Москва – Наблюдать за демократическим пробуждением, происходящим в таких местах как Египет, Сирия и Россия, это все равно, что ездить по свету с жаром в сердце и с чувством тревоги на душе.
Жар появляется, когда видишь, как люди теряют чувство страха и проявляют готовность идти на огромный риск не ради утверждения какой-то идеологии, а ради реализации самого человеческого из всех чувств: чувства собственного достоинства, справедливости, а также права самому формировать собственное будущее. Я был в Москве в субботу утром, как раз в момент, когда собирались демонстранты, чтобы принять участие в митинге против премьер-министра Владимира Путина. Было минус двадцать градусов. Простое правило: если 120 тысяч человек собираются на митинг в защиту демократии, и при этом изо рта у них валит пар, а пальцы замерзают от холода – то это надо воспринимать всерьез.
Путинские союзники прогнозировали, что при таком морозе соберется лишь небольшая горстка людей. Они ошиблись, и это подчеркивает нечто такое, чего просто не могут понять многочисленные циники, оценивающие эти моменты пробуждения. Это как землетрясение или извержение вулкана. Это вполне естественное явление, которое зарождается в глубинах людских душ. Тот, кого охватывают такие чувства, не сидит и не просчитывает шансы этих явлений на успех до их начала. Они просто происходят. Думать, что президент Обама мог спасти бывшего президента Египта Хосни Мубарака, это такое же заблуждение, как и мысль о том, что Обама стоит за протестами против Путина. Мы все зрители, наблюдающие за тем, как вздымается настоящая людская волна.
А тревога появляется от понимания того, что хотя движущей силой протестов является мощное стремление к достоинству, справедливости и возможности самому решать за себя, таким героическим чувствам приходится в этих обществах соперничать с другими, менее благородными порывами и интересами.
Еще по теме: В России победит национализм?
Возьмем Сирию. Я не сомневаюсь, что многими сирийцами, участвующими в восстании против режима Асада, где господствует шиитская ветвь алавитов, составляющая около 10 % населения страны, движет стремление к свободе и плюрализму в Сирии. Но не надо питать иллюзий: некоторые мусульмане-сунниты, которых в этой стране большинство, видят в этом свой шанс свергнуть власть алавитского меньшинства, правящего Сирией на протяжении сорока лет. Трудно различить, где в Сирии прекращаются устремления к демократии для всех и начинаются сектантские страхи по принципу «власть или смерть».
Задумайтесь над следующим абзацем из статьи о Сирии, появившейся в Times в субботу из-под пера бейрутского корреспондента Нады Бакри (Nada Bakri):
«34-летняя учительница из секты алавитов сказала, что ее жизнь изменилась так, как она и представить себе не могла. Шесть месяцев тому назад она начала прикрывать голову платком, как женщины-суннитки, надеясь на то, что не будет выделяться. Ее муж, офицер сирийской армии, редко приходит домой со своей военной базы. Учительница говорит, что она с двумя своими сыновьями не видела его уже несколько месяцев. Несколько недель тому назад домовладелец-суннит попросил женщину покинуть дом, потому что туда захотел переехать его недавно женившийся сын. «Сунниты почувствовали силу, - говорит женщина. – Год назад этого никто себе и представить не мог». Она уже готовится вернуться в свою родную деревню».
И на то у нее есть основания. В стране зреет сдерживаемый пока гнев. Семья Асадов с 1970 года правит Сирией, точно мафиозный алавитский синдикат. Хотя клан Асадов порой выступает в качестве весьма удобного проводника интересов Израиля и Запада, он также творит многочисленные бесчинства, убивая ливанских журналистов и политиков, осмелившихся проехать через Сирию, вооружая «Хезболлу», направляя боевиков в Ирак, выступая в роли стартовой площадки для иранских злодеяний, уничтожая собственных граждан, стремящихся к свободе, и надменно отвергая любые подлинные реформы в политике и экономике. У Сирии под властью Асадов нет будущего.
Еще по теме: Сирийский кризис и демократия Запада в стиле prêt-à-porter
Но есть ли у нее будущее без них? Способно ли ее многоконфессиональное население к демократическому самоуправлению, или оно расколется на части? Предсказать это не может никто. Сирийская оппозиция расколота по религиозным, региональным и политическим признакам, она делится на своих и чужих. Мы должны поддержать ее, если она сумеет объединиться на плюралистической платформе реформ. Лидеры оппозиции обязаны смелой суннитской молодежи тем, что она с голыми руками выступила против правящего режима. Единственный шанс на то, что президент Башар аль-Асад согласится на некий мирный переход, а не на бесконечную гражданскую войну, возникнет в том случае, если ему будет противостоять настоящий и единый фронт оппозиции. В этом также единственная надежда на реформы в Сирии.
Добиться этого будет трудно. Демократии без граждан не бывает, как не бывает граждан без доверия – без веры в то, что будет равноправие для всех и каждого, что с людьми будут обращаться по закону, кто бы ни находился у власти, и без веры в общую идею о том обществе, которое пытается построить народ.
Читайте также: Почему сирийский режим все еще держится?
У Америки есть такое доверие и вера, потому что страна начинала с коллективной идеи, привлекавшей людей. Границы появились позднее. В большинстве арабских стран, где сегодня наметилось пробуждение, вначале появились государственные границы, зачастую проведенные под диктовку иностранных держав. И теперь люди оказались в западне этих границ, пытаясь найти общий набор идей, в рамках которых можно жить, доверяя друг другу и считая друг друга равноправными гражданами.
Еще по теме: Глюксман об иранских беженцах в Ираке
Ирак показал, насколько трудно этого добиться. Раскол между суннитами и шиитами по-прежнему очень глубок. Но Ирак также показал, что ничего невозможного в этом нет.
Зачастую мы забываем, насколько необычна Америка как самоуправляемое плюралистическое общество. Мы избрали президентом чернокожего, чей дед был мусульманином, сделав это в период глубокого экономического кризиса, а сейчас мы задумались о том, не поменять ли его на мормона. Кто еще в мире делает такие вещи? Немногие, особенно на Ближнем Востоке. Но совершенно очевидно, что многие люди там страстно мечтают стать гражданами – не все, но многие. Если этот регион имеет хоть какую-то надежду на стабильное будущее, мы должны сделать на него ставку.
