Срыв последнего перемирия в Сирии никого не удивил. Более того, еще до того, как режим прекращения огня вступил в силу 12 сентября, большинство наблюдателей не испытывали оптимизма в отношении того, что перемирие продержится долго. Как и во время предыдущих неудачных попыток ввести режим прекращения огня, уже в первую неделю начались взаимные обвинения всех участников конфликта в нарушениях перемирия, после чего оно в конечном итоге было сорвано. Русские и американцы обвиняли друг друга в неспособности соблюдать соглашение о перемирии еще до того, как 17 сентября возглавляемая США коалиция нанесла авиаудар по сирийским правительственным войскам, который привел к гибели людей.
Вашингтон заявил, что авиаудар было совершен по ошибке, но русские в это не верят. К утру следующего понедельника представитель Министерства обороны России заявил, что дальнейшее соблюдение режима прекращения боевых действий сирийскими правительственными силами «бессмысленно», после чего в тот же день сирийские власти объявили о прекращении перемирия. Обстрел гуманитарного конвоя, совершенный поздно вечером в понедельник (в причастности к нападению власти США обвиняют Россию) нанес смертельный удар по соглашению о перемирии, поскольку доставка гуманитарной помощи в районы, занятые боевиками, было одним из условий США.
Несмотря на прозвучавшие во вторник на прошлой неделе заверения официальных представителей США, ООН и России в том, что «перемирие не умерло», трудно понять, каким образом оно будет восстановлено, и если будет — как долго оно продлится. Похоже, что ни одна из воюющих сторон не настроена на прекращение огня (за несколько часов до введения режима прекращения огня президент Башар Асад пообещал отвоевать все захваченные территории), а их зарубежные покровители не проявляют особого интереса к стабилизации конфликта. Последнее является основной причиной того, что это прекращение огня, как и все предыдущие попытки его соблюдения, было сорвано.
Госсекретарь Джон Керри и российский министр иностранных дел Сергей Лавров, возможно, производят впечатление, что они на протяжении долгого времени ведут всестороннюю работу для достижения соглашения о долгосрочном прекращении огня (они ведут переговоры в течение всего года). Но реальность такова, что ни Соединенные Штаты, ни Россия не предприняли для этого всех возможных шагов. Соглашения о прекращении огня, над которыми они продолжают работать, в лучшем случае, недоработаны и с самого начала обречены на провал. Ниже мы приводим несколько причин этого.
1. Отсутствие механизма обеспечения соблюдения условий
Это ключевая составляющая эффективности соглашения о прекращении огня — добиться соблюдения режима прекращения огня воюющими сторонами и обеспечить его соблюдение с помощью карательных мер в случае его нарушения любой из сторон. Это стало очевидной причиной срыва предыдущей совместной попытки России и США добиться прекращения огня в феврале, а в этом месяце возникло ощущение, что ситуация повторяется.
Соглашение, достигнутое в сентябре, предусматривает создание демилитаризованной зоны под Алеппо в районе дороги Кастелло — главной артерии, которая обеспечивает доступ к контролируемой повстанцами восточной части Алеппо. Но контроль в этой демилитаризованной зоне обеспечивали российские войска — главная сила, действующая в войне, и отнюдь не являющаяся независимым арбитром в разрешении конфликтов. Неудивительно, что эти войска попали под случайный огонь. Несмотря на то, что Россия и другие участники боевых действий в регионе — такие как Турция и Иран — имеют существенное влияние на враждующие стороны конфликта, до сих пор не разработан механизм наказания участников боевых действий, которые нарушили режим прекращения огня.
Таким образом, обязательства иностранных государств по прекращению огня всегда, мягко говоря, нарушались. Результативное прекращение огня должно предусматривать применение карательных мер в отношении нарушителей, а также использование эффективного механизма, обеспечивающего соблюдение режима перемирия — в виде объединенных международных сил под эгидой ООН.
2. Отсутствие рычагов влияния на деструктивные силы
Иностранные державы имеют влияние на ключевые противоборствующие стороны, участвующие в конфликте. Но некоторые силы остаются вне зоны их влияния и могут нарушать режим прекращения боевых действий — в первую очередь речь идет о филиале «Аль-Каиды» «Джебхат Фатах аш-Шам» и ИГИЛ (организации, запрещенные в России). Сближение первой из них с сирийскими боевиками в Идлибе и Алеппо затрудняет соблюдение режима перемирия. Москва и Вашингтон призвали сирийских повстанцев дистанцироваться от филиала «Аль-Каиды» в рамках соглашения, и основным стимулом для заключения последнего соглашения о прекращении огня стала возможность проведения Россией и Соединенными Штатами совместных операций против филиала террористической группировки.
Таким образом, у филиала «Аль-Каиды» есть все основания на то, чтобы срывать все соглашения о прекращении огня, которые, в конечном счете, ставят ее под удар. Если сирийские повстанцы продолжат взаимодействовать с «Джабхат Фатах аш-Шам» — вернее, если у сирийских повстанцев не будет стимула для отказа от взаимодействия с «Джабхат Фатах аш-Шам» — соблюдать режим прекращения огня в регионе будет с каждым разом все сложнее.
3. Невозможность политического решения конфликта
С объявлением о прекращении огня 12 сентября сразу же возникла тупиковая ситуация ввиду отсутствия плана перехода к более широким переговорам об урегулировании конфликта. Несмотря на прямые американо-российские переговоры по Сирии, продолжающиеся на протяжении нескольких месяцев, и неутихающую риторику обеих держав о необходимости найти «политическое решение», ни одна их них не разработала комплексного плана или способа, которые позволили бы найти такое решение конфликта.
Не было никаких серьезных предложений и по переходному правительству. США и их региональные союзники по-прежнему придерживаются своей линии, согласно которой президент Башар Асад должен будет уйти в конце переходного процесса. Но при этом они не предлагают, как сохранить государственные институты в процессе реформирования ключевых отраслей и устранения режима Асада, кто будет действовать в качестве альтернативного лидера, способного контролировать раздробленную страну, или в каком виде будет сформировано это переходное правительство.
То же самое можно сказать и о русских. Москва заявляет, что альтернативы Асаду нет, и дает ясно понять, что ее главный интерес состоит в том, чтобы сирийское государство сохранилось в неизменном виде и не капитулировало подобно тому, как это произошло в Ираке и Ливии. Однако Россия не предложила, как она намерена сохранять это государство в целости, или как она собирается осуществлять реорганизацию жизненно важных институтов Сирии, таких как армия, если Асад останется у власти.
Русские понимают тот очевидный факт, что сложившаяся ситуация нестабильна и не может сохраняться долго, и что Асад не сможет вернуть себе полный контроль над страной, несмотря на его неоднократные заявления об обратном. Военная карта Сирии мало изменилась с тех пор, как в результате вмешательства России захваченные повстанцами территории были отвоеваны в начале 2015 года, и вряд ли она существенно изменится, учитывая, что сирийская армия истощена и испытывает нехватку личного состава, а у повстанческих для дальнейшего наступления нет высокоэффективного оружия и не хватает сплоченности.
В конечном итоге за столом переговоров компромисс будет достигнут, при этом непонятно, почему ни одна из крупных иностранных держав не пытается по-настоящему начать мирный процесс, не говоря уже о том, чтобы предложить план урегулирования конфликта.
4. Приоритетное значение приобретают двухсторонние отношения между США и Россией
В результате наслоения других тесно переплетающихся конфликтов сирийская война приобретает еще более сложный характер. На вмешательстве России в Сирии, осуществленном в соответствии с принципами ее внешней политики, вне всякого сомнения, сказывается ее предполагаемый конфликт с Соединенными Штатами и желание добиться признания в качестве державы, равной Америке в отношении мирового величия. Демонстрация своей военной мощи при полном пренебрежении международными нормами (последним примером является недавний обстрел гуманитарного конвоя ООН) и отказ от решительных действий (возражения) США, демонстрируют статус России как великой державы и пределы власти и влияния США.
Готовность Вашингтона сотрудничать с Россией в Сирии, по мнению Москвы, является признанием такого статуса. Таким образом, последнее соглашение о прекращении огня, а также предыдущие попытки перемирия рассматриваются (во всяком случае, русскими) прежде всего в рамках парадигмы российско-американских двусторонних отношений. Побудительные стимулы для обеспечения успешного выполнения условий соглашения о перемирии или начала серьезного политического процесса по урегулированию конфликта определяются, исходя из этих отношений, и не факт, что при этом учитываются необходимые ключевые условия, упомянутые выше.
Совершенно очевидно, что ни у кого нет желания восстанавливать в Сирии мир и стабильность. Соглашения о прекращении огня составляются таким образом, что их единственным возможным исходом является срыв перемирия. После шести лет невыразимых человеческих страданий ни одна иностранная держава, участвующая в сирийской войне, не продемонстрировала ни малейшего интереса к тому, чтобы найти компромисс, или использовать свое влияние на местных участников боевых действий и добиться мирного разрешения конфликта.
Несмотря на многочисленные разговоры о «политическом решении», иностранные державы реализуют лишь военный вариант решения конфликта. Судя по всему, иностранные державы и их союзники намерены добиться того, чтобы в регионе сложилась «реальная ситуация» и получить «основательные факты» до февраля, в ожидании того, что новая администрация США может изменить курс на войну.
Очевидный факт, который, кажется, не замечают участники конфликта, состоит в том, что силы противоборствующих сторон этой сирийской войны — правительства и повстанцев — истощены. Единственные значительные события, способствовавшие изменению обстановки на поле боя за последний год, произошли в результате прямого иностранного вмешательства со стороны России, Ирана и совсем недавно — Турции.
Это ставит иностранные государств, участвующие в сирийской войне, перед суровым выбором: либо усилить военное участие для непосредственного достижения цели, что повышает опасность для жизни военнослужащих и увеличивает риск увязнуть в этой войне, либо пойти на компромисс, добившись соглашения за столом переговоров. Как только второй вариант будет по-настоящему принят в качестве предпочтительного в Москве, Вашингтоне, Анкаре и Тегеране, мы, возможно, станем свидетелями прекращения огня, условия которого будут соблюдаться.
