Одинокие российские либералы

Первое предложение в книге «Одинокая держава» Лилии Шевцовой — ее последнее суждение о внутренней политике России и последствиях ее для ее же внешней политики — явно гласит, что «то, что вы сейчас прочтете — полемические эссе». Шевцова вовсе не шутит.

Знакомого с трудами Шевцовой читателя не удивит, что ее главными мишенями являются правительство России и ее элита, причем как у первого, так и у второй есть серьезные и тревожные недостатки. Россия не соответствует западным стандартам демократичности, а в рядах ее коррумпированной элиты слишком многие не заинтересованы в обеспечении прозрачности и правопорядка и создании необходимой для этого системы сдержек и противовесов — ведь именно после этих перемен и будут разоблачены их проступки и придется нести за них ответственность. Таким образом, в значительной степени критика Шевцовой в адрес политической системы в России и тех, кто ею управляет, совершенно справедлива (более того, с ней согласны в США и на Западе, да и президент России Дмитрий Медведев говорит то же самое, хотя и в гораздо более мягких выражениях, выступая на государственном телевидении).

Но в большей степени бросается в глаза (и становится большим откровением) явная неприязнь Шевцовой к западным политикам и специалистам по России, в особенности к тем из них, кто хочет установить с Россией конструктивные отношения. В этом контексте Шевцова уделяет особенно много внимания докладу, подготовленному Никсоновским центром и Белферовским центром при Гарвардском университете под руководством бывших сенаторов Чака Хейгла (Chuck Hagel) и Гари Харта (Gary Hart); по ее словам, доклад «удовлетворял интересам российскиого режима» и включал «формулировки, удивительно похожие на риторику Кремля».

Шевцова не обязательно много знает о Вашингтоне, но эти два утверждения явно говорят о том, что она умеет пользоваться безосновательными намеками для дискредитации несогласных (включая — в данном случае — двоих коллег по московскому Карнеги-центру, входивших в состав комиссии Харта — Хейгла). И ни в Вашингтоне, ни в Москве такой подход не соответствует демократическим стандартам, которыми Шевцова, по ее собственным словам, дорожит. С другой стороны, Шевцова, похоже, считает, что ее дело — достаточное оправдание для того, чтобы применять более мягкие стандарты к своему собственному поведению.

Недовольство Шевцовой, которое могло бы затуманить ясность анализа (по сравнению с началом ее карьеры), похоже, связано с ее твердым убеждением, что «нынешняя модель развития России исчерпана». В результате, судя по всему, она уверилась, что любая попытка США или Европы сотрудничать с Россией в том виде, в котором она существует, — лишь продление предсмертных судорог нынешнего режима, а следовательно — отсрочка наступления райской демократии. Шевцова не желает признать, что подобное поведение Запада объясняется разумной оценкой национальных приоритетов властями в Вашингтоне, Берлине, Риме или иных столицах; вместо этого она ищет причины в равнодушии, или в жадности и иных низменных мотивах.

Подобный радикальный менталитет в духе «кто не с нами, тот против нас» не позволяет Шевцовой правильно понять тех, кого она пытается критиковать, и приводит ее к очень странному и неразумному толкованию прочих мнений. Так, к примеру, она нападает на авторов доклада комиссии Харта-Хейгла за рекомендацию Америке «установить с соседями России диалог на правительственном уровне с целью развития кампании по установлению доверия»: по мнению Шевцовой, это «старомодная закулисная сделка» и «возвращение к ялтинской системе». Что, Шевцова всерьез полагает, что меры по установлению прозрачности в отношениях между США и Россией на региональном уровне приведут к установлению совместной гегемонии над соседями России? Наличие экстренной линии связи или системы взаимных уведомлений о передвижениях войск поставит кого-то под угрозу? А может быть, все-таки соседи России окажутся из-за этого в большей безопасности? Чушь какая.

Если посмотреть на название книги, становится забавно, ведь это не Россия одинока, а ее либералы, и есть вероятность, что именно этим и объясняется вся злость Шевцовой. Можно представить, насколько ей и прочим упертым российским либералам поперек горла то зрелище, когда основная часть российской элиты (высшие должностные лица, ведущие предприниматели, парламентарии, деятели СМИ и так далее) не только постоянно богатеют (зачастую за счет коррупционной деятельности), но и пользуются на Западе более теплым приемом, чем сами либералы, которые, несомненно, считают себя недооцененными Западом интеллектуальными и политическими союзниками в России. Конечно, находясь в таком положении, сложно не почувствовать себя преданными западной элитой, которая поддерживает российских либералов лишь словом, и то в лучшем случае. В рекомендациях Шевцовой, по сути дела, содержится призыв к Западу покарать российскую элиту, чтобы научить ее цивилизованности, и в то же время установить диалог не на межправительственном, а на межобщественном уровне (причем предполагается, что российские либералы будут играть в нем ведущую роль).

Проблема с этим подходом заключается в том, что так можно общаться с противником, но имея дело с кем-то, от кого вы чего-то хотите, этим ничего не добьешься, во всяком случае — немногого. На самом деле Шевцова хочет, чтобы Запад постепенно перешел к политике смены режима в России, причем так, чтобы «бомбы поражали цель» — элиту, а российская общественность не «страдала», только вот российская элита наделена разумом, умеет распознавать подобную политику, подобную той, что проводится в отношении Ирана (тем более, что обычно западные правительства, проводящие такую политику, еще и рекламируют ее), и, скорее всего, не оценит ее. Это вызывает ряд конкретных вопросов, на которые ни выкладки Шевцовой, ни выкладки ее коллег даже не пытаются дать ответа.

Будет ли Федеральная служба безопасности (ФСБ) делиться информацией о подозреваемых в терроризме, если старшим сотрудникам ФСБ грозят отказы в визе, заморозка счетов и аналогичные меры? Будут ли руководители экономических ведомств выдавать лицензии американским и западным фирмам, если на них начнут воздействовать аналогичным образом? На каком этапе Россия решит ограничить доступ США к Афганистану? Не приведет ли это обе стороны к отказу от попыток примирения? И чем это кончится? Давая рекомендации в области политики, надо разъяснять не только то, чего они хотят, но и то, куда заведет выполнение этих рекомендаций и (хотя бы в общих чертах) как справиться с предвидящимися проблемами. Шевцова же попросту отмахивается от этих проблем, говоря, что западным лидерам не нужна «головная боль», вот и не хотят менять взаимоотношения с российской элитой. Конечно, в вопиющих случаях можно работать с отдельными индивидуумами, иногда США так и делали, но массированное наступление на российскую элиту, совершить которое, видимо, предлагает Шевцова, обернется не головной болью, а чем похуже.

Напротив, это поставит в серьезную опасность основные внешнеполитические интересы Америки в Иране, Афганистане, на Ближнем Востоке, в сфере нераспространения ядерного оружия, терроризма, энергетической безопасности. С другой стороны, речь идет об интересах Америки, а не об интересах Шевцовой, так что, наверное, не следует ожидать, что она поставит их на высокую полку своей иерархии приоритетов.

Еще один вопрос: поможет ли развитию демократии в России упадок российско-американских и российско-европейских отношений, который наступит, если реализовать подход Шевцовой? Наоборот — скорее, от этого режим лишится части возможностей решать внутренние проблемы и станет более авторитарным, да и сама Шевцова пишет, что «натянутые отношения с США всегда ограничивают пространство для либерализма в России».

На самом деле обвал российско-американских отношений действительно может привести к смене режима, только подобное мышление созвучно с принципом Ленина «чем хуже, тем лучше» и демонстрирует отсутствие сочувствия людям, которым придется жить в условиях новых бурных перемен. Оно демонстрирует то, до какой степени радикализировались многие российские либералы, разочарованные в том, каким путем идет их страна. Но шансы на то, что смена режима в России приведет к установлению демократии, малы.

Реальная конфронтация с Россией в современных условиях — это крайне опасно, так как Запад пока сохраняет гегемонию, но едва ли является единственным крупным участником игры в международной системе, становящейся все более сложной и многообразной. Подобно многим российским либералам, Шевцова обращает внимание практически исключительно на Запад, однако многие представители российской элиты интересуются отношениями с крупными развивающимися странами, например, с Китаем. Возможно, Запад — действительно единственный или почти единственный возможный для России партнер по развитию, но будет неосмотрительно полагать, что руководство России настолько отчаянно нуждается в западных инвестициях, что Москва согласится на сильное влияние американцев и европейцев в области управления без пересмотра своей внешней политики.

Америке иногда приходится вступать в конфронтацию с Россией, защищая свои жизненно важные интересы. Но специально наступать Москве на ногу — при этом не имея шансов на то, чтобы повлиять на поведение России — это нерезультативно. Главное отличие между нынешними условиями и эпохой холодной войны (на которую любят указывать единомышленники Шевцовой) — это то, что в то время США пытались не дать Советскому Союзу действовать неконструктивно, тогда как сейчас нам от Москвы нужно не бездействие, а помощь в достижении наших целей. Большая разница.

Не Америка, а сами российские либералы могут предпринять самые важные шаги к постепенной демократизации России. Для этого надо выработать реалистичную и основанную на терпении стратегию наращивания популярности, а не искать помощи за рубежом, которая все равно никогда не придет в желаемом масштабе и не заменит отсутствующей популярности в собственной стране. Если российские либералы не могут или не хотят заниматься этим, они станут еще более одинокими, о них все забудут. И это будет хуже и для России, и для США.