Той моей Москвы больше нет.
Последний раз я была здесь в ноябре 1991 года — за месяц до распада Советского Союза и начала грандиозного эксперимента, капитализма по-русски.
Москва 1991 года была очень похожа на Москву 1980 года, когда я, будучи студенткой университета, впервые здесь поселилась — это был памятник былой славе. Мрачный и довольно сонный. Основные продукты могли исчезать с полок магазинов внезапно и без предупреждения. У большинства людей не было собственных автомобилей, и пробок на дорогах практически не существовало.
Когда я сказала своим российским друзьям, что в конце марта приезжаю на конференцию, они предупредили, что я увижу большие перемены. Ну да, подумала я. Разве этот город может измениться?
Но я обнаружила, что может — и очень сильно.
Стоит лишь сойти с самолета в аэропорту «Шереметьево», как разница сразу же бросается в глаза. Старый аэропорт был похож на автовокзал. Там было все, что нужно, но не более того. Табличек и указателей на английском не было, и мне было жалко бедных не говорящих по-русски иностранцев, пытавшихся там сориентироваться. Само собой разумеется, что солдаты, стоявшие с каменными лицами по стойке смирно, ничем особенно помочь не могли.
Сейчас там есть магазины и рестораны — в том числе и TGI Friday’s — и специальные залы для пассажиров бизнес-класса с внимательным и заботливым обслуживающим персоналом, а еще есть туалеты... с туалетной бумагой.
Возвращение в новую Россию было похоже на сцену из «Волшебника Изумрудного города», когда черно-белые кадры превращаются в цветные. И это был еще только аэропорт.
Первую ночь я провела в гостинице «Новотель Шереметьево» — подумать только — в современном отеле рядом с аэропортом. В вестибюле — стойка с брошюрами, рекламирующими ночную жизнь Москвы (представления с танцовщицами), торгово-развлекательный центр, автобусные экскурсии по городу и прогулки на катере по Москва-реке.
На следующий день мы с попутчиками сели в автобус и отправились в Суздаль — небольшой исторический город примерно в четырех часах езды. Мы ехали на некое мероприятие, называемое «Дартмутская конференция» — американо-российский общественный форум, действовавший с 1960 по 1990 годы, и недавно вновь возобновивший работу на фоне растущей напряженности в отношениях между США и Россией.
Гостиничный номер в Суздале оказался даже еще более роскошным, чем в «Новотеле». Мы остановились в Best Western Арт отеле «Николаевский Посад». Номера там огромные и богато украшенные. А вот суздальский душ — это нечто: в нем было столько приспособлений, что когда я повернула какой-то краник, то в разные стороны вырвались струи воды, облив меня и рулоны туалетной бумаги, разложенные по всей ванной комнате.
За пределами гостиничного комплекса в самом городе все оказалось более прозаичным и даже чем-то немного напоминало бывший Советский Союз. Над центральной площадью по-прежнему возвышается памятник Ленину, в городе — обледенелые тротуары и многочисленные старые деревянные дома, которым срочно необходим ремонт. Однако многие из старинных церквей, монастырей и музеев прекрасно отреставрированы, а сопровождавшие нас экскурсоводы оказались людьми очень грамотными и увлеченными.
Следующая остановка — центр Москвы
После моего приезда в Россию прошло уже пять дней, и мне не терпелось увидеть Москву, которую когда-то называла своим домом — сначала когда училась, затем, когда по советско-американскому обмену была начинающей журналисткой в Moscow News, и потом, когда начала работать в The Christian Science Monitor.
И наконец, это случилось. Пройти по Красной площади — это одно из тех ощущений, которые должен испытать каждый. Мы все видели фотографии ярких — будто диснеевских — луковичных куполов Собора Василия Блаженного и помним захватывающий вид стоящего рядом с ним Кремля с красными звездами на башнях. Но все-таки нет ничего лучше, чем увидеть Красную площадь своими глазами. Здесь по-прежнему стоит мавзолей Ленина как знак уважения к коммунистическому прошлому советской страны.
Но кое-что на Красной площади очень изменилось — это ГУМ. Старый большой универмаг, расположенный по восточному краю площади, никуда не делся, но теперь это безупречный процветающий торговый центр, изобилующий товаром. Да к тому же с профессиональным персоналом. Представьте себе Rodeo Drive в Беверли-Хиллз.
На первом этаже находится огромный продуктовый магазин под названием «Гастроном № 1» с великолепным ассортиментом фруктов, овощей, хлеба, шоколада, суши и всего, что пожелаешь. Хотите попробовать дорогущей черной икры? Не вопрос — у них там бесплатная дегустация.
«В Москве можно купить все, что угодно — даже крокодиловое мясо», — сказал мне один русский.
Быстрее ходят, быстрее говорят
И тут мне становится грустно — никакого дефицита продуктов, никакой газеты «Правда» вместо туалетной бумаги и никаких дешевых билетов в Большой театр. В студенческие годы я могла ходить на балет или в оперу и смотреть спектакли мирового уровня, билеты на которые стоили на наши деньги от 50 центов до одного доллара. Теперь же — с тех пор, как в 2011 году Большой снова открылся после шестилетнего ремонта, который обошелся в полмиллиарда долларов — билетов, как говорят, не достать. Грабительские цены начинаются с цифры, равной нескольким сотням долларов.
А, да — еще транспорт. Некогда широко распространенные «Лады» и «Москвичи» встречаются все реже и реже. Сейчас предпочитают ездить на «Мерседесах» или BMW, часто встречаются «Форды» «Тойоты» и «Киа». Москва теперь похожа на любой другой крупный город в часы пик. И во время движения транспорта будьте осторожны — теперь он ездит быстро. Даже пешеходы ходят быстрее, чем, помнится, в 1980-е годы. И еще люди стали быстрее говорить. Москва всегда считалась российским Нью-Йорком, а теперь — тем более.
В Москве теперь можно вызвать такси или машину с водителем по мобильному приложению, и для туристов, желающих покататься по городу, это очень удобно. Мы втроем заплатили всего 31 доллар за поездку в блестящем «Мерседесе» от «Президент-отеля» до Красной площади — это не очень-то далеко, даже с заездом к мосту, где в феврале был убит оппозиционный политик Борис Немцов. В стоимость поездки вошли и те 45 минут, в течение которых водитель нас ждал, пока мы там ходили.
Как и ожидалось, повсюду западные сетевые кафе и рестораны — от Krispy Kreme и Starbucks до Le Pain Quotidien, не говоря уже о вездесущих McDonald’s и Burger King. В начале 1990-х годов я застала открытие первого в СССР ресторана McDonald’s, этот московский магазин на Пушкинской площади все еще там, и расположенный в нем McDonald’s — самый посещаемый в мире. В августе прошлого года российские власти закрыли его за «нарушение санитарных норм», что было воспринято как ответную меру против санкций, введенных США в отношении России, но в ноябре ресторан опять открылся.
У русских есть и свои сети кафе и ресторанов. Например — «Coffee House», называние которого — транслитерация русского «Кофе Хауз». Сайт для путешественников Trip Advisor ходить туда не рекомендует. Распространены в Москве и кафе «Чайхана № 1», предлагающие блюда кавказской и узбекской кухни.
Но при этом я по-прежнему видела много простых забегаловок советского образца с названием «Кафетерий № 1» (№ 2 не бывает). И даже за время своей недолгой поездки я много раз оказывалась в ситуациях, напоминающих тот давнишний Советский Союз. В аэропорту, когда я хотела поменять валюту, кассир взглянула на меня и пробурчала: «Чего?» В ресторанах не было некоторых блюд, указанных в меню. Очень по-советски. Даже в ГУМе не оказалось их фирменных ГУМ-бургеров. Из хорошего могу назвать маленькие киоски с мороженным у входа в ГУМ. Там продают вкуснейшее мороженое разных вкусов в стаканчиках, и стоит оно всего 50 рублей или 85 центов. В советские времена на улице всегда можно было купить мороженое даже в разгар зимы.
И еще один советский пережиток — батареи в домах греют слишком сильно. И единственный способ сделать попрохладнее — это, как и раньше, просто открыть окно, и тогда в помещение ворвется поток свежего холодного воздуха. И еще русские по-прежнему зациклены на понятии «сильного руководителя». Когда в прошлом году президент Владимир Путин организовал аннексию Крыма, его популярность невероятно выросла — и вскоре в ГУМе неожиданно появился магазин одежды с портретами Путина.
И на самом деле, российские сувенирные магазины забиты довольно дорогими футболками с портретами Путина. Не желая особо тратиться на какой-нибудь прикольный сувенир, я была вынуждена ограничиться магнитом на холодильник, на котором был изображен Путин, карта Крыма и слова «Крым наш!». И еще я купила бокал с изображением Путина, своей позой напоминающего Фрэнка Андервуда.
Еще я хочу признаться, что мне очень не хотелось бы, чтобы российский народ вернулся в старое советское неблагополучное прошлое. Я была потрясена теми переменами, которые там произошли. Надеюсь, что в отличие от Рипа Ван Винкля (это герой одноименной новеллы, житель деревни, проспавший 20 лет в горах — прим. ред.), я на этот раз не буду ждать еще 23 года, чтобы вернуться сюда.
