После распада Советского Союза произошло серьезное снижение такого показателя, как пределы оперативной досягаемости российских вооруженных сил, и эта страна из мировой сверхдержавы превратилась в игрока местного масштаба. Чтобы стать одним из полюсов в могущем возникнуть многополярном мире, Москве нужна поддержка в виде сильной армии и мощной экономики. Экономика России серьезно пострадала от западных санкций и низких нефтяных цен, и это усугубляется неспособностью Кремля осуществить ее диверсификацию. Между тем, Путин пытается представить Россию в качестве будущей военной державы, способной действовать с глобальным размахом. Для достижения этой цели российской армии понадобится сеть военных баз за рубежом, особенно в Средиземном море, а также в Атлантическом, Тихом и Северном Ледовитом океане. Кроме того, российские вооруженные силы нуждаются в устойчивом финансировании для поддержания и повышения боеспособности ВМФ, стратегической авиации, а также для создания эффективной и передовой военной промышленности. Насколько реальны глобальные планы России, и какие препятствия существуют на пути их реализации?
Пределы оперативной досягаемости российских вооруженных сил сужались не только непосредственно после распада Советского Союза. Этот процесс продолжался и в период президентского правления Путина. В 2002 году Кремль закрыл свои базы на Кубе и во Вьетнаме под предлогом улучшения отношений с США и финансовой экономии. Последняя российская военная база за пределами СНГ находилась в сирийском Тартусе, но в 2013 году ее тоже закрыли по причине продолжающейся там гражданской войны. К тому времени казалось, что Россия ушла с мировой арены, сохранив свое присутствие только в некоторых странах СНГ и в непризнанных сепаратистских регионах.
Однако Кремль не собирался навсегда покидать Средиземноморье. 25 февраля президент Кипра Никос Анастасиадис и Владимир Путин подписали соглашение о военном сотрудничестве. Оно дает возможность российским самолетам совершать посадку на кипрской авиабазе неподалеку от города Пафос, а российскому ВМФ — использовать порт Лимасол. Подписав данное соглашение, Кипр стал первой страной ЕС, предложившей Москве свои военные базы, несмотря на продолжающийся украинский конфликт и взаимные санкции Евросоюза и России. Чтобы понять причины таких действий Кипра, мы должны бросить взгляд на экономические отношения между двумя странами. Россия инвестировала на Кипре 33 миллиарда долларов, что составляет более 80 процентов всех иностранных инвестиций в этой стране. Кроме того, более трети банковских счетов на Кипре имеют российское происхождение, и именно Москва после тех трудностей, с которыми в 2013 году столкнулись кипрские банки, предложила этой стране кредит на 2,5 миллиарда долларов из тех 16 миллиардов, которые ей требовались. Таким образом, данное соглашение можно рассматривать как иллюстрацию тех льгот и привилегий, которые Россия может получать от отдельных членов Евросоюза (даже вопреки его общему курсу) в обмен на целенаправленную финансовую поддержку.
Несмотря на возможность использования баз на Кипре, глобальный охват и досягаемость российских вооруженных сил остаются ограниченными. В настоящее время у России есть базы в Армении, Белоруссии, Таджикистане, Киргизии, на грузинских сепаратистских территориях Абхазия и Южная Осетия, а также в аннексированном Крыму. Тем не менее, Россия сигнализирует о своем желании и готовности вернуться на мировую арену. Кремль вступил в переговорный процесс с Венесуэлой, Никарагуа, Алжиром, Сингапуром, Сейшелами, Кипром, Кубой и Вьетнамом об использовании имеющихся там военных баз. Согласно его заявлениям, у российского возвращения на глобальную сцену будет и арктическое измерение, причем не только как средство обороны, но и как инструмент поддержки новых территориальных притязаний Москвы на этот богатый ресурсами и все более прибыльный регион.
Возвращение на Кубу
Куба предлагает идеальные условия для строительства или возобновления работы военной базы для российских кораблей и подводных лодок. В прошлом российские вооруженные силы пользовались не только портами. В их распоряжении была развитая береговая инфраструктура, а также жилье для военных и членов их семей. Огромное стратегическое значение имел российский центр радиоэлектронной разведки в Лурдесе. Этот центр, расположенный в 250 километрах от американского побережья, занимался перехватом и прослушиванием сетей связи США, сбором информации с подводных кабелей связи и из центра НАСА во Флориде. Показателем масштабов деятельности центра является то, что в прошлом там работало 3 000 сотрудников. Центр радиоэлектронной разведки в Лурдесе давал Москве возможность осуществлять постоянный перехват самых разных средств связи на юго-востоке США, а также отслеживать трансатлантические линии коммуникаций между Америкой и Европой. О готовности России возобновить свое присутствие на Кубе говорится в соглашении, подписанном в ноябре 2014 года между Москвой и Гаваной во время визита туда президента Путина. Данное соглашение дает возможность российскому флоту, включая разведывательные корабли типа «Виктора Леонова», заходить в кубинские порты, и скорее всего, возобновить деятельность радиоэлектронной разведки в Лурдесе.
База во Вьетнаме
С 1979 года советский военно-морской флот имел возможность швартоваться во вьетнамской бухте Камрань, что обеспечивало военное присутствие СССР в Индийском океане и в зоне Персидского залива. В 2002 году Владимир Путин приказал закрыть эту базу после того, как Ханой расторг соглашение с Россией о бесплатной аренде и потребовал 300 миллионов долларов в год в счет оплаты аренды. Хотя Россия и Вьетнам подписали соглашение о возрождении этой базы, Ханой никаких действий в этом направлении не планирует. Для нынешней политики Ханоя характерен отказ от присутствия любых иностранных военных баз на вьетнамской территории, и он может предложить России лишь пункт материально-технического обеспечения. В качестве альтернативы Вьетнам намеревается создать международный центр материально-технической поддержки ВМС зарубежных стран, который будет заниматься заправкой топливом, ремонтом и обучением экипажей подводных лодок.
В настоящее время российские ВВС используют вьетнамскую авиабазу в Камрани для размещения там самолетов-заправщиков Ил-78, которые осуществляют дозаправку в воздухе российских стратегических бомбардировщиков Ту-95. Эти машины совершают «учебные полеты» в зоне Тихого океана, а также вдоль западного побережья США. Вашингтон обратился к Ханою с официальной просьбой отменить разрешение для российских ВВС, однако она пока не принята.
Новые рубежи в Арктике
В декабре 2013 года Владимир Путин объявил, что одним из главных приоритетов российских вооруженных сил должно стать надежное и твердое военное присутствие России в Арктике. В результате за последние пару лет это присутствие существенно усилилось. Чтобы обеспечить контроль над этим богатым ресурсами регионом, через который может пройти гипотетический Северный морской путь, Россия планирует создать в арктическом регионе по меньшей мере 13 авиабаз и развернуть 10 радиолокационных станций. В данный момент у России есть две авиабазы: на Новосибирских островах и на Земле Франца-Иосифа. В 2013 году начали восстанавливать шесть заброшенных аэродромов в Тикси, Нарьян-Маре, Алыкеле, Воркуте, Анадыре и Рогачево. Работы по реконструкции планируется завершить к 2017 году. Наряду с этим, Кремль намерен построить в Арктике две новых авиабазы. При таких обстоятельствах вышеупомянутые стратегические бомбардировщики Ту-95, которые могут нести на борту ядерное оружие, будут размещены и в Заполярье.
Россия хочет обеспечить себе господство и на море посредством создания целой сети военно-морских баз для кораблей и подводных лодок. В этих условиях была сделана заявка на строительство дополнительных атомных подводных лодок с баллистическими ракетами на борту. Это лодки проекта «Борей», головной среди которых является «Юрий Долгорукий». Данные субмарины способны долгое время действовать подо льдом, где их почти невозможно обнаружить. Параллельно с этим идет процесс модернизации более старых подлодок с баллистическими ракетами (проект 667БДР «Кальмар» и лодка К-114 «Тула»).
Однако основой российской мощи в арктическом регионе является ее атомный ледокольный флот (который дополняют дизель-электрические ледоколы). Он состоит из 30 ледоколов разных типов и является самым крупным в мире. Хотя большинство российских ледоколов устарели, и скоро их придется списывать, Москва уже приступила к осуществлению «проекта 22220», по созданию нового класса ледоколов, способных прокладывать путь во льдах толщиной до трех метров. Первое судно этого класса под названием «Арктика» должно выйти в море в 2017 году.
Недостатки российских планов
Несмотря на некое подобие усиления мощи и глобального влияния российских вооруженных сил, Кремль сталкивается на этом пути с рядом существенных ограничений и препятствий. Первая проблема это финансирование столь масштабных проектов, которые могли бы превратить Россию в страну с глобальным охватом и амбициями. В 2002 году Москва добровольно ушла с Кубы и из Вьетнама по причине финансовых проблем и мер жесткой экономии. Если бы Кремль объявил о своем намерении вернуться в данные страны года три назад, это можно было бы истолковать как свидетельство усиливающейся военной мощи и политического влияния России, опирающейся на свою нефтяную экономику. Но в отличие от периода трехлетней давности, сегодня России грозит экономический крах, она страдает от снижения нефтяных цен, хронической коррупции и западных санкций. Свои военные расходы Москва пока серьезно не сокращает, однако они в данный момент превышают реальный потенциал российской экономики.
Россия тратит на армию больше, чем может себе позволить. В первом квартале 2015 года невоенные расходы России составили 16,5 процента от квартального ВВП, как и ожидалось. А вот военные затраты за тот же период «съели» девять процентов квартального ВВП, и эта сумма оказалась вдвое больше запланированной. Получается, что за первый квартал 2015 года Москва умудрилась потратить половину своего годового бюджета, выделенного на вооруженные силы.
Глобальные амбиции Путина кажутся особенно бесперспективными в сравнении с другими великими державами, такими как США и Китай. Если исходить из данных Стокгольмского международного института по изучению проблем мира, действительность очень существенно отличается от тех заявлений, с которыми выступает Кремль. В 2014 году Соединенные Штаты потратили на свои вооруженные силы 610 миллиардов долларов, что составляет примерно 3,4 процента от американского ВВП. Москва за тот же период времени вложила в свою армию 84,5 миллиарда долларов, то есть, 4,2 процента российского ВВП. Следовательно, несмотря на меньший объем реальных капиталовложений, российская экономика несет по военным ассигнованиям гораздо большую нагрузку, чем американская. Правда, по сравнению с большинством стран российская армия хорошо финансируется и может проводить масштабные операции в соседних государствах. При нынешних обстоятельствах ее потенциал никак нельзя сравнивать с американской военной мощью на мировой сцене.
Другие помехи на пути реализации путинских планов менее заметны, то они столь же серьезны, как и финансовая ситуация в России. Важным элементом любой мировой державы является ее океанский флот, способный действовать в открытом океане на большом удалении. В настоящее время Москве не хватает кораблей для ведения экспедиционных войн вдали от российских берегов. В ближайшем будущем ситуация вряд ли изменится коренным образом, поскольку российский флот сделал заказ на строительство фрегатов, а они входят в разряд кораблей для действий в прибрежных водах. Таким образом, вопреки смелым заявлениям об усилении глобальной мощи России, Кремль действует с позиций реализма и вкладывает деньги во флот, обеспечивающий потребности региональной державы.
Что касается ВВС, то Россия испытывает острую нехватку самолетов-заправщиков с большим радиусом действий. Проблему следует решать за счет модернизации устаревающих машин и строительства новых самолетов Ил-96-400ТЗ. Но первые два самолета-заправщика этого типа поступят на вооружение не ранее 2017-2019 года.
Еще одна проблема связана с возможностями российской военной промышленности, особенно, что касается строительства кораблей для океанского флота. Проблема эта вызвана тем, что Россия зависит от Украины, где она закупала корабельные двигатели. Но российские производственные мощности тоже имеют свои ограничения, и в настоящее время реализовать надежды Кремля на создание океанского флота могут только верфи Санкт-Петербурга. Потенциал российской военной промышленности может еще больше ослабнуть из-за утечки мозгов из страны. Это явление было характерно для 1990-х годов, а при президенте Владимире Путине утечка существенно сократилась; однако в его третий президентский срок она снова начала быстро увеличиваться, достигнув уровня, сопоставимого с 1999 годом. Но в отличие от 1990-х годов, когда страну покидали в основном неквалифицированные и бедные люди, сейчас процесс исхода возглавили образованные специалисты и эксперты. Эта ситуация создает значительные проблемы для российской промышленности.
Заключение
Несмотря на смелые заявления и умное информационное обеспечение, Россия со своими планами возрождения в качестве глобального игрока наталкивается на значительные препятствия и трудности во всех важнейших вопросах, как то наличие военных баз за рубежом, финансирование, океанский флот, стратегические бомбардировщики и военно-промышленный комплекс. В таких обстоятельствах нынешние действия Кремля продиктованы страхом, а не возможностью демонстрировать реальную военную мощь, в основе которой лежит сильная армия и эффективная экономика. Только в Арктике военные возможности России кажутся достаточными для того, чтобы обеспечивать и даже расширять свою власть и влияние в регионе. Планам Кремля по превращению в глобального игрока в ближайшем будущем не суждено осуществиться, и тем не менее, Россия остается сильной военной державой, с которой надо считаться.
Доктор наук Джурай Бескид работает в Братиславе в Институте изучения проблем безопасности и обороны (Академия вооруженных сил). В сферу его научных интересов входят Россия, Украина и военный потенциал бывших советских республик.
Томаш Баранец — выпускник пражского Карлова университета. В сферу его научных интересов входят национализм, а также этнические конфликты и сепаратизм на Кавказе. Он работает в Институте изучения проблем безопасности и обороны (Академия вооруженных сил) в Братиславе.
