Двадцать пять лет после заключения Маастрихтского договора: ЕС и евро уже на грани краха

В Брюсселе празднуют годовщину Маастрихтского договора. При этом уже раздаются размышления о новом Евросоюзе, о том, как достигнуть этой цели как можно быстрее. Это говорит о полном крахе начального проекта.

Когда 25 лет назад Маастрихтские соглашения обозначили появление Европейского союза и заложили основания для единой валюты, мир все еще испытывал оптимизм, связанный с падением Берлинской стены. За год до этого американский политолог Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama) писал в своем знаменитом эссе о «конце истории»: модель свободного рынка и открытого общества должна была повсеместно одержать победу, а Вашингтон выступит в роли главного колосса.

До протестов в Сиэттле и Генуе было еще далеко, многие с оптимизмом смотрели на перспективу глобализации.

Иллюзии Фукуямы разбились 11 сентября 2001 года, когда были взорваны Башни-близнецы. Однако настоящий смертельный удар был нанесен в 2008 году при крахе Lehman Brothers и с началом ипотечного кризиса, повлекшего за собой долговой кризис, пошатнувший основы евро. Сегодня волна евроскептицизма утихла во всех политических системах Европы, а во многих странах, в том числе в Италии, евро стал символом экономического упадка мелкой и средней буржуазии, которая с растущей яростью смотрит на правящий класс, обвиняемый в том, что он нарушил обязательства от 7 февраля 1992 года, как казалось, открывавшие перед европейцами двери в более надежное и богатое будущее. Если пламя национализма снова загорелось, то его подпитало и поведение правительств, которые продолжали мыслить, опираясь на национальную точку зрения, первыми демонстрируя свое неверие в объединенную Европу.

Постепенное окончание суверенитета

Целью отцов-основателей европейской интеграции, например, Жака Делора (Jacques Delors), был постепенный отказ от национального суверенитета, что привело бы к образованию единого политического субъекта. Франция и Германия под управлением Франсуа Миттерана (Francois Mitterrand) и Гельмута Коля (Helmut Kohl) должны были, правда, сразу уступить сопротивлению таких стран, как Голландия и Великобритания, опасавшихся, что европейская оборона лишит смысла само существование НАТО. Эта перспектива была неприемлема Лондону, который не был намерен отказываться от собственной независимости во внешней политике и от привилегированных отношений с Соединенными Штатами. Таким образом, сотрудничество в результате сосредоточилось на экономике, вне зависимости от того, насколько сами создатели евро, например Томмазо Падоа-Скиоппа (Tommaso Padoa-Schioppa), предупреждали о рисках «валюты без государства». Более экономически слабые государства-члены Евросоюза, например, Испания, казалось, были больше истощены структурными фондами, чем обеспокоены поправкой бюджета, которую они вынуждены были бы провести в конце эпохи долговых расходов. Комиссия под управлением Жака Сантера (Jacques Santer) придет к компромиссу в соглашении о знаменитых «трех колоннах»: экономическом, дипломатическом сотрудничестве и межправительственном взаимодействии по внутриполитическим вопросам. Пункта об отказе Великобритании, не пожелавшей участвовать в проекте введения евро, оказалось недостаточно, чтобы предотвратить Брексит 24 года спустя.

Пакт стабильности разрушает государства

С окончанием переговоров в голландском городе Маастрихте 7 февраля 1992 года между 12-ю странами, входившими на тот момент в европейское сообщество, было подписано соглашение о Европейском союзе. Прекращает свое существование Европейское экономическое сообщество, появляется на свет Европейский союз. А, главное, появляется экономический и валютный союз. Документ, названный впоследствии Пактом стабильности и роста, устанавливает расчетные критерии, которые должны соблюдать будущие сторонники единой валюты. Эти параметры впоследствии будут названы «Маастрихтскими критериями»: соотношение между дефицитом и ВВП не выше 3%, соотношение между государственным долгом и ВВП не выше 60% (с уступками в отношении Бельгии и Италии, которые уже показывали более высокий уровень долга), уровень инфляции не выше 1,5%, чем у самых благополучных стран. 1 июня 1998 года Центральный Европейский банк занял место европейской валютной организации накануне разработки евро 1 января 1999 года и его выпуска в обращение еще три года спустя.

Уничтожение границ и безопасность

Маастрихтское соглашение утверждает европейское гражданство для всех людей, обладающих гражданством государства, входящего в состав соглашения. Право на поселение, передвижение и существование на территории ЕС укрепляется. К свободному товарообороту добавляется свободное передвижение людей. Главные инновации — это право активного и пассивного электората на муниципальных выборах в районах проживания (в какой бы стране ЕС он ни находился) и на выборах в европейский парламент в стране проживания; право на консульскую защиту, благодаря которой европейский гражданин может потребовать помощь за рубежом со стороны дипломатических властей любой страны ЕС в отсутствие представительских организаций его государства; право представить петицию в Европейский парламент по муниципальным вопросам, которые непосредственно затрагивают интересы гражданина, и посредническую организацию Евросоюза, чьей задачей является забота о физических и юридических лицах в случае плохой работы организаций Евросоюза. Преимущества европейского гражданина минимальны, и после упразднения границ он сталкивается с иммиграционным кризисом и чрезвычайной ситуацией с терроризмом.

Двойное ускорение к Европе будущего?

Недавно Ангела Меркель заговорила о возможности ускоренного развития ЕС в ответ на постоянный распад Европы и евро. Как считает канцлер Германии, эта концепция должна появиться также в декларации по случаю 60-летнего юбилея Римского договора, который будет праздноваться в Италии в конце марта этого года. «История последних лет показала, что Европа будет развиваться быстрее, а члены Союза не всегда будут находиться на одинаковом уровне интеграции», — заявила Меркель, подчеркнув, что встреча в Валлетте прошла при этом «в духе единения». Канцлер, разумеется, не является единственным политиком, предложившим на мальтийском саммите ускоренное развитие Европы. Основные дискуссии возникают, главным образом, в свете будущего выхода Великобритании из Евросоюза.