Корреспондент Expressen Диамант Салиху (Diamant Salihu) и фотограф Кристоффер Яльмарссон (Christoffer Hjalmarsson) рассказывают о событиях с места позабытой европейской войны. Первую часть репортажа читайте здесь.
Киев,13 февраля, вторая половина дня
В Киеве жизнь постепенно возвращается к своему нормальному состоянию. Там, где три года назад бросали коктейли Молотова в полицию, сейчас ростовые куклы фотографируются с туристами. Война в Восточной Украине далеко, и многие, с кем мы разговариваем, делают все возможное, чтобы не думать о конфликте.
Лиля Бевзюк-Волошина, 27, работает в сфере культуры, Киев.
Expressen: Повлияет ли Дональд Трамп как президент США на ситуацию на Украине?
Лиля Бевзюк-Волошина: Не только Трамп должен повлиять, но вся Европа, из-за которой мы вышли на Майдан. Но мы не ощущаем поддержки ни от Европы, ни от США в том, за что мы на Майдане боролись.
— Может ли положительно отразиться на Украине то, что Трамп стал президентом?
— Я бы хотела, чтобы это отразилось позитивно. Я хочу верить в то, что все закончится как можно быстрее. Кто об этом позаботится — это уже другой вопрос.
— У тебя есть близкие, которые участвуют в боях?
— Муж моей сестры работает пограничником. У него все хорошо, а вот моя тетя живет в Славянске, где шли бои. Они постоянно видят, что там происходит, и у них очень плохо с деньгами.
— Ты видишь конец войне?
— Я не знаю, могу ли я это представить. Я и саму-то войну не видела. Здесь жизнь совершенно нормальная. У нас будет «Евровидение» и тому подобное. Люди ходят в театры и на концерты, жизнь продолжается, как прежде.
— Что ты думаешь о том, что Евровидение будут проводить здесь в мае?
— Это странно. Но культура не должна замораживаться. Если мы остановим культурное развитие — говорю я, работающая в культурном секторе, — это будет еще одним шагом назад. Жизнь должна продолжаться.
Татьяна Годлевская, 62, сдает в аренду недвижимость, Киев.
— Повлияет ли Дональд Трамп как президент США на ситуацию на Украине?
Татьяна Годлевская: Я оптимист. Я думаю, что станет лучше. Мне нравится новый президент США и сама их сильная нация.
— Может ли положительно отразиться на Украине то, что Трамп стал президентом?
— Я не хочу сказать, что я в этом уверена, но надеюсь на это. Я надеюсь, что он не прекратит санкции против России, и что он найдет способ повлиять на Путина, чтобы тот прекратил свои действия, и мы восстановили наши границы.
— У вас есть близкие на фронте?
— Нас всех это затронуло. Я очень переживаю за каждого солдата там. Шурин моей дочери был там, но он уже вернулся. Я благодарю Бога, что он остался жив.
— Когда закончится война?
Татьяна начинает плакать. Через некоторое время она говорит:
— Каждое утро я задаюсь тем же вопросом. Когда это закончится? Я надеюсь, однажды утром я проснусь и услышу новости, что война закончилась.
— Сможет ли Украина объединиться, как раньше?
— Мы все украинцы. Мы один народ.
Александр Явора, 29, одет в костюм панды.
— Повлияет ли Дональд Трамп как президент США на ситуацию на Украине?
Александр Явора: Когда Путина назвали убийцей, то Трамп его защищал и сказал, что «у нас много таких». Я не знаю, какую сторону примет Трамп, но если Путин чего-то хочет, то он этого добьется. Я не хочу брать в руки оружие, но если война дойдет до Киева, я буду вынужден вступить в ряды армии и защищать свою семью.
— Ты видишь конец войне?
— У любой войны есть конец. Жаль, что мы пока не можем больше ничего сказать о нашем будущем.
— Туристы начали возвращаться в Киев?
— Частично, но не русские. До революции 70% прибыли мы получали от русских туристов, но они больше не приезжают. Вместо 250 гривен в день я сегодня зарабатываю 150—200 (50—66 шведских крон). Этого не хватает, чтобы содержать семью.
Юлия Гришина, 39, танцовщица и хореограф из Харькова на северо-востоке Украины.
Повлияет ли Дональд Трамп как президент США на ситуацию на Украине?
Юлия Гришина: Я не знаю, как Трамп повлияет на ситуацию у нас. Время покажет. Каждый президент хочет изменить положение вещей к лучшему, но это зависит не только от него.
— Что нужно, чтобы война прекратилась?
— Чтобы народ был готов прощать и идти на компромиссы.
— Как вы думаете, Украина получит обратно свою прежнюю территорию?
— Я не имею никакого отношения к Крыму. У меня только в Донецке родственники, и они свыклись с ситуацией. Мы все устали от происходящего. Мне кажется, легче восстановить мир, если мы удовольствуемся тем, что имеем.
— Как часто вы думаете о том, что ваша страна находится в состоянии войны?
— Мне напоминают об этом новости и истории, которые рассказывают военные священники, побывавшие на фронте. Но чем дольше война длится, тем меньше многие, и я в том числе, думают о ней. Я не в состоянии думать о войне постоянно. Я хочу думать о чем-то позитивном.
Киев, 14 февраля, утро
Два года их мужей держат военнопленными на востоке Украины.
Юлия и Катя продолжают неутомимо добиваться, чтобы их освободили.
Наши мужья встали на защиту своей страны. А сейчас никому нет до них дела, говорят они.
Юлия Коринкова и ее подруга Катя Глондарь стоят на Площади Независимости, Майдане, в сердце украинской столицы Киева. Именно здесь с протестов против тогдашнего президента Виктора Януковича началась три года назад украинская революция.
В нескольких метрах от этого места в феврале 2014 года лежали мертвые активисты. Застреленные бойцами спецназа.
Революция послужила толчком для аннексии Россией Крымского полуострова и начала вооружения украинских ополченцев в Донецке и Луганске, которые провозгласили эти два региона на востоке страны независимыми народными республиками.
Один из самых ожесточенных боев между украинскими правительственными войсками и ополченцами, которые, согласно некоторым отчетам, получают вооружение и поддержку российских солдат, разыгрался в феврале 2015 в Дебальцево. Этот город — стратегический важный железнодорожный узел между Донецком и Луганском.
В феврале 2015 Александр и Сергей, которым тогда было 23 и 26 лет, были дома, в городе Кропивницком в центральной Украине, их отпустили на пару недель в отпуск. До этого они большую часть 2014 года пробыли на фронте.
Юлия и Александр воспользовались возможностью и поженились.
«Мы всегда говорили, что поженимся летом. Но все случилось спонтанно», — говорит Юлия.
«Меня взяли в плен. Обо мне позаботятся. Не волнуйся».
Это все, что ему разрешили сказать.
Подобную же весть по телефону получила от Сергея и Катя, которая в тот же день узнала и еще кое-что совсем другое. Что она беременна и у них с Сергеем будет второй ребенок, дочка, которая, как хотел ее муж, получит имя Анна.
«Невозможно описать, каково было рожать без него», — говорит Катя, утирая слезы.
Ни та, ни другая женщины так и не видели своих мужей с того момента, как их взяли в плен 727 дней назад. Сначала им разрешали несколько раз звонить, но летом звонки прекратились.
Осенью они получали долгожданные весточки в виде писем, которые доставляли сотрудники Красного креста и наблюдатель из Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, ОБСЕ. ОБСЕ следит за конфликтом, который к сегодняшнему дню унес 10 тысяч человеческих жизней.
Бои идут прямо сейчас — несмотря на то, что представители Украины, России и самопровозглашенных республик Донецк и Луганск подписали соглашение о прекращении огня в Минске 5 сентября 2014 года, то есть, еще до того, как мужья Юлии и Кати были взяты в плен.
Только за 2016 год перемирие нарушалось 300 000 раз, по информации ОБСЕ. Сегодня Украина по-прежнему официально называет эти бои антитеррористической операцией.
«У нас в стране война, а не какая-то „антитеррористическая операция“. Это мы, родные, платим за нее высочайшую цену своими погибшими, ранеными или взятыми в плен близкими», — говорит Юлия Коринкова.
Юлия и Катя взяли с собой в Киев заламинированные фотографии своих мужей. Они показывают эти фото во время демонстраций по всей Украине. Женщины умоляют, кричат до хрипоты и взывают к властям и российскому послу, а осенью им удалось встретиться с президентом Украины Петром Порошенко и главнокомандующим страны.
«Они сказали, что «ключи ко всему в Кремле», — безнадежно рассказывает Юлия Коринкова о встрече.
Она в отчаянии и несколько раз в течение интервью начинает плакать. В одном из последних писем, в ноябре, Александр писал: «Прости, что разрушил твою жизнь. Надеюсь, мы еще увидимся».
В ходе войны уже обменяли тысячи солдат и гражданских с обеих сторон. На сегодняшний день еще около пятидесяти украинских пленных остаются на оккупированном востоке страны, среди них — Александр и Сергей.
Такого могло и не случиться, считает Сергей Иванча, коротко стриженный и крепкий переговорщик из организации «Офицерский корпус», состоящей из бывших военных и полицейских, взявших на себя задачу посредничать при обмене пленными.
Иванча, бывший майор украинской армии, говорит, что организации удалось обменять 670 украинских военных на пленных из народных республик, которые были взяты на территории, контролируемой официальными войсками. Он всегда называет конфликт исключительно войной.
Многие из солдат, которые были привезены с востока Украины, носят следы ударов электрическим током и огнестрельных ранений, которые они получали в ноги, будучи в плену. Те, что были в плену у официальной Украины, представали перед судом по обвинению в терроризме, говорит он.
«В начале многих, кого брали в плен во время боев на востоке, просто убивали, пока группы не поняли, что солдат можно обменивать», — рассказывает Сергей Иванча.
К отчаянию Юлии и Кати число обменов военнопленных сильно снизилось в прошлом году, с тех пор как украинская служба безопасности СБУ взяла на себя переговоры. За 2016 год освободили всего 17 человек.
Юлия и Катя не знают, где их мужья. Им известно только то, что они живы и рискуют долгое время провести в тюрьме или еще хуже. Другие украинцы не знают даже, живы ли вообще их близкие.
Юлия вытирает слезы белой салфеткой.
«Наши мужья используются как политический инструмент в переговорах. Пока они в плену, можно вести переговоры о них. А когда не останется пленных, только тогда они будут вынуждены перейти к обсуждению более крупных вопросов: как мы можем закончить войну?
Единственное, что немного рассеивает ее тяжелые мысли в последние два года, — это дети в детском саду, где она работает.
«Иначе я бы сошла с ума. Я не могу ни о чем другом думать. Немногие понимают, каково это — быть одной в четырех стенах и только плакать и не мочь ничего сделать».
Мы стоим на площади Независимости, где все началось. Катя была против протестов на Майдане, как и многие государственные служащие. Юлия была «за». Никто из них и представить не мог, во что это выльется.
Но хотели бы эти женщины, каждый день страдающие от последствий войны, чтобы эти протесты никогда не произошли?
Нет, отвечают обе, немного поразмыслив. Катя поясняет:
«Никто не знает, что было бы, если бы Янукович продолжил править».
