На прошлой неделе легендарный лидер «крымских тюрков» Мустафа Джемилев Кырымоглу посетил Стамбул по случаю 13-го саммита Организации исламского сотрудничества (ОИС). Знакомство с Кырымоглу, с которым нам довелось побеседовать после саммита, имело для меня особое значение. Я постоянно ловил себя на мысли: «Неужели этот общительный, сострадательный человек, сидящий передо мною, и есть тот выдающийся деятель, который прошел через нечеловеческие пытки в Сибири?» Встретиться с Кырымоглу мы хотели еще в 2013 году, когда с коллегами посетили Крым. Но тогда Кырымоглу был в Киеве, и наша встреча, увы, не состоялась.
Кырымоглу занимает особое место в моих детских воспоминаниях. Конечно, в середине 1970-х годов мы знали его как Мустафу Джемилева, истощенного голодовкой, объявленной против советско-российского империализма с целью донести голос крымских тюрков до всего мира. Я помню, как будто это было вчера, как мы несли транспаранты с блеклым выцветшим изображением Джемилева за решеткой. О том, что он жив, мы узнали спустя годы.
233 года родной народ Крыма, аннексированного в 1783 году, борется за свободу. В 1944 году при Сталине он подвергся массовому изгнанию, а благодаря борьбе Джемилева и его соратников получил возможность вернуться на родину в конце 1980-х годов. Когда люди вернулись, у них не было ни дома, ни крова. Условия были невыносимыми, жизнь нужно было начинать с нуля.
Невероятное сопротивление Джемилева политике советских властей, превращающей индивида в винтик машины, показало всему миру, что у человека есть сердце и достоинство. Этот человек, в худощавом теле которого бьется огромное сердце, крайне удивил советский режим. И доказал всем, что является «сыном Крыма».
Протестная акция при участии нескольких сотен крымских татар в июле 1987 года, в Москве, на Красной площади, в самом сердце советской тиранической системы, показала, что «железный занавес» не так крепок, как кажется. Впервые в советской истории на Красной площади происходили такие протестные выступления. В том, что в 1989 году неожиданно пала Берлинская стена, несомненно, присутствует магическая роль этого состоявшегося в 1987 году сопротивления на Красной площади.
Два года назад Россия снова оккупировала и аннексировала Крым. Она закрыла «меджлис крымскотатарского народа», некоторые СМИ, запретила Джемилеву и другим лидерам въезжать в Крым. Многие крымские татары стали жертвами убийств. При этом пассивная позиция, занятая ОИС в отношении России, отнимающей законные права крымскотатарского народа, была постыдной.
Мустафа Джемилев Кырымоглу был крайне подавлен тем, что в высказываниях о Крыме итоговая декларация ОИС не содержала ожидаемого тона. Он полагает, что определенную роль в этой пассивности сыграли Иран и Египет, поддавшиеся давлению России. Совершенно справедливо он задается вопросом: «Если в столь сложные для нас дни страны, которых мы называем братьями, не поддержат нас, хотя бы наравне с Западом, о какой исламской солидарности можно говорить?»
