После того, как шестнадцать лет назад не удалось выявить и остановить теракт «Аль-Каиды» (организации, запрещенной в РФ — прим. ред.) 11 сентября, Конгресс более чем в два раза увеличил бюджет американских спецслужб и дал им беспрецедентные секретные полномочия. Будучи в то время специализированным журналистом газеты The Washington Post, я наблюдала, как эти службы разрастаются, как в районе Вашингтона появляются десятки новых зданий для размещения стремительно увеличивавшегося персонала численностью более миллиона человек, имеющего допуск к секретным и совершенно секретным работам и документам.
Агентство национальной безопасности получило разрешение на сбор и хранение частной интернет-переписки и данных мобильных телефонов миллионов американцев. ФБР было наделено полномочиями получать без санкции суда банковские, архивные данные граждан и записи их телефонных разговоров. ЦРУ открыло секретные тюрьмы за границей, в которых его работники подвергали пыткам подозреваемых в терроризме. Местные полицейские управления начали использовать оружие военного образца, бронетехнику и средства отслеживания мобильных телефонов.
Все эти и многие другие меры предпринимались в целях обеспечения национальной безопасности. И все же в прошлом году эти значительно увеличившиеся спецслужбы не смогли защитить или даже предупредить американскую общественность от самой дерзкой российской тайной операции в отношении США со времен окончания холодной войны. Лишь после того, как российская дезинформационная кампания уже дискредитировала президентские выборы 2016 года, Аппарат директора Национальной разведки — очередной структуры, подвергшейся значительному «укрупнению» после 11 сентября, раскрыл факт вмешательства Кремля. В докладе, рассекреченном в январе 2017 года и обнародованном Аппаратом директора Национальной разведки, содержались лишь самые незначительные и неубедительные доказательства, в результате чего многие люди усомнились в том, что это правда. Узнать, на самом ли деле проведенная русскими кампания изменила исход выборов, невозможно. Но ее исполнителям явно удалось обострить политические разногласия в США и подорвать доверие к результатам выборов.
В отличие от 11 сентября, российская кампания не была неожиданностью, заставшей всех врасплох в тихий осенний день. Скорее, она разворачивалась на протяжении полугода, не менее, через аккаунты в американских социальных сетях — что вряд ли можно было отнести к той ерунде, которую пишут в шпионских романах романов. Кремлевские лидеры предупреждали о своих планах за годы до этого. Тактика и способы работы русских тоже ни для кого не были секретом. Это было документально подтверждено властями европейских государств, аналитиками и журналистами после дезинформационных кампаний, проводившихся Кремлем с целью дестабилизации обстановки в Эстонии в 2007 году, в Грузии в 2008 году и на Украине в 2014 году. А также — в Великобритании накануне референдума 2016 года о выходе страны из ЕС.
Столкнувшись с одной из самых явных за последнее десятилетие внутренних угроз для США, ни ФБР, которое отвечает за проведение контрразведки внутри страны, ни Аппарат директора Национальной разведки не предупредили американцев, что при поддержке России в сети работают многочисленные автоматизированные «боты» и пользователи-тролли. И что они стремятся обострить расовые разногласия и распространяя антиправительственные теории заговора. 4 октября в интервью CNBC заместитель директора ФБР Эндрю Маккейб (Andrew McCabe) признал, что разведывательное сообщество США «наверное, должно было предсказывать „атаки" с большей ясностью, чем мы это делали». «Когда сопоставляешь эти атаки с тем, что в течение многих лет нам было известно о русских по линии нашей контрразведки, все полностью вписывается в их сценарии и совпадает с их методами работы, — добавил он. Эта способность внедряться в нашу систему, сеять раздоры и дестабилизировать общественно-политическую ситуацию как раз по их части. И мы, вероятно, должны были это увидеть». В недавнем интервью один высокопоставленный сотрудник разведки, которому дали разрешение поговорить со мной, согласился с этими словами. «Он выразился очень точно», — отметила моя собеседница, пожелавшая остаться неназванной, имея в виду Маккейба.
Джон Бреннан (John Brennan), который в период с 2012 по 2016 годы занимал пост директора ЦРУ, заявил, что у сотрудников разведки США не было возможности предвидеть подобные действия России. «Люди критиковали нас и администрацию Обамы за то, что мы не выступили и не заявили об этом более решительно, — заявил он, выступая в июле на форуме по вопросам национальной безопасности в Аспене. — Такого сценария, такой задачи у нас не было».
Многие представители разведывательного сообщества, или РС, как называют все специальные службы США, обвиняют президента Обаму за то, что он не хотел публично критиковать Россию за ее действия во время выборов 2016 года. Но по закону руководители спецслужб должны также информировать и членов комитетов по разведке Сената и Палаты представителей о серьезных угрозах национальной безопасности. Однако они, похоже, и конгрессменам особых деталей не сообщали. Наоборот, члены Конгресса, как и все мы, были удивлены, когда из недавних показаний представителей Facebook и Twitter узнали о присутствии России в социальных сетях. Макс Бергманн (Max Bergmann), который до 2017 года работал в Госдепартаменте и имел доступ к секретным докладам о деятельности России, в беседе со мной назвал эту проблему «недостатком воображения. И обвинить в этом можно было всех».
Даже эти слова не отражают масштабов этого провала, его не осознают даже зарубежные чиновники и эксперты, наблюдавшие за действиями русских в США. Один высокопоставленный европейский дипломат, просивший не назвать его имени, недавно сказал мне, что тех двух лет, что прошли между кибератаками России во время украинских выборов и выборами в США в 2016 году, «должно было хватить, чтобы американские власти насторожились».
Одной из первых, кто обнаружил свидетельства и зафиксировал тактику российской онлайн-дезинформации, стала Ольга Юркова, 32-летняя журналистка, недавно окончившая факультет журналистики Национальной Киево-Могилянской академии. 1 марта 2014 года Юркова смотрела по телевизору и в интернете, как вооруженные люди в униформе без опознавательных знаков оккупировали Крым. Российские СМИ называли их «вежливыми людьми». Но Юркова и студенты, учившиеся с ней в университете, хорошо знакомые с предыдущими дезинформационными кампаниями, которые проводили русские в странах Балтии и других странах, понимали, в чем дело.
«Их ложь была настолько откровенной, что все украинские журналисты были потрясены, лишившись дара речи, — рассказала Юркова, беседуя со мной из Киева. — Мы как ответственные журналисты должны были с этим что-то делать». На следующий день Юркова создала сайт под названием StopFake.org, целью которого было развенчивать фальшивые новости и выявлять дезинформацию, распространяемую Россией. Статью о запуске сайта и его целях в течение двух часов рассылали в Twitter, рассылок было 13 тысяч, рассказала мне Юркова по электронной почте. Читатели быстро начали присылать «попадавшиеся им фиктивные материалы», и вскоре даже начали пытаться разоблачать их самостоятельно. Ежедневно команда StopFake.org прочесывала русско- и англоязычные СМИ в поисках материалов подозрительного содержания. Они проверяли достоверность цитируемых источников, точность переводов, достоверность цифр и статистических данных, а также достоверность фотографий и видео. Иногда они звонили людям, о которых говорилось в статьях, или перепроверяли факты на соответствие законам и нормативным актам. Нередко на то, чтобы опровергнуть сфальсифицированные материалы с помощью убедительных доказательств, уходила не одна неделя.
«Мы уже три года работаем над тем, чтобы информировать совершенно разных людей о том, почему они должны учитывать эту проблему, как они могут уменьшить воздействие пропаганды, и каковы возможные пути противодействия пропаганде как явлению», — сказала Юркова. Хотя StopFake сейчас публикует свои статьи на 11-ти языках, и в команде работают 30 человек, бюджет организации по-прежнему ограничен: в 2016 году он составил 225 тысяч долларов — в отличие от бюджета всех разведслужб США, составляющий 70 миллиардов долларов. У StopFake нет своего офиса, и в целях экономии все работники сайта используют свои персональные компьютеры и общаются через Facebook.
Еще одним научно-исследовательским центром, работа которого является публичной, является Центр передового опыта НАТО в области стратегических коммуникаций (Стратком), расположенный в столице Латвии Риге в похожем на коробку здании, где я побывала весной прошлого года. В докладе Центра за 2014 год о кампании, проводившейся Россией против Украины, указаны те же темы, которые Кремль впоследствии использовал против США два года спустя. «Российские СМИ систематически нагнетают и подпитывают чувство страха и беспокойства», — отмечается в докладе. Администрация президента, кремлевская структура, находящаяся под непосредственным руководством Владимира Путина, «контролирует большое количество работающих в социальных сетях блогеров и троллей для распространения информации, поддерживающей идеологические стереотипы и политическую риторику российских властей и заставляющей противников замолчать». В докладе говорится, что для обеспечения массового потока сообщений в Facebook и Twitter блогеры используют подставных, несуществующих пользователей и вымышленные имена.
Еще одним аналитиком, который более двух лет назад публично раскрывал применяемую Россией тактику распространения дезинформации, является бывший журналист, а ныне — эксперт по пропаганде и старший научный сотрудник лаборатории цифровых криминалистических исследований Атлантического совета, живущий в Эдинбурге, Бен Ниммо (Ben Nimmo). Ниммо впервые заметил, что связанные с Кремлем пользователи социальных сетей вмешиваются в проходящие на Западе демократические процессы, во время референдума о независимости Шотландии 2014 года. По его словам, сегодня они продолжают действовать в США.
«Существующие структуры по-прежнему работают», — говорит Ниммо. Он предупредил, что сотни фальшивых аккаунтов, которые, как недавно определили специалисты Facebook и Twitter, были созданы русскими, «подобны пушечному мясу. Русские используют их и просто выбрасывают, создавая новые». Однако разведывательное сообщество по-прежнему молчит — будто русские исчезли.
Я нашла по меньшей мере десяток других институтов, которые, судя по всему, ведут грандиозную работу. Марк Лейти (Mark Laity), директор по стратегическим коммуникациям в Штабе главнокомандующего ОВС НАТО в Европе, высоко оценил работу аналитических организаций. «Они очень часто намного эффективнее, чем чиновничий аппарат, сказал он в беседе со мной. — „Продукт", который они производят, превосходен».
Никто из аналитиков этих неправительственных организаций не использует в своей работе систем видеонаблюдения и суперкомпьютеров, а также не обладает полномочиями привлекать людей к даче показаний. Работа аналитиков этих общественных организаций не является секретной. И как раз в этом и заключается проблема. Аналитики, работающие в государственных структурах, всегда считали, что информация из общедоступных источников, или разведданные из открытых источников, как ее называют в разведывательном мире, не может заменить секретную информацию. Руководство разведслужб часто игнорирует значение публичных заявлений иностранных лидеров, действий, зафиксированных журналистами, данных, собранных профессорами университетов, и материалов, обсуждаемых на открытых конференциях. Эта проблема существует уже не одно десятилетие. В 2002 году из-за этого американские спецслужбы не обратили внимания на свидетельства, предоставленные Агентством по атомной энергии, согласно которым у Ирака не было оружия массового уничтожения. В 2010 году они снова не обратили внимания на то, что на Ближнем Востоке назревает «арабская весна». Недооценка роли информации из открытых источников становится более серьезной проблемой, поскольку Россия и Китай используют социальные сети как арену для проведения операций по дезинформации.
До тех пор, пока агенты ФБР и американские разведчики не преодолеют эти предрассудки, они будут и дальше требовать специальных полномочий, позволяющих им осуществлять слежку за пользователями интернета недопустимыми методами. Если же им будет отказано в предоставлении права вести слежку, они, скорее всего, разведут руками и скажут, что в том случае они не смогут помочь в решении этой проблемы. (В ответ на мою просьбу прокомментировать материалы при подготовке этой статьи ФБР отказалось).
Операции по распространению дезинформации, проводимые Россией в США, не прекращаются. По завершению состоявшихся недавно закрытых слушаний по вопросу российской дезинформационной кампании председатель комитета Сената по разведке Ричард Берр (Richard Burr), республиканец из Северной Каролины, заявил журналистам: «Нельзя отстраниться от этого и считать, что Россия в настоящее время никаких действий не совершает»
Подобную озабоченность выразила и моя собеседница — высокопоставленный сотрудник разведки. «Не думаю, что в деятельности русских что-то изменилось, — сказала она.- Они по-прежнему пытаются использовать такие вопросы, как раса, религия, демократы, республиканцы, ЕС, вопросы НАТО для разжигания розни. Они по-прежнему ведут в соцсетях всевозможную деятельность. Ничего не изменилось». Моя собеседница выразила беспокойство и в связи с тем, что в США — в отличие от стран Балтии и Украины — в обществе активно не обсуждают, как реагировать на распространяемую русскими дезинформацию. «Считаю, что у нас нет такой же, как на Украине и в других странах, национальной дискуссии. И никто не говорит, что мы сделаем все возможное, чтобы защититься от нее», — сказала она.
Чтобы самой увидеть продолжающуюся дезинформационную кампанию русских, я в один прекрасный день в конце сентября посетила новую информационную площадку Союза защиты демократии (Alliance for Securing Democracy), на которой отслеживаются тенденции в публикациях 600 аккаунтов в Twitter, которые так или иначе связаны с операциями, проводимыми Кремлем. В тот день среди публикаций были заявления о том, что США оказывают поддержку боевикам ИГИЛ (организации, запрещенной в РФ — прим. ред.) в Сирии, о заговорах, приведших к массовой стрельбе в Лас-Вегасе и о нападении на актера Моргана Фримена (Morgan Freeman) за создание комитета по расследованию «российского вопроса». Самым популярным был пост Фримена, под заголовком «Психологическая операция Моргана Фримена показывает, в каком отчаянном положении оказался силовой блок».
За терактами 11 сентября последовал целый шквал журналистских расследований, создание комитетов Конгресса и специальных групп, которые раскрывали изобличительные факты, доказывающие неспособность разведсообщества выявить заговор и предупредить общественность заранее. Такая же закономерность может повториться в ближайшее время в результате полного провала, связанного с вмешательством России. Неважно, что эти обвинения, по мнению президента Трампа, являются фальшивкой, сфабрикованной средствами массовой информации и демократами. Неважно, что он поверил Путину, когда российский лидер сказал ему в минувшие выходные, что не вмешивался в американские выборы. Все это не имеет никакого значения, поскольку пресса и Конгресс по-прежнему вольны делать то, на что у них есть право, предоставленное им и гарантированное конституцией — привлекать к ответственности исполнительную власть.
Чтобы избежать давно затянувшихся расследований и не тратить еще больше времени, разведсообщество должно помнить два самых важных урока, которые преподнесли нам теракты 11 сентября: неразумно скрывать правду и делать вид, что все хорошо. Вместо этого директор Национальной разведки Даниэл Коутс (Daniel Coats), один из немногих членов Кабинета Трампа, репутация которого как человека независимого пока еще чиста, мог бы оперативно донести до сведения общественности подробности действий России по распространению дезинформации. За исключением сведений о самых уязвимых источниках информации и методах работы. Он мог бы поручить распространять информационные и просветительские материалы — наподобие тех, что распространяет сайт StopFake — которые помогают людям выявлять дезинформацию в сети. Он мог бы также сообщить Конгрессу о слабых местах в работе разведывательного сообщества и убедить его в необходимости перераспределения ресурсов для борьбы с этой не очень новой угрозой. Членам Конгресса следует обратить особое внимание на ФБР, которое осуществляет контрразведывательную деятельность в США, но которое, по мнению большинства опрошенных мною инсайдеров, не справляется с работой по выявлению и противодействию дезинформации, распространяемой русскими.
Если же Коутс не предпримет этих шагов, это должен сделать Конгресс. Нельзя терять время. Как недавно сказал мне высокопоставленный сотрудник разведки, «у нас нет оснований полагать, что в 2018 году будет все иначе».
