Даже природоохранная организация Гринпис считает маловероятной возможность того, что лесные пожары в Брянской области, расположенной в западной части России, могут привести к распространению большого количества радиоактивных частиц. Однако какие последствия будут иметь лесные пожары в районах, зараженных радиацией после аварии на Чернобыльской атомной электростанции в 1986 году, пока не ясно, так как российское руководство делает большую тайну из того, когда и где точно был пожар. Поэтому возникло предположение относительно того, что правительству, судя по всему, есть что скрывать, а некоторые территории в западной части России вновь подверглась радиоактивному заражению.
Министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу был возмущен этими сообщениями. Он потребовал найти их распространителей и привлечь их к ответственности. Он привел также заслуживающее внимания обоснование своего предложения: перепроверка этих слухов заставила отвлечь большие силы, которые в противном случае можно было бы использовать более эффективно. Получается так, как будто это не должно быть само собой разумеющимся, чтобы в подобной ситуации власти постоянно проводили замеры уровня радиации. Можно подумать, что их не пожары заставили это сделать, а только сообщения о возникшей опасности. После устроенной Шойгу в пятницу головомойки, прошло всего лишь несколько часов, а сайт в Интернете «Российского центра защиты леса» - государственного агентства, опубликовавшее точную информацию о пожарах, - был уже недоступен.
Таким образом министр по чрезвычайным ситуациям – невольно, но точно – продемонстрировал то, каким образом российская элита не только во время пожаров подходит к решению тех проблем, с которыми сталкивается Россия. Членов этой элиты интересует одно – как это может сказаться на их положении в структуре власти, а последствия для граждан страны при этом не играют для них никакой роли. Неприятная информация блокируется, пока это возможно. Когда это становится невозможным, происходит имитация активных действий. Носителей плохих новостей поджидает опасность, и они сами могут превратиться в обвиняемых.
Этот пример особенно наглядно проявляется во втором и третьем рядах российской элиты – у таких министров как Шойгу или у таких губернаторов как глава Нижегородской области. Последний бодро заявил о том, что лесные пожары – это не основание для беспокойства, пока огонь, который никто не тушил, так как его якобы вообще не было, за несколько минут не уничтожил целую деревню, и при этом еще погибли по меньшей мере 19 человек. После этого в сообщениях о борьбе с пожарами появились такие метафоры, как будто это были сводки с фронта. Однако региональные Интернет-порталы, на которых жители области пытались на основе свидетельств очевидцев представить близкую к действительности картину лесных пожаров, подверглись хакерской атаке и их работа была прекращена.
У такого рода поведения имеются свои причины – это Владимир Путин и ( с некоторыми ограничениями) Дмитрий Медведев. Премьер-министра и его президента нельзя упрекнуть в том, что они замалчивают те проблемы, с которыми сталкивается Россия. Оба они вряд ли называют их менее четко, чем это делают самые усердные критики их режима. Они говорят не только о разрушающейся инфраструктуре, технической отсталости, бедности большого количества россиян, но также о коррупции, произволе чиновников и правовом нигилизме.
Однако Путин в течение одиннадцати лет своего пребывания у власти говорит так, как будто он не несет никакой ответственности за все эти неполадки. Виновными всегда оказываются те, кто не смог правильно выполнить его указания. Так образуется цепочка безответственности: поскольку вина за возникшие сложности на каждом иерархическом уровне выталкивается вниз, то находящиеся внизу чиновники делают все для того, чтобы эти сложности не стали достоянием общественности и чтобы находящиеся наверху не воспринимали их как проблему.
В повседневной жизни ответственные лица в регионах, в армии и правоохранительных органах могут с этим неплохо жить, так как жалобы руководителей страны по поводу коррупции и плохой работы государственных институтов, как правило, носят чисто абстрактный характер. Путин сам выдал государственным служащим, по сути, лицензию на обогащение и произвол, когда он понизил значимость контролирующих органов или вообще их полностью нейтрализовал. Речь идет о парламенте, судебной системе, политической оппозиции, гражданском обществе, свободных средствах массовой информации. Чиновники могут бояться последствий только в том случае, если что-то происходит, если, например, полстраны горит, в то время как ответственные за лесное хозяйство руководители проводят свой отпуск на Канарских островах.
С пропагандистской точки зрения такие люди являются подарком для режима, который хотя и написал на своих знаменах слова «модернизация» и «укрепление России», на самом деле разрушает основы российского государства. Иногда в ходе своих поездок по стране и в обычное время Путин устраивает разносы региональным функционерам, которых жители часто недолюбливают, и на то есть достаточные основания. Он делает это перед работающими телекамерами и отчитывает их как школьников. Слабости системы Путина парадоксальным образом дают возможность ее создателю укреплять собственную популярность. Цену за это платит вся страна, а поскольку это очень большая страна, то еще и ее соседи.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Путин в течение одиннадцати лет своего пребывания у власти говорит так, как будто он не несет никакой ответственности за все эти неполадки. Виновными всегда оказываются те, кто не смог правильно выполнить его указания. Так образуется цепочка безответственности: поскольку вина за возникшие сложности на каждом иерархическом уровне выталкивается вниз, то находящиеся внизу чиновники делают все для того, чтобы эти сложности не стали достоянием общественности и чтобы находящиеся наверху не воспринимали их как проблему.
