Серьезные оговорки по поводу путинского режима не должны заставить нас забыть об общих интересах Запада и России. В частности это касается борьбы с терроризмом и мира на Ближнем Востоке, хотя методы достижения этих целей серьезно разнятся. К тому же Москва показала себя более эффективным игроком, чем Европейский Союз. Упрочив положение сирийского режима, восстановив равновесие сил и обеспечив безусловную поддержку Башару Асаду, президент России приоткрыл дверь для переговоров по Сирии. Подписание соглашения по ядерной программе Ирана стало третьим примером решающей роли Путина.
В результате встает следующий вопрос: не стоит ли задуматься о расширении сотрудничества с сильным воинственным соседом? Путин уже не первый год проводит все более жесткую внутреннюю политику. Целая серия ограничительных законов душит российское гражданское общество, вынуждая большинство правозащитных НКО прекратить свою деятельность. Независимые журналисты и оппозиционеры сталкиваются с физическим и нравственным угнетением, их убивают. Кроме того, экономическая ситуация в стране ухудшается на фоне спада цен на нефть (главный продукт экспорта), отсутствия структурных реформ и санкций, которые Запад ввел после военного вмешательства в Крыму и на Украине. Репрессивная политика Путина становится логичным следствием растущего авторитаризма системы, ослабления экономики и давления Запада.
Санкции и их пагубное воздействие на Россию могут в конечном итоге подтолкнуть ее к более сговорчивой позиции, в частности по украинскому вопросу, однако это в любом случае будет лишь тактическим ходом. Крайне маловероятно, что Москва откажется от планов по сохранению «сферы влияния» на территории не входящих в НАТО постсоветских государств. Кроме того, вызванные санкциями экономические трудности для населения могут усилить внутреннее недовольство, что в свою очередь способно спровоцировать внутренние репрессии и даже внешнюю агрессию.
В недавнем интервью The Atlantic президент США Барак Обама высказывает важные и интересные для европейцев мысли о политике США и Запада по отношению к России.
«Он (Путин) неизменно заинтересован в том, чтобы его воспринимали как нашего партнера, потому что он не так уж глуп». «Украина выходила у него из-под контроля. И он придумал способ сохранить контроль…. Нет сомнений, что Украина, которая не входит в НАТО, останется уязвимой для военного доминирования России вне зависимости от наших действий… Нам нужно очень четко определиться с нашими интересами и тем, что мы готовы сделать… Если сейчас кто-то считает, что нам нужно воевать с Россией из-за Крыма и Украины, пусть скажет об этом открыто. Представление о том, что угроза или начало военных действий в этом регионе может так или иначе повлиять на российскую и китайскую политику, противоречит всем нашим наблюдениям за последние 50 лет… Слабая Россия представляет угрозу… В такой ситуации соблазн использовать военную мощь для демонстрации собственной силы очень велик, и именно к этому склоняется Путин».
Теория Обамы проста. Украина — ключевой вопрос для России, но не для США. Поэтому Россия всегда сможет сохранять доминирующее положение в военном плане. Такая логика отражает все более заметную тенденцию в американской внешней политике: стремление дистанцироваться там, где нет угрозы для национальных интересов. Америка больше не хочет быть мировым жандармом. Поэтому Европе нужно взять себя в руки и пересмотреть долгосрочные интересы.
Задуматься стоит и о продолжении политики экономических санкций: может ли она привести к переменам в курсе России? Неужели желание наказать Москву за преступления против международного права должно взять верх над стремлением найти самые конструктивные пути диалога? Сейчас, когда мы имеем дело с ослабленной (и, следовательно, более опасной и непредсказуемой) Россией, с одной стороны и мощным авторитарным Китаем с другой, разумно ли изолировать Москву и тем самым толкать две этих недемократических страны в объятья друг друга? Если ответ отрицательный, не лучше ли Европе сосредоточить внимание на областях, представляющих взаимный интерес для того, чтобы активизировать усилия по разблокировке Минских соглашений?
Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер недвусмысленно заявил на встрече в Москве 23 марта, что решение возможно при достижении компромиссов как с российской, так и украинской стороны. Означает ли это, что Украине и Европе придется иметь дело с очередным замороженным конфликтом, как в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии? Не исключено. Тем не менее, как недавно заявлял глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, Украина должна получать длительную помощь, но с четким сигналом: путь вступления в Европейский Союз долог, а двери в НАТО для Киева пока закрыты.
