Какая такая Российская империя?

Москва – 20 лет назад, в августе, Советский Союз, последняя из великих империй 20-го века, начал разваливаться после плохо спланированного путча августа 1991 года. За два года Союз полностью исчез.

В сравнении с продолжительными и кровавыми распадами Британской и Французской империй, распад Советского Союза проходил относительно спокойно.

«Содружество независимых государств» (СНГ), которое многими воспринималось, как новое название СССР, а другими называлось «свежим вариантом Российской империи», позволило сделать распад СССР одним из самых мирных и наименее насильственных исчезновений империи в истории.

Так произошло благодаря тому, что Российская Федерация, как это ни странно, прилагала и прилагает мало усилий по удержанию «ближнего зарубежья». У страны мало ресурсов, которыми можно делиться, и никакого желания подчинять.

Региональные союзные образования, которые появились на постсоветском пространстве, например, Таможенный союз между Белоруссией, Казахстаном и Россией, или Организация договора коллективной безопасности, в которую также входят Армения, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, являются прагматичными соглашениями, которые нельзя сравнивать с Европейским Союзом или НАТО, или ранее существовавшим Варшавским пактом.

После войны с Грузией 2008 года много говорили о формулировке президента Медведева о российских «зонах привилегированного интереса». Но сегодня это можно упоминать лишь в отношении двух регионов – Абхазии и Южной Осетии. Спустя три года после войны на Кавказе, ни один из членов ОДКБ не последовал примеру России и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии. В этой части света суверенитет означает, помимо всего, независимость от Москвы.

Что касается 25 миллионов этнических русских, которые остались позади по всей территории бывшего Советского Союза, Москва не сделала почти ничего для того, чтобы защитить их от гражданских конфликтов, как в Таджикистане или Киргизии, Россия также не предоставила никакой поддержки ирредентам в тех странах или регионах, где русские составляют большинство, как, например, в Крыму. Кремль отделался неискренними словоизлияниями в ответ на постоянные требования гражданства для этнических русских в Эстонии и Латвии, а в Туркменистане не сделал и этого.

На самом деле, российская внешняя политика была направлена на то, чтобы оттолкнуть эти страны подальше от себя, к большей независимости. Несмотря на традиционные заявления, что СНГ является первостепенным интересом, Москва демонстративно отказывалась инвестировать в создание «улучшенного союза». В середине 2000-х Газпром резко повысил цены для клиентов в бывших советских республиках, доведя их до европейского уровня, а российский парламент принял закон, ограничивающий привилегии при получении гражданства для держателей советских паспортов. Одним махом бывший Советский Союз перестал существовать: «ближнее зарубежье» стало просто «зарубежьем».

Отличительное отсутствие интереса России в своей бывшей империи проходило параллельно тому, как другие бывшие советские республики отстранялись от бывшего империального центра. Некоторые объявили европейский курс развития. Другие еще раз подтвердили свои мусульманские корни и сфокусировались на внутренней обстановке. Парочка ушла в полную изоляцию.

Россия приняла все это спокойно. С момента прекращения существования «рублевой зоны» в 1993 году, экономические связи с бывшими советскими республиками ослабевали. В СНГ Россия отвечает лишь за 15% внешней торговли.

Для студентов истории СССР не ясно, как называть это постсоветское пространство. Спустя 20 лет, можно сказать, что образовалось три разных региона.

Первый – Новая Восточная Европа: Украина, Белоруссия и Молдавия. Киев и Кишинев провозгласили европейский курс развития, который пережил смену правительств. Что касается Белоруссии, то Александр Лукашенко сильно изменил свою страну, эффективно создав фундамент для белорусской независимости, то, что ранние белорусские националисты со своей русофобией, не смогли бы осуществить. Когда белорусам, наконец, представится шанс высказать свое мнение, они, наверняка, предпочтут Европу.

Следующий регион: Южный Кавказ. Некоторые рассматривают этот регион как Юго-Восточную Европу. Тбилиси, явно, настроен именно таким образом. Путь Грузии в Европу будет сложным, но будущее Азербайджана и Армении еще менее определенно. Как и Новая Восточная Европа, Южный Кавказ будет существовать сам по себе какое-то время, зажатый между Европейским Союзом, Турцией, Ираном и Россией.

Центральная Азия является третьей группой. Там, термин «Евразия» может быть отнесен лишь к Казахстану в связи с его разнообразным этническим населением, культурными и религиозными различиями. Остальное представляет собой Среднюю Азию, как ее когда-то назвали советские географы: исламское возрождение и близость Ближнего Востока и Китая изменили границы части света, которая была российским и советским задним двором.

В конце концов, существует сама Россия. Культурно – европейская страна, политически к Европе она не принадлежит. Она находится на стыке с Азией, но для многих азиатов это неважно. Россия навряд ли сможет интегрироваться в Европу, и не может или не хочет интегрировать других в СНГ.

Парадоксально то, что это может быть к лучшему. Если российское общество сможет найти силы и желание выйти из нынешнего распыленного состояния и начнет строить постимперское государство-нацию, Россия сможет найти свое место на мировой карте как европейско-тихоокеанская нация, и начнет отсчитывать свою силу от этого.

С растущими связями между ЕС, с одной стороны, и Китаем, Индией, Японией и Кореей - с другой, а также с Россией и ее соседями между, появляется новая Евразия, в которой больше не доминирует одна держава, и которая, впервые, соответствует своему географическому названию.

Дмитрий Тренин является директором Центра Карнеги в Москве и автором «Post-Imperium: A Eurasian Story»