Война «списков»

Период неудачной «перезагрузки» отношений между Россией и США сменился войной «списков», которая началась в конце прошлой недели. 12 апреля американская пресса опубликовала «список Магнитского». Речь идет о введении визовых и экономических санкций против 18 россиян, которых в США считают причастными к нарушениям прав человека. На следующий день Россия ответила собственным списком из 18 граждан США.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков назвал действия администрации Обамы прямым вмешательством во внутренние дела России и заявил, что за пределами России гибель адвоката вообще никому не следует обсуждать. «Дело Магнитского вообще нигде не должно обсуждаться за пределами России, это недопустимо для нас, и мы никогда с этим не согласимся», — заявил Песков в программе «Воскресный вечер» с Владимиром Соловьевым. Песков назвал это ударом по двусторонним российско-американским отношениям.

Тем временем спикер Государственной думы РФ Сергей Нарышкин назвал «список Магнитского» образцом противоправного документа. В то же время Нарышкин призвал «не паниковать» в связи с принятием этого документа, а сохранить партнерские отношения России и Соединенных Штатов по стратегически важным вопросам. Спикер Госдумы подчеркнул, что «список Магнитского» — это вызов, и российские власти ответили на него симметрично.

Как отмечают наблюдатели, ни в один из списков не вошли высокопоставленные представители из действующих администраций, однако в американской прессе появились сообщения о втором, закрытом, «списке Магнитского», в котором якобы есть, в частности, глава Чечни Рамзан Кадыров. Лицам, включенным в обнародованный минфином список, будет отказано во въезде в США, а их активы будут заморожены в соответствии с «законом Магнитского», принятым Конгрессом в прошлом году. В список попали занимавшиеся расследованием «дела Магнитского» — следователи Павел Карпов и Олег Сильченко; судьи Тверского суда, принимавшие решение о продлении ареста, — Алексей Криворучко и Елена Сташина, а также экс-начальник СИЗО «Бутырка» Дмитрий Комнов. В списке из 18 человек — 16 имеют непосредственное отношение к «делу Магнитского», еще двое — фигуранты громких судебных дел.

Влиятельный сенатор из Республиканской партии США Джон Маккейн призвал американский Конгресс и Государственный департамент США внести больше имен российских чиновников, подозреваемых в нарушении прав человека, в «список Магнитского». Сенатор, ознакомившийся как с обнародованным ранее министерством финансов США списком, так и с конфиденциальным списком, составленным Госдепартаментом, назвал оба документа «недостаточными». «Я глубоко разочарован тем, что администрация внесла в список всего 18 имен. В то время, когда права граждан России систематически нарушаются, на США возложена обязанность продемонстрировать нашим друзьям в России, что виновные в нарушении прав человека все же понесут ответственность. Поэтому активное применение «закона Магнитского» так необходимо, и потому опубликованный сегодня список недостаточно полно отвечает нашей задаче», — цитирует Маккейна РБК.

Мнения экспертов

«Это — просто акты о политическом размежевании»

Семен Новопрудский, независимый журналист, Москва:

— Появление «списков Магнитского» — очень важное событие в истории, а закон антимагнитского — это уже следствие. Акт Магнитского был принят в США в момент правления, наверное, самой, с одной стороны, не настроенной на доминирование в мире, а с другой — самой, может быть, беззубой во внешней политике американской администрации за долгие годы. И то, что этот список был принят, это на самом деле была очевидная реакция американского политического истеблишмента на те события, которые происходили в России. То есть в США исчезли иллюзии по поводу того, что Россия может сначала — с западной, а потом — без западной помощи стать демократической страной. В некотором смысле это было признание того, что Россия все равно остается страной с другими базовыми ценностями. И, на самом деле, эта война списков — конечно, не «холодная война» пока еще. Но до нее далеко, потому что Россия все равно не может тягаться со США и быть великим геополитическим игроком и противником, каким являлась в советские времена. Это, конечно, признание того, что Россия не стала частью западного мира, и в обозримом будущем не станет.

Я думаю, вряд ли дело дойдет до того, что, допустим, не будут встречаться никогда ни при каких условиях лидеры двух стран. Конечно, сохранятся контакты на уровне министров иностранных дел. Также понятно, что, грубо говоря, США и Россия этими списками показывают, что эти страны находятся в принципиально разных политических лагерях, и в ближайшем будущем стратегическими союзниками не окажутся. Фактически это просто акты о политическом размежевании.

«Этот казус — неспособность обеих стран жить в XXI веке»

Лилия Шевцова, ведущий научный сотрудник Московского центра Карнеги:

— То, что мы сейчас видим, и можем условно назвать «войной Магнитского» в отношениях между Россией и Америкой, является историческим и политическим казусом. И суть этого казуса в следующем. Прежде всего — в неспособности обеих стран в XXI веке решить проблемы XX века.

— Что вы имеет в виду?
— С одной стороны, попытка путинского Кремля в целях выживания возвратиться к советской формуле существования за счет конфронтации с другой цивилизацией, поиск врага и назначение на роль врага Соединенных Штатов Америки. А с другой стороны — о неспособности и неготовности американских политических кругов найти ответ на новую советскую формулу, к которой возвратился Путин. Вот в чем этот казус. И он состоит в том, что Кремль, с одной стороны, хочет возвратиться в прошлое, но одновременно Путин и его команда не хотят конфронтации с Америкой, хотят сотрудничать с ней, но на условиях, которые диктуют они. И в то же время в Вашингтоне мы видим два противоречащих друг другу стремления. Одни в Конгрессе — законодательная власть — хотят, чтобы Америка возвратилась хоть к какому-то нормативному измерению своей внешней политики. А исполнительная власть — администрация Обамы, Белый дом — не готова использовать ценностный подход во внешней политике и пытается ликвидировать этот нормативный подход. Результатом являются эти 18 ничего не значащих людей в американском «списке Магнитского».

— К чему приведет этот казус?
— Этот казус может привести лишь к очередной шизофрении в российско-американских отношениях, которые висят в воздухе, у которых нет серьезной солидной экономической либо другой базы, которая основывается на ситуативных сделках. И любая из этих сделок оказывается временной и при этом не удовлетворяющая ни одну сторону. Очевидно, это будет продолжаться довольно долго, пока, по крайней мере, Россия не найдет способ выхода из XX века и пока Америка не найдет своего способа возращения к стратегическому нормативному измерению во внешней политике.

— И сколько это будет продолжаться? Пока Путин находится при власти?
— Я не верю, что казус Магнитского в той или иной форме исчезнет или будет ликвидирован даже с уходом Путина. На место Путина может прийти любой другой, который будет работать в той же советской модели. Поэтому мы может сделать твердый вывод о том, что с казусом Магнитского будет покончено только тогда, когда Россия найдет другую формулу выживания, — не за счет мифов и стереотипов прошлого и конфронтации с Западом. Пока, по крайней мере, мы не видим политической альтернативы, силы либо модели, либо лидеров, которые могут предложить России эту модель. Хотя уже есть осознание в российской элите и обществе. Потому что общество в своей значительной части смотрит с раздражением на вот эти упражнения Пескова, Путина и так далее, на всю эту историю со «списком Магнитского». Но пока еще Россия не нашла другой формулы выживания. А Америка, как мы видим на примере и администрации Обамы, не готова найти более эффективного стратегического ответа на российский вызов. Поэтому и в ближайшее время так и будем в этой субстанции продолжать трепыхаться.

— А что вы можете сказать о роли Европы, сможет ли она найти стратегический ответ на этот российский вызов?
— Я по сути дела вынуждена согласиться с мнением Збигнева Бжезинского касательно Европы, когда он неоднократно, в том числе, и в своей последней книге назвал Европу «домом для пенсионеров». У Европы и в силу кризиса, и в силу еще несовершенства механизмов внешней политики нет единой концепции в отношении России. А политика отдельных государств, которые представляют ядро Европы, еще в большей степени основывается на имитации и попустительстве. Хотя одновременно мы должны признать, что и в Германии, и в Великобритании, и во Франции, и в других странах общественное мнение уже решительно требует от своей исполнительной власти поиска нового подхода к путинской России.