В том, что Владимир Путин стал героем европейских правых, нет ничего нового. Ультраправые активисты и партийные лидеры от Великобритании до Венгрии видят в российском президенте оплот борьбы против американской гегемонии, проекта централизации Европы и размыванием того, что они считают традиционными христианскими ценностями.
Инициированный Путиным запрет «гей-пропаганды» у себя на родине и заявления о том, что однополые браки усиливают демографический кризис в Европе, упали на благодатную почву среди французских правых, яростно боровшихся против легализации однополых браков (в ответ Россия украла флаг у французского движения за традиционную семью и переделала его в символ «натурал-парада», а Мари Ле Пен из партии «Национальный фронт» печально прославилась кредитом в 9 миллионов евро, взятым в Москве). В Восточной Европе у Путина тоже есть поклонники — например, Красимир Каракачанов из болгарской ультранационалистской партии ВМРО заявил, что «символ Европы — Жанна д’Арк, а не Кончита Вурст», «бородатая женщина», победившая на прошлогоднем «Евровидении».
Более того, европейские ультраправые все чаще считают Путина своим союзником в борьбе с бродячим призраком исламизации. «Ислам поднимается по всей Европе», — заявил как-то голландский ультраправый политик Герт Вилдерс австрийскому журналисту. — Когда наши лидеры говорят, что все культуры равны, они водят народ за нос. Я считаю, что наша культура, основанная на христианстве или иудаизме, гораздо лучше исламской культуры«.
Зимой в Германии прошла демонстрация националистской партии «Пегида», выступающей против иммиграции. Демонстранты держали в руках плакаты с призывом «Путин, помоги!» В их глазах Путин — защитник христианства. В своей предвыборной кампании 2012 года он обещал бороться за права христиан по всему миру и, по их мнению, приструнил исламистов, в то время как Европа задыхается под натиском иммигрантов-мусульман. Санкции лишь подлили масла в огонь. «Зачем вести экономическую войну против главного оплота борьбы с экспансией варварского экстремизма?», — спросил на декабрьском собрании европейских правых Маттео Сальвини, глава итальянской «Лиги севера». Найджел Фэрадж, лидер правой «Партии независимости Соединенного Королевства», пошел еще дальше и призвал Запад сплотиться вокруг Путина в борьбе с тем, что он считает величайшей угрозой европейскому образу жизни на несколько поколений вперед. «В войне с исламским экстремизмом, что бы мы ни думали об этом человеке, он — на нашей стороне», — сказал Фэрадж о Путине. — Давайте не провоцировать Путина, нравится он нам или нет«.
Но мне интересно, отдают ли себе все эти люди отчет в том, как на самом деле обстоят дела в христианской России Путина. Знают ли они, что Путин вовсе не так всесилен, и что в его империи есть места, где исламизация не только допускается, но и всячески поддерживается? Что бы сказали эти паникеры-исламофобы, если бы им рассказали, что в России всерьез обсуждается узаконивание — или как минимум фактическое игнорирование — многоженства среди 16 миллионов российских мусульман?
Дискуссию по этому поводу спровоцировал один по всем признакам насильственный брак, заключенный в мае этого года между 17-летней чеченкой по имени Луиза Гойлабиева и 57-летним начальником полиции в ее деревне, Нажудом Гучиговым. Полицейский начал свататься к девушке, когда ей было еще 16, и продолжал настаивать на свадьбе даже после того, как она отвергла его предложение: у нее уже был жених гораздо более уместного возраста. Об этом узнала одна московская журналистка и написала про это статью, в которой рассказала, что Гучигов выставил блок-посты на выездах из деревни, чтобы семья Луизы не смогла сбежать. Более того, как выяснилось, Гучигов на этот момент уже состоял в законном браке. В московских СМИ поднялся скандал, и свадьбу быстро отменили.
Но потом об этой истории узнал лидер Чечни Рамзан Кадыров. Кадыров — жестокий, не вполне психически уравновешенный сын чеченского муфтия и полевого командира, переметнувшегося на сторону Москвы во время второй войны в Чечне. Рамзан Кадыров по отцовской традиции продолжил сотрудничество с Кремлем в обмен на гигантские дотации на восстановление разрушенного войной региона — часть которых оседает у него в кармане. Именно при Кадырове-младшем Чеченская республика стала страной в стране, с коррумпированной властью и запуганным до крайности населением. Кадыров создал по сути маленькое исламистское государство в пределах Российской Федерации. Алкоголь в Чечне купить затруднительно, как и «не отвечающие исламским нормам» энергетические напитки, а во время Рамадана кафе и рестораны днем закрыты. В государственных учреждениях женщины обязаны носить платок, а несколько лет назад даже был случай, когда полицейские обстреливали из пейнтбольных винтовок женщин с непокрытыми головами. Я напомню, все это происходит внутри границ Российской Федерации, и финансирует это ее правитель, борец за христианские ценности Владимир Путин.
Хотя зачастую не совсем ясно, кто кем правит. Российские комментаторы, наблюдающие за событиями в регионе, жалуются, что российские закон и порядок границу Чечни не пересекают. «Вертикаль власти в Чечне не действует, — говорит Александр Черкасов, руководитель российской правозащитной организации „Мемориал“, имея в виду путинскую систему управления Россией, основанную на жестком личном контроле. — Даже если высокопоставленный следователь рискнет допросить обычного чеченского полицейского, тот просто не явится на допрос. И генпрокуратура, и Следственный комитет — все они в Чечне абсолютно бессильны».
«Этих людей невозможно заставить соблюдать федеральные законы, — говорит Игорь Каляпин, председатель „Комитета против пыток“, российской неправительственной организации, до недавнего времени имевшей представительство в Чечне. — В Москве это прекрасно знают, и знают, что они тут бессильны». Другие с недовольством рассказывают про кровавые перестрелки в самом центре Москвы с участием чеченских силовиков, которые не гнушаются даже у местных чеченцев вымогать деньги с применением пыток. «Действие законов на этих людей не распространяется», — говорит Каляпин. Он рассказал мне об одном случае, когда чеченских полицейских при исполнении задержали за пытки. Их жертву, местного уроженца Чечни, нашли избитого и окровавленного на обочине московского шоссе. Буквально через час после их задержания в отделении полиции, куда их доставили, раздался звонок от руководства, которое потребовало отпустить задержанных. Обычно это происходит так: чеченцы звонят своим начальникам, которые, в свою очередь, звонят Кадырову, у которого прямая связь с Путиным. «Люди [из Министерства внутренних дел России] понимают, что если дело дошло до звонка Кадырова Путину, то это может стоить им работы, — говорит Каляпин. — Кадырова раздражать нельзя ни в коем случае». Каляпин знает, о чем говорит. Он раздражал Кадырова, так что представительство его организации в Чечне сожгли, а саму организацию российский суд назвал иностранным агентом. На днях Каляпин, не желая работать под такой вывеской, распустил организацию.
Поэтому когда Кадыров вступился за своего друга Гучигова и заявил, что семья Луизы согласилась выдать ее замуж за этого человека (который внезапно помолодел до 47 лет), свадебные планы были восстановлены, и Москва охотно начала плясать под кадыровскую дудку. Кремлевский уполномоченный по правам ребёнка — он поддержал запрет на усыновление российских детей американцами — заявил, что по возрасту Луиза вполне годится в жены. В конце концов, сказал он, на Кавказе раньше происходит половое созревание, так что в 16 лет уже пора замуж. «Есть места, где женщины в 27 лет уже сморщенные», — добавил он.
Потом он извинился за свои слова, но на свадебные планы это никак не повлияло. Невесту забрал из родительского дома один из самых одиозных адъютантов Кадырова и отвез ее в Грозный, где новый брачный союз отметили с небывалым размахом. Кадыров лично присутствовал на пышном банкете, а кремлевские телеканалы снимали восторженные репортажи, в которых происходящее называли «свадьбой века», а то и тысячелетия (Луиза в кадре выглядела так, как будто она вот-вот упадет в обморок).
На свадьбе Луиза сфотографировалась с первой женой Гучигова — правда, фото позже исчезло из «Инстаграма». Эти события спровоцировали дискуссию: как подобное может происходить в 2015 году в светском государстве, где ранние браки, тем более насильственные, запрещены, как и многоженство? Тем не менее, как отмечают многие опытные наблюдатели Чечни и исламского Северного Кавказа, многоженство в этом регионе — в порядке вещей. Люди просто проводят религиозную церемонию и не регистрируют брак в органах власти, поэтому посчитать точно, сколько таких браков заключено в действительности — или наказать нарушителей закона — практически невозможно. Но это явление в последнее время получает все большее распространение, особенно с тех пор, как Кадыров начал продвигать в Чечне идеи религиозного возрождения.
Но свадьба Луизы вывела этот вопрос на московский уровень. Российские центры опросов общественного мнения принялись спрашивать у россиян, что они думают о многоженстве среди российских мусульман (большинство против, но не меньше трети опрошенных считает, что это не такая уж и плохая мысль). В мае этого года националист-псевдополитик Владимир Жириновский заявил, что раз многоженство среди мусульман по факту уже существует, то его надо легализовать. Месяц спустя Кадыров сам предложил узаконить многоженство на Северном Кавказе — который, позвольте вам напомнить, находится на территории Российской Федерации. Даже Русская православная церковь готова обсудить вопрос. Однако когда одинокий депутат парламента попытался предложить законопроект об уголовном наказании за многоженство, его инициативу немедленно зарубила Елена Мизулина, один из самых ярких сторонников российских законов о запрете «пропаганды гомосексуализма» и защите «семейных ценностей». Вводить уголовную ответственность за многоженство, заявила Мизулина, нелепо. Причина многоженства, сказала она, в том, что «мужчин не хватает, таких, с которыми женщины хотели бы создавать семью и иметь детей». На прошлой неделе Мизулина перешла на работу в верхнюю палату парламента.
Со дня свадьбы Луизы прошло уже два месяца, но дебаты по этому поводу в Москве не утихают. 21 июля в русской версии журнала Esquire была опубликована длинная статья про трех россиянок, которые перешли в ислам и стали кто второй, а кто и третьей женой. Семейное положение их нисколько не угнетает — напротив, даже нравится. Более того, эти женщины живут не на Северном Кавказе, а прямо в российской столице.
Почему гомосексуальность в России официально преследуется, зато многоженство — вполне себе вариант? Потому что Чечня, пережившая две кровавых войны — больное место для страны. Для Путина это наглядное напоминание о том, как он и Кадыров-старший не дали воплотиться его самому страшному кошмару — дальнейшему расчленению России после распада Советского Союза. Он продолжает заваливать Чечню деньгами и закрывать глаза на кровожадные выходки Кадырова — вроде заказных убийств его личных врагов в других странах и насильственной исламизации — лишь бы удержать регион под контролем.
Однако Путин уже выдал Кадырову столько власти, что многие наблюдатели в Москве задаются вопросом — не стал ли Путин заложником Кадырова. Та свадьба и споры о многоженстве произошли через пару месяцев после того, как несколько чеченцев, в том числе имеющих самые тесные связи с Кадыровым, были арестованы по подозрению в убийстве лидера оппозиции Бориса Немцова в феврале. На этот раз Кадырову не удалось вытащить их из заключения, что навело наблюдателей на мысль — не является ли этот случай примером бартерной логики отношений между Путиным и Кадыровым: ты забирай этих парней себе, а мой парень получает девку.
В России эти отношения — ни для кого не новость. Но о них должен знать всякий сторонник европейских правых или вообще европеец, который задумывается о таком пути. Владимир Путин может смотреться достойной альтернативой скользкому Франсуа Олланду или строгой училке Ангеле Меркель. Но если вы думаете, что у себя в стране он защищает традиционные христианские ценности — подумайте еще раз.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В России всерьез обсуждается узаконивание — или как минимум фактическое игнорирование — многоженства среди 16 миллионов российских мусульман. Дискуссию по этому поводу спровоцировал один по всем признакам насильственный брак, заключенный в мае 2015 года между 17-летней чеченкой по имени Луиза Гойлабиева и 57-летним начальником полиции в ее деревне, Нажудом Гучиговым.
