Польше пора проститься с комплексом мессии

Знаете анекдот про русского, восточного немца и поляка? У райских врат святой Петр обещает им ответить каждому на один вопрос.

Первым спрашивает русский: «Что ждет в будущем Россию?» Святой Петр на секунду задумывается, а потом шепчет ответ ему на ухо. «Нет!», - кричит русский и начинает плакать. Затем спрашивает немец, и, получив ответ, тоже ударяется в слезы. Наконец настает очередь поляка. «Что ждет в будущем Польшу?» - спрашивает он. Святой Петр глубоко задумывается, смотрит на поляка, а потом сам начинает плакать.

Похоже, эта старая шутка потихоньку начинает забываться, так как Польша вроде бы начала, наконец, избавляться от давно лелеемого имиджа мученицы. Проверкой для глубины этих перемен может служить реакция на смоленскую авиакатастрофу, первая годовщина которой наступит в это воскресенье.

Мнения по поводу случившегося разделились. Старшее поколение и многие из людей, живущих за пределами крупных городов, убеждены, что это был либо российский заговор, либо «Божий промысел». Их мнение соответствует вековой идее о том, что Польша избрана для страдания. В конце концов, делегация летела посетить Катынь – место, где в 1940 году советская тайная полиция НКВД убила 22 000 польских офицеров (российское правительство только недавно признало этот факт). Польское телевидение едва ли не каждый день показывает документальные фильмы об аварии, которую называют просто «катастрофой».

Впервые мессианский комплекс Польши заговорил во весь голос в творчестве поэта-романтика и общественного деятеля Адама Мицкевича. Конкретно речь идет о его пьесе «Дзяды», написанной в 1823 году после неудачного восстания 1830 года против Российской Империи, и о ставшей национальной классикой эпической поэме 1834 года «Пан Тадеуш», ностальгически описывающей польские обычаи, народные песни и красоту страны, на 123 года исчезнувшей с карты в результате разделов. И там, и там Мицкевич выдвигает идею Польши как «Христа народов», утверждая, что ее страдание спасает Европу в целом.

Хотя после распада Австро-Венгерской Империи Польша вернулась на карту, ее неудачное географическое положение между Германией и Россией быстро вновь сбросило ее в пучину ужаса и отчаяния. Несмотря на огромный вклад, внесенный поляками в дело союзников во время Второй мировой войны (не стоит забывать, среди прочего, и о польских летчиках, которые участвовали в битве за Британию), Черчилль предал Польшу и отрекся от англо-польского военного союза, предусматривавшего «взаимопомощь». В результате Польше во время войны никто не помогал, а после войны она не была освобождена.

Более того, польский лидер - уважаемый всеми генерал Сикорский, премьер-министр польского правительства в изгнании, располагавшегося в Лондоне, и главнокомандующий польскими вооруженными силами, - погиб в 1943 году в авиакатастрофе вблизи Мальты. Таинственные обстоятельства? Сколько угодно! Его самолет упал в море, и пилот выжил. Ранее в том же году Сикорский обратился к Международному красному кресту с призывом расследовать бойню в Катыне. Что еще сильнее настораживает, без Сикорского западные союзники смогли спокойно заключить пакт со Сталиным, отдав Польшу русским по Ялтинским соглашениям. Целую страну вместе с ее народом они использовали как разменную карту.

В дальнейшем Польше лучше не стало. В стране пришли к власти коммунисты, и многие из вернувшихся с войны или из лагерей немедленно отправились в ГУЛАГ. Затем в 1981 году было введено военное положение, с его жестокостями и неудобствами. Неудивительно, что поляки чувствовали себя обманутыми и испытывали страх. Могли ли они хоть кому-нибудь доверять? Каждый раз, когда они выступали на чьей-либо стороне, их в итоге предавали. Как им было не считать себя страной, избранной Богом, чтобы страдать?

Однако все меняется. Недавно на обеде в Кракове полька лет тридцати с небольшим сказала мне, что она считает смоленскую аварию трагической случайностью, вызванной человеческим фактором, а не божественным вмешательством, ошибками, а не коварными планами России. «На самом деле, - заметила она, - я горжусь. Мы потеряли столько важных людей, однако страна не рухнула, как ожидали некоторые. Мы теперь стали больше доверять тому, как работает наше правительство и как управляется наша страна, так как обстановка осталась спокойной, несмотря на трагедию».

В прошлую субботу была шестая годовщина смерти папы Иоанна Павла II. Меня удивило, как спокойно этот день прошел в Кракове (городе, в котором он был архиепископом, перед тем как стать папой): разумеется, были тысячи свечей и бесчисленные службы, иногда на улицах, но я не видел толп рыдающих паломников, обычных для первых трех или четырех годовщин. Поддержав попытки движения «Солидарность» направить Польшу к демократии, папа сильно помог стране освободиться от идеи страдания и от вечной жалости к себе, и убедить поляков в том, что действие лучше апатии. Это экстраординарное достижение для главы католической церкви.

Сейчас, после 1989 года, вступления в НАТО и приема в 2004 году в Евросоюз (в котором Польша будет председательствовать с 1 июля этого года), страна – возможно, впервые – уверенно ощущает себя частью Европы, причем все более значимым игроком.

Она больше не хочет быть козлом отпущения, «Христом народов», гвоздем в клещах России и Германии. Да, для того, чтобы нация полностью выздоровела, потребуется время – от подобного менталитета невозможно избавиться сразу – однако сдержанная реакция на смоленскую катастрофу (и на ее годовщину) знаменует собой явный прогресс. Возможно, теперь - особенно, если другие страны будут принимать во внимание исторические проблемы, породившие эту психологию - Польша сможет распрощаться с мессианским комплексом раз и навсегда.