У всех американских президентов в новейшей истории были причины для того, чтобы встречаться с диктаторами. Франклин Рузвельт поделил Европу с Иосифом Сталиным на Ялтинской конференции. Ричард Никсон ездил в Пекин, чтобы встретиться с Мао. Рональд Рейган принимал в Белом доме президента Филиппин Фердинанда Маркоса (Ferdinand Marcos) и его супругу. Многие американские президенты встречались с принцами Саудовской Аравии либо в Вашингтоне, либо в Эр-Рияде.
Контакты неизбежны, как порой и сделки, которые часто позиционируются как досадные, но необходимые жертвы во имя всеобщего блага. В период холодной войны США часто поддерживали жестоких авторитарных лидеров в их борьбе против не менее жестоких коммунистических движений. Причины, по которым это делалось, лучше всего высказала Джин Киркпатрик (Jeane Kirkpatrick), заявившая, что авторитаризм изменить можно, а вот коммунизм — нет, потому что его тоталитарные устремления убивают коммерцию, религию, гражданское общество и многое другое.
Ее точка зрения оказалась ошибочной: спустя 70 лет коммунизм развалился, и в качестве политики он привел к печальным результатам (вспомните Вьетнам). Однако даже те встречи, которые сегодня кажутся наиболее постыдными, в то время были частью более широкой стратегии. Когда, к примеру, Рейган принимал у себя Фердинанда Маркоса в 1982 году, он старался говорить об истории американо-филиппинской дружбы, «основанной на общих истории и идеалах». Рейган также высоко оценил конституцию Филиппин, в которой нашли воплощение «независимость, свобода, демократия, справедливость и равенство».
Но если говорить о президенте Дональде Трампе с его частными и подчеркнуто положительными комментариями в адрес диктаторов, за ними не чувствуется никакого четкого плана. В его восхищении теми, кто пытает и убивает своих оппонентов, не содержится никаких исторических или этических нюансов, никаких отсылок к теоретическим идеалам. К примеру, можно сравнить высказывания Рейгана, сделанные в 1982 году, с заявлениями Трампа, которые он сделал несколько недель назад, когда принимал у себя в Вашингтоне жестокого диктатора Египта Абделя Фаттаха ас-Сиси (Abdel Fatah al-Sissi). «Я хочу, чтобы все знали, на случай если есть какие-либо сомнения: мы поддерживаем Сиси самым активным образом, — заявил Трамп. — Он проделал фантастическую работу в очень сложной ситуации».
Сиси арестовал десятки тысяч людей, многие из которых подверглись пыткам и оказались в тюрьме за совершение «преступления», заключавшегося в работе на независимые благотворительные организации и фонды.
Его жестокость является настолько вопиющей, что, как я слышала, его тюрьмы часто называют «фабриками по производству будущих исламистских фанатиков». Его война против его собственного народа усилит нестабильность в регионе. Тем не менее, риторика Трампа носила не только позитивный, но и личный характер. Трамп заявил, что президент Египта был «очень близок ко мне с нашей первой встречи».
Для Сиси эта встреча была крайне важной, поскольку она поспособствовала консолидации его власти в стране, оправданию его жестокости и укреплению его позиций. Трамп также позвонил президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану (Recep Tayyip Erdogan), чтобы поздравить того с победой (вероятно, не совсем честной) на референдуме, благодаря которому он получает диктаторские полномочия. Трамп также пригласил в Белый дом Родриго Дутерте (Rodrigo Duterte), президента Филиппин, который приказал полиции без суда и следствия расстрелять тысячи людей, подозреваемых в распространении наркотиков. Результат будет один. «Знаете, он пользуется большой популярностью на Филиппинах, — сказал Трамп. — У него очень высокий рейтинг одобрения на Филиппинах».
Ни за одной из этих щедрых похвал не стоит четкая стратегия. (В некоторых случаях подобная риторика может поспособствовать реализации деловых интересов президента. У Трампа есть инвестиции на Филиппинах и в Турции, приносящие ему доход, о котором никто ничего не знает. Дутерте уже назначил делового партнера Трампа в Маниле на пост специального посланника в США.) Более того, нет никаких оснований считать, что подобный курс имеет более глубокие дипломатические цели или является частью умной игры. Наоборот, очевидное восхищение, которое Трамп испытывает перед странными и жестокими лидерами, такими как Ким Чен Ын (Kim Jong Un) — его Трамп назвал «ловкачом», добавив, что он был бы «польщен» встречей с ним — вполне соответствует устоявшейся у него практике. В прошлом он сознательно работал с коррумпированными и нечистыми на руку деловыми партнерами — к примеру, он решил заключить партнерские отношения с союзниками Корпуса стражей Исламской революции Ирана при возведении роскошного и по непонятным причинам пустующего здания в Азербайджане. Сейчас он поступает точно так же.
Поскольку Трамп ежедневно делает огромное множество возмутительных заявлений, легко не заметить, насколько катастрофической будет текущая смена парадигмы и насколько серьезными будут последствия на местах. На протяжении 70 лет США помогали поддерживать мир благодаря системе альянсов, основанной на общей вере в демократию. В течение того же периода президенты США поддерживали эти альянсы как на словах, так и экономически и военным путем. И США получали выгоду от такой поддержки. Теперь, когда президент США больше не видит различий между диктаторами и демократами, можно ожидать, что первые усилят свои позиции и будут проводить более агрессивную политику. При этом демократические альянсы ослабнут, как и мир и процветание.
Стоит ожидать, что люди будут искать морального лидерства в других местах. Во время встречи с российским президентом Владимиром Путиным, состоявшейся на этой неделе, один западный лидер публично призвал его прекратить преследования на религиозной почве и пытки людей нетрадиционной сексуальной ориентации в российских тюрьмах. Именно такую риторику мы привыкли слышать от «лидера свободного мира». Но теперь мы будем слышать ее только от канцлера Германии Ангелы Меркель (Angela Merkel).
