Глядя сегодня на нашу планету, поражаешься тому, насколько уникально человечество. Мы единственный вид на земле, который пишет книги, проводит эксперименты и строит небоскребы. Должно быть, наш интеллект очень помог нам в процессе эволюции. Можно предположить, что благодаря ему мы лучше охотились и не позволяли охотиться на самих себя. Что еще важнее, наш развивающийся разум позволил первым людям соперничать друг с другом. Мы развивались, чтобы быть разумными и не отставать от всех остальных, которые тоже развивались, становясь все более разумными. Более умные и ловкие люди привлекают к себе других и результативнее борются за статус внутри сложных социальных групп. Хорошо известно, что люди победили в состязании интеллектов, и это привело к быстрому развитию способности к познанию. Но меньше известно о том, как потребность женщины в хождении и беге помогла расцвету разума.
Во многом наши умственные способности развиваются по причине увеличения размеров головного мозга. Даже если посмотреть на различия между людьми, то разница в интеллекте на 16% объясняется размером мозга. Мозг большего размера это самый простой путь к тому, чтобы стать умнее. А когда увеличивается мозг, увеличивается и размер женского таза, поскольку женщине приходится рожать всех этих большеголовых детишек.
Проблема в том, что здесь включилась еще одна эволюционная закономерность — прямохождение на двух ногах. Это могло произойти по самым разным причинам. Как и большинство теорий, основанных на гипотезах о преимуществах выживания, эта теория вызывает большие споры. Но понятно, что для прямохождения нужен таз меньшего размера. Таким образом, были две эволюционные тенденции разнонаправленного характера. В результате появилось неустойчивое равновесие, когда женщина может ходить и бегать, и в то же время рожать детей с довольно крупными головами. Будь таз у женщины еще больше, она была бы не в состоянии хорошо ходить и бегать. Расплатой за такой баланс стала безопасность. Роды у человека намного опаснее, чем у любого другого примата, и видимо причина как раз и заключается в этом. (Тот факт, что многие женщины умирают при родах без помощи современной медицины, является признаком того, насколько для нашего вида важен разум.)
Такого рода тупиковая ситуация подталкивает человека к инновациям, которые можно считать «созидательными». Или по крайней мере, созидательными в той степени, в какой таковым может быть эволюционный процесс без явных целей и без направляющего интеллекта. Эволюция отыскала некоторые очень важные механические уловки, чтобы обойти эти ограничения: череп новорожденного состоит из частей, которые сдвигаются во время родов; таз женщины временно расходится при родоразрешении; а пространство для мозга в младенчестве очень сильно увеличивается. Но еще одним ключевым приспособлением стал метод работы самого мозга. Эволюция заставляет человека учиться тому, что ему необходимо в мире, вместо того, чтобы давать ему врожденные навыки.
Птенец начинает ходить в поисках пищи уже через несколько секунд после того, как вылупится из яйца; а жеребенок начинает бегать, когда ему несколько лет. Но человеку нужны годы и годы, чтобы стать самостоятельным. Традиционно родители активно заботятся о детях до их половой зрелости; но в современную эпоху эта забота может длиться до тех пор, пока ребенок не закончит аспирантуру в 33-летнем возрасте (а может, такое было только со мной?). Отчасти это объясняется тем, что наш мозг недостаточно развит, пока мы не станем взрослыми. Как отмечают антропологи Ричерсон и Бойд, «мы —самые мозговитые и самые медлительные в развитии члены ордена самых мозговитых и самых медлительных в своем развитии млекопитающих». Мы появляемся на свет, зная очень мало, но мы обладаем невероятными способностями к познанию. А если человек умнеет после рождения, его мозг при рождении может быть меньше, и это позволяет обойти стороной проблему с размером таза. А когда ребенок родился, его мозг очень быстро увеличивается.
Мы не идеальны при появлении на свет, но мы можем приспособиться почти ко всему, с чем нас столкнет мир. Одно из следствий этой особенности заключается в том, что дети, рождающиеся в очень разной окружающей среде, от пустыни Калахари до Арктики, могут научиться жить там. Если бы мы были более компетентны при рождении, то есть, были бы зрелорождающимися, то нас ограничивали бы более узкие рамки окружающей среды. Далее, мы живем в технологической среде, заполняя мир культурой и техникой, которую дети воспринимают как должное, а потом сами развивают в зрелом возрасте. Результатом этого становится цепь положительной обратной связи. Это было бы невозможно без длительного этапа познания, которым пользуется человек.
Если бы мы ходили на четвереньках, таз у женщины был бы больше. Он бы не ограничивал размер головного мозга, и в нашем разуме было бы больше врожденной сообразительности и смекалки, специфичной для той или иной конкретной окружающей среды. Но подвижного интеллекта в нем было бы меньше. Так уж получилось, что мы такие умные благодаря неким банальным биомеханическим потребностям. Как и во многих ситуациях, требующих творческого подхода, ограничение привело к продуктивному выходу из положения.
Как это ни парадоксально, но наша полная неспособность заботиться о себе в младенчестве сделала наш вид гениальным.
Джим Дэвис — доцент института когнитивистики при Карлтонском университете.
