«У меня комплекс жены Лота. Я хочу обернуться и узнать, что там есть», — сказал в интервью «Глобсу» Влади Антоневич, 34-летний выпускник иерусалимской школы киноискусства «Сэм-Шпигель», снявший один из самых серьезных документальных фильмов последних лет. Вооруженный камерой Антоневич проник в ряды вооруженных группировок неонацистского подполья в России. Он хотел разобраться с убийством своего друга детства. Видеозапись жестокой расправы над ним была распространена в интернете в 2007 году. Результаты расследования Антоневич намеревался превратить в фильм. Используя вымышленную личность, представляясь журналистом иностранного телеканала, он встречался с лидерами этого движения, довольно неожиданными людьми, на чьих руках немало крови.
«Если начинаешь расследование, его нужно довести до конца и дать ответы, как себе, так и зрителям. Потому что после выхода фильма на экраны продолжить уже нельзя», — говорит режиссер.
С самого начала Антоневич знал, что полиция сделала все возможное, чтобы уклониться от расследования этого преступления, поэтому обращаться за помощью к полицейским не имело смысла. Более того, полицейские были первыми подозреваемыми.
«У меня не было предубеждений. Я не знал, кого подозревать. Мне хотелось выяснить, кто это сделал. У режиссера документального фильма есть контракт со зрителями: я показываю вам правду, по крайней мере, с моей точки зрения. Я не люблю документальные фильмы, которые несут заранее определенный смысл. В этом нет интеллектуального вызова. Я предпочитаю истории, заставляющие работать серое вещество», — говорит он.
Антоневич привлек на помощь другого друга детства Дмитрия, у которого были связи. Вместе, используя ограниченные средства, они пошли по следу. И этот след завел их в неожиданные места. Несмотря на растущую опасность, Антоневич не останавливался. Результатом расследования стал фильм «Кредит на убийство», который будет показан в рамках фестиваля документального кино в Израиле «Док-Авив», а также выйдет на экраны телевизоров 3 июня.
Режиссер рассказал, что те, кто предоставил ему финансирование, считали фильм законченным еще три года назад, но он считал иначе и продолжал работать, потому что не мог остановиться.
Антоневич подошел к делу ответственно, и работал почти шесть лет, с большими перерывами между съемками. Ему приходилось часто ездить в Россию.
— У вас уже было финансирование?
— Да, частичное. Я получил деньги от Восьмого канала телевидения, от фестиваля ТриБеКа и от Нового кинематографического фонда.
— Когда было страшнее всего?
— Страшнее всего было входить в разные места, не зная, когда и как я смогу оттуда выбраться, если вообще смогу. В фильме есть сцены интервью, и там видно, что я курю, а у меня дрожат руки. Как на встрече с Шульцем. Он сам был вооружен, и с ним были люди с оружием. Если бы он знал, о чем наш фильм, то ни меня, ни оператора уже не было бы в живых. Всякий раз на подобных встречах я гадал, иду ли в ловушку, или же утечки не было, и все в порядке. В такой работе невозможно сохранить в тайне все карты, по крайней мере, не ото всех. Идешь в лес и не знаешь, выйдешь ли из него. Берешь с собой оператора. Это большая ответственность, потому что его тоже убьют, а у него семья, дети.
Но чем больше ты этим занимаешься, тем меньше боишься. Главная опасность исходила не от неонацистов. Все, что могут сделать, это убить кого-нибудь. Гораздо опаснее власти, у них намного больше возможностей. У режима есть прекрасные адвокаты, лучшие из них, а также все телеканалы. Они могут проигнорировать фильм, а могут очернить и фильм, и меня.
— Вы чувствовали угрозу? От тех, с кем беседовали во время съемок фильма или от властей?
— Почти все, с кем я тогда встречался, сегодня сидят в тюрьме. Частично это связано с фильмом. Власти могу и не знать, о чем на самом деле фильм, но зато они точно знают, что ты делаешь какой-то фильм. Режим не заинтересован в столкновении с Израилем. В некоторым смысле я в большей безопасности, чем если бы был американцем.
— У фильма есть шанс быть показанным в России?
— Нет. Меня пригласили на фестиваль документального кино в Москву. Я просил, в своем ли они уме. Их либо запретят, либо посадят. Людей там сажают тюрьму за любой пустяк. Недавно там запретили фильм «Номер 44», потому что Голливуд, якобы, задел патриотические чувства. Актер, сыгравший священника в фильме «Левиафан», потерял работу в театре. Из-за роли в фильме! Это же безумие!
— Режиссер «Левиафана» Андрей Звягинцев был в Израиле, он сказал мне, что фильм не о политике.
— Он насквозь политический, нужно уметь правильно понимать его. В этой якобы семейной драме есть совершенно очевидный смысл. Режиссер не мог открыто сказать, что фильм о политике. Он и так отчасти чувствует себя предателем.
Я считаю, что режиссер снял великолепный фильм, настоящий образец для подражания. Никогда не изучая киноискусство, он оказался невероятно талантлив. Я вообще не думаю, что киноискусству нужно учиться. Нужно просто быть зрелым. Зрелость позволяет впитывать впечатления. Думаю, Звягинцев это и сделал. Я считаю, что нужно просто впитывать впечатления.
Театр абсурда
К счастью для Антоневича, темные личности заглотили наживку и предоставили ему сведения, которые он искал. Почему они согласились выступить перед камерой? В основном, чтобы показать свою силу. Но была и другая причина. Похоже, некоторые из опрошенных очень хотели снять себя подозрения в каких-то преступлениях, которые они не совершали. некоторые сознательно напустили туману, а другие привели Антоневича туда, куда он и не думал попасть. Фильм оставляет тяжелое впечатление. Несправедливость, бурный расцвет нацизма, руки закона связаны, а президент Владимир Путин делает все, что хочет.
— Как российские граждане живут в условиях такой несправедливости?
— 140 миллионов человек с промытыми мозгами не могут понять, что происходит. Нападение на Украину Путин объяснил необходимостью спасти русских от Украины. Он всегда мессия, спаситель. Его рейтинг составляет 84%.
— То есть люди не понимают, в каком тяжелом положении живут?
— Они верят, что им нужен царь. Им промыли мозги, и они считают, что так нужно и это естественно. Они считают, что им нужен Сталин, и общественный дискурс сегодня гласит, что русским в данный момент демократия не подходит. Украинцы, их братья по крови, добились демократии, и русским тяжело принять это. Российское телевидение показывает, что власть на Украине принадлежит ЦРУ, подобную ерунду транслируют в основных выпусках новостей. И это вовсе не смешно. Это жуткий театр абсурда, черная трагедия. Фильм отражает лишь малую часть этого.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С самого начала режиссер Влади Антоневич знал, что полиция сделала все возможное, чтобы уклониться от расследования этого преступления, поэтому обращаться за помощью к полицейским не имело смысла. Более того, полицейские были первыми подозреваемыми. «У меня не было предубеждений. Я не знал, кого подозревать. Мне хотелось выяснить, кто это сделал», — говорит он.
