемм, которые древние и современные историки выуживали и выуживают в томах всеобщей истории и в биографиях и автобиографиях наиболее заметных русских политических деятелей той эпохи – без этих документов немыслимо понять ход русской революции, политическую обстановку, в которой принуждены были действовать ее руководители на разных этапах революционного процесса и как они выбирались из запутанных лабиринтов классовой борьбы; это история, написанная кровью, которая безошибочно доказывает, что строительство коммунистического общества не являет собой линейную функцию и что люди, которые меняют ход истории – это просто люди, со своими недостатками и достоинствами, простые смертные, которые в самый неожиданный момент прекращают свое физическое существование.
Решение многочисленных проблем, стоящих перед знаменитыми руководителями русской революции, были, в большинстве случаев, задачей значительно более сложной, чем дилемма Зеноновского палача, который растерялся, когда приговоренный к эшафоту ответил, что умрет на виселице.
Одной из таких задач, с которой Троцкий и Ленин столкнулись в первые три года после прихода к власти, было выполнить революционное обещание дать народу «мир, землю и хлеб» в условиях, когда страна находилась на грани банкротства, и повсюду звучали призывы к войне. Только чудо подобное умножению хлеба и рыбы могло спасти Россию от голодного мора. Но поскольку ни Троцкий, ни Ленин не верили в чудеса, они попытались решить проблему голода и нищеты путем конкретных и прагматических стратегий, направленных на реактивацию экономики и повышение продуктивности производства. Некоторые из этих проектов подверглись резкой критике со стороны партии большевиков, в частности, план милитаризации промышленности, который слишком уж явно противоречил идее демократии пролетариата и, к счастью, был отвергнут партийным большинством.
Новая Экономическая Политика (НЭП). Предложенная Лениным и одобренная в 1921 году на Х Съезде РКП(б) была еще одной попыткой преодолеть экономический кризис. К сожалению, Ленин умер 21 января 1924 года, так и не решив самую щекотливую дилемму в истории русской социалистической революции: каким курсом должна идти большевистская партия, а значит и революция, после его смерти. Ленин прекрасно знал, что тяжело болен и что у него не много времени, чтобы решить вопрос о будущем партийном руководстве. Кто же должен встать во главе партии?
В своем «политическом завещании» Ленин прямо называет имена Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева, коммунистов старой гвардии, и двух молодых членов Центрального Комитета: Бухарина и Пятакова. В ленинском письме-завещании, написанном 24 декабря 1922 года и обращенном к очередному партийному съезду, Ленин не рекомендует прямо ни одного из шести названных товарищей по партии, и та скупая политико-идеологическая и личностная характеристика, которую он дает каждому из кандидатов, не является решающим аргументом ни за, ни против. И только лишь приписка к письму от 24 декабря, написанная 2 января 1923 года, не оставляет сомнений в отношении одного из них – Иосифа Сталина, которого Ленин рекомендует сместить с должности Генерального секретаря партии и подобрать для него другую должность в руководящих органах. Иными словами, в своем «завещании» Ленин, который прекрасно знал достоинства и недостатки своих товарищей, не склоняется в пользу ни одного из них, но ясно высказывает свои сомнения.
Находясь перед выбором и осознавая, что партия большевиков и революция не могут в этот критический момент обойтись без этих шестерых лидеров и остальных членов Центрального Комитета, Ленин на самом деле предлагает курс, убежденный в том, что это будет окончательное решение проблемы. Если во времена подполья Ленин призывал к максимальной дробности, строгому демократическому централизму и централизации власти в руках небольшой группы революционеров, в своем «завещании» он совершенно ясно дает понять, что партия большевиков, которая является партией рабочего класса и крестьянской бедноты, призванных в силу исторических обстоятельств строить социалистическое общество, не может позволить себе раскола по причине внутренних раздоров личностного характера. Гарантом будущего социалистического общества и защиты октябрьской социалистической революции должна была быть демократическая партия большевиков. Ленин еще раз подчеркивает демократический характер революции, возлагает надежды на коллективное руководство партии и демократию пролетариата внутри нее и предлагает следующее: “ В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни. Мне думается, что нашему Центральному Комитету грозили бы большие опасности на случай, если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем), — если бы мы не предприняли такой реформы. ...Что касается до первого пункта, т. е. до увеличения числа членов ЦК, то я думаю, что такая вещь нужна и для поднятия авторитета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить непомерное значение для всех судеб партии. Мне думается, что 50-100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил. Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для нее борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы. Мне думается, что устойчивость нашей партии благодаря такой мере выиграла бы в тысячу раз».
Трагедия ленинской дилеммы заключается в том, что на тот момент курс большевистской партии, а значит и русской революции, был уже определен. Сам Ленин вместе с остальными членами Центрального Комитета пошли в 1921 году на меры, которые противоречили принципам партийной демократии. Кроме того, к тому времени Сталин уже добился слишком большого влияния в партийной структуре. Ленин не смог разрешить на практике проблему политической организации партии – ему помешала болезнь, но он оставил будущим поколениям революционеров решение проблемы руководства партией и революцией во времена войны, мира и трудовых будней, независимо от харизмы и силы политических лидеров, которых часто считают незаменимыми. Диалектическое развитие кубинской социалистической революции и Коммунистической партии Кубы является прекрасным примером правильного воплощения ленинского принципа коллективного управления партии и партийной демократии. И это не только повод для радости и удовлетворения, это дает надежду и укрепляет веру в социалистическое будущее.
