Вашингтон — 18 июня 2001 года я присутствовала на первой встрече Владимира Путина с американскими журналистами. Мы сидели за большим круглым столом в одном из залов кремлевской библиотеки. Путин только недавно вступил в должность президента, и мы пока еще не знали, чего можно ожидать от бывшего агента КГБ, недавно принявшего участие в саммите с Джорджем Бушем-мл., который «заглянул ему в душу» и назвал российского лидера «заслуживающим доверия». Прождав несколько часов, мы наконец увидели г-на Путина, который зашел в зал немногим позже 8 вечера, сел за стол и начал отвечать на вопросы. Встреча закончилась только около полуночи.
Когда очередь дошла до меня, я задала вопрос о жестокой войне с сепаратистами в Чечне. Его длинный и многословный ответ стоит того, чтобы еще раз проанализировать его сейчас, спустя много лет: в нем сочетались критика в адрес СМИ (по его словам, мы не могли должным образом рассказать о тех жестоких преступлениях, которые совершали сепаратисты), антиисламские настроения («Что вы предлагаете нам сделать? Поговорить с ними о библейских ценностях?») и акцент на том, что ему пришлось начать атаку в Чечне, чтобы защитить остальную Россию. Позже тем вечером он предложил проводить совместные российско-американские операции против серьезной угрозы, а именно исламских террористов, и объявил о своем патриотическом плане по восстановлению России после экономических потрясений предыдущего десятилетия.
Звучит знакомо? Тогда, в 2001 году, лозунгом г-на Путина вполне мог стать лозунг «Сделаем Россию снова великой».
Прошло уже четыре недели работы администрации Дональда Трампа, и г-н Путин, который находится у власти уже 17 лет и не собирается из нее уходить в ближайшее время, является одной из главных тем американской политики. Г-н Путин без рубашки постоянно становится персонажем пародий в программе Saturday Night Live, в которых он зачастую появляется вместе с президентом США. Вмешательство его хакеров омрачило ход президентских выборов в США. А новости о том, что у России есть компромат на г-на Трампа, долгое время не покидали заголовки ведущих изданий.
На прошлой неделе эта «история с Россией» обернулась поспешной отставкой советника президента по вопросам национальной безопасности Майкла Флинна (Michael T. Flynn), хотя г-на Флинна обвиняли не столько в том, что он обсуждал вопрос снятия санкций с российским послом, сколько в том, что он не сообщил об этом вице-президенту. Спустя день в СМИ появились сообщения о том, что помощники г-на Трампа поддерживали контакты с российской разведкой в течение целого года до президентских выборов в США.
Ранее г-н Трамп ясно дал понять, что он не только восхищается мужественным образом российского президента, но и считает его гораздо более достойным звания «лидера», чем президента Барака Обаму. В феврале в своем интервью каналу Fox г-н Трамп оказался подвергнуть критике репрессивный стиль управления г-на Путина. В связи с этим неудивительно, что такая неуместная симпатия г-на Трампа по отношению к российскому лидеру породила миллион теорий заговора.
Однако нам больше не нужно размышлять о возможных заговорах и подвергать происходящее тщательному психоанализу. После инаугурации мы сумели собрать ряд неоспоримых фактов: риторика и действия г-на Трампа в качестве президента очень похожи на риторику и действия г-на Путина в первые годы его президентства, когда он занимался консолидацией власти. Поскольку я провела те годы в Москве в качестве иностранного корреспондента, я могу с уверенностью сказать, что сходство настолько очевидно, что его попросту нельзя игнорировать.
Разумеется, в личностном плане лидеры США и России очень отличаются друг от друга. Г-н Трамп импульсивен, а г-н Путин очень сдержан, внезапные перемены настроения и публичные тирады резко контрастируют с холодным расчетом и умением запоминать информационные бюллетени во всех подробностях. Однако их до странного похожие политические взгляды и подходы к управлению их (совершенно разными) странами могут оказаться таким же важным фактором, как и те связанные с Россией скандалы, которые теперь разворачиваются вокруг г-на Трампа. Не нужно считать его каким-то агентом России, чтобы волноваться по поводу того курса, по которому он нас поведет.
Резкая критика в адрес СМИ и оскорбительные высказывания. Нападки на другие органы власти и влияния, будь то федеральные судьи или корпорации, отказывающиеся ему подчиняться. Предупреждения — некоторые из них способны вызвать настоящую панику — о том, что страна находится в опасности и что мы должны отправиться на войну с исламистскими экстремистами, потому что они угрожают нашему образу жизни. Именно этими приемами г-н Путин воспользовался в первые годы своего президентства. Именно такой тактикой и идеологией, основанной на образе столкновения цивилизаций, пользуется г-н Трамп сейчас.
В начале своего президентства г-н Путин был очень похож на г-на Трампа: он смело бросал вызов традициям и сложившемуся порядку, что обеспечило ему образ сильного лидера в народе, уставшем от ошибок Бориса Ельцина и экономических проблем конца 1990-х годов. Г-н Путин захватил первый независимый национальный телеканал, превратил Государственную Думу в карманный парламент, начал охоту на дерзких олигархов. Он говорил такие вещи, которые политики обычно не говорят: он обещал «замочить» чеченских оппозиционеров «в сортирах» и угрожал кастрировать французского репортера, задавшего вопрос, который ему не понравился.
Несмотря на массу признаков, наблюдателям Кремля в начале 2000-х годов потребовалось много времени, чтобы разглядеть в г-не Путине будущего автократа. Между тем многие верили, что после периода смуты, возникшей в связи с распадом СССР, Россия, наконец, уверенно движется по направлению к стабильности. Там, где некоторые вполне обоснованно усматривали консервативного бывшего агента КГБ, решительно настроенного восстановить сильное государство, другие упорно видели будущего реформатора по западному образцу.
Оглядываясь назад, можно сказать, что лучшим ориентиром в попытках спрогнозировать его действия были его заявления. Г-н Путин делал именно то, о чем он говорил. В прошлом году я много об этом думала, пока американцы пытались объяснить неожиданный подъем г-на Трампа и понять, действительно ли он думает то, о чем говорит, и планирует ли он выполнить свои обещания.
Подобно лозунгу г-на Трампа «Сделаем Америку снова великой» сегодня, путинская версия восстановления величия России не имела под собой какой-либо мощной идеологической подоплеки, однако ее патриотический, националистический импульс во всей полноте отражал план г-на Путина, который хотел, чтобы ослабленная и деморализованная страна начала лучше к себе относиться. Г-н Путин считает распад СССР в 1991 году «величайшей геополитической катастрофой» 20 столетия, и, даже если мы, американцы, не всегда понимали, к чему он стремится, сам он никогда не отступал от своей истинной цели, которая заключается в консолидации власти в Кремле.
Возможно, именно это и восхищает г-на Трампа в г-не Путине больше всего. В своем интервью журналу Playboy, которое он дал в марте 1990 года, г-н Трамп, который в то время надеялся построить роскошный отель в Москве, поделился своими впечатлениями о последних днях существования Советского Союза при Михаиле Горбачеве. «Россия вышла из-под контроля, и власти это знают, — сказал тогда будущий американский президент. — В этом и заключается проблема Горбачева. У него недостаточно твердая рука».
Рука г-на Путина, очевидно, оказалась гораздо более твердой. Несмотря на множество очевидных проблем, смятение, коррупцию, ложь и экономические провалы, он находится у власти уже 17 лет, сумев превратиться из никому не известного офицера КГБ в президента России. И это тоже может быть частью того, что г-н Трамп — еще один случайно попавший во власть президент, чьи позиции в Белом доме пока еще очень шатки — видит в г-не Путине и других авторитарных правителях. Он видит в них крепких лидеров, которые говорят о силе чаще, чем о свободе, и зачастую оценивают свою успешность по своей способности удержаться во власти.
Я недавно спросила Боба Коркера (Bob Corker), председателя комитета Сената по международным отношениям, почему, по его мнению, г-н Трамп испытывает такую очевидную симпатию к г-ну Путину. «Я считаю, что здесь имеет место восхищение перед сильным лидером», — ответил он. Другая его теория заключается в том, что г-н Трамп считает себя своеобразным супергероем, который установит крепкую связь с г-ном Путиным, «чтобы доказать, что он способен делать такие вещи, которые были не под силу другим президентам».
И это слова республиканца, который надеется вести дела с администрацией Трампа.
Америка не обременена историей тирании и тоталитаризма, которая преследует Россию. За нашими плечами 229 лет успеха конституционной демократии, который переживет эпоху Трампа. И хотя внешние атрибуты и полномочия, сопровождающие «имперское президентство», которое сейчас осуществляет г-н Трамп, продолжали расти с того момента, как историк Артур Шлезингер-мл. (Arthur M. Schlesinger Jr.) преложил этот термин в эпоху Никсона, у нас также есть сильные уравновешивающие институты, такие как свободная и независимая пресса и федеральные суды, которые уже демонстрируют мощное сопротивление тем приемам и тактике, которые г-н Путин эффективно применял в России.
Тем не менее, сейчас довольно трудно сохранять спокойствие. Когда я переехала в Москву в первый год президентства г-на Путина, с момента распада СССР прошло всего 10 лет. Многие россияне все еще надеялись, что их страна станет похожа на те западные государства, в которые им совсем недавно еще нельзя было ездить. Несмотря на всю популярность борьбы г-на Путина с тем, что он назвал хаотичными свободами 1990-х годов, в России я встречала множество людей, которые надеялись, что когда-нибудь их страна займет достойное место среди «нормальных», стабильных демократий.
Кто мог подумать, что спустя 17 лет вопрос о будущем демократии будет подниматься уже не в России, а в Америке?
