Жить в белорусских условиях может либо психически неполноценный человек, либо алкоголик, поскольку жизнь там абсурдна, утверждает литовский режиссер документального фильма «Игрушки» Лина Лужите.
Во время съемок фильма она вдоволь пообщалась с белорусской милицией, поняла, что в этой стране человек ничего не значит, что у него нет прав, однако там, по ее словам, живут настоящие люди.
«У меня осталась сильная любовь к этим людям, они такие настоящие, человечные, не озабоченные, не эгоцентричные. Для меня такие люди являются главной ценностью в жизни, и в Белоруссии я их встретила очень много», - говорила режиссер Delfi.
Белоруссия для кинодокументалистов является не только объектом для съемок фильмов на политические темы, о режиме Александра Лукашенко, судьбах оппозиционеров и т.д. Эта страна находится всего нескольких десятках километров от Вильнюса, однако в Литве о жизни рядовых белорусов известно не так уж и много
Литовский режиссер Лина Лужите попыталась по-иному взглянуть на эту страну. Она сняла документальный фильм «Игрушки» о жителях небольшого города Жлобин, где люди на перронах у поездов нелегально торгуют самодельными игрушками. По словам режиссера, ее ожидал период адаптации к абсурдной действительности и тесные отношения с милицией. Но прошло время, Лина пожила в городе и увидела то, за чем приехала — как там живут люди. Премьера ее фильма состоится в Вильнюсе в рамках фестиваля Scanorama 17 ноября.
Читайте также: Британия дала убежище белорусскому диссиденту Санникову
- Почему вы выбрали для своего фильма именно Белоруссию?
- Я ее не выбирала и очень рада тому, что не выбирала, поскольку если бы я ее именно выбрала, то, видимо, выбрала бы ее в связи с неким существующим в Белоруссии абсурдом. Иными словами, западный режиссер приезжает запечатлеть экзотику. Белоруссия для моего фильма появилась совершенно случайно. Я ехала поездом из Украины в Вильнюс через Белоруссию. Поезд ехал долго, поэтому я заснула, а когда открыла глаза, через окно вагона на меня смотрели крокодил и слон. Я сначала подумала, что схожу с ума, но потом вышла на перрон и увидела загорелые от солнца лица людей с синтетическими, плохо сделанными игрушками, которые они продавали. Поезд уехал, но вид через окно, почти год стоял у меня перед глазами. Лишь через год я решила, что это нужно снять.
- Город назывался Жлобин?
- Жлобин, небольшой город, но этот небольшой город – индустриальный центр. Там несколько фабрик, заводов.
- Какое впечатление произвело на вас то, что вы увидели? Какой вы увидели жизнь небольшого белорусского города?
- Сначала для меня все было очень экзотично. Мне кажется, что там очень много неправильных вещей. Полиция может подойти к тебе, унижать тебя, отнимать камеры, задавать унизительные вопросы. Тогда я думала: какая же тут ужасная жизнь. Но после того, как я там пожила, вся эта экзотика сразу исчезла, и я почувствовала, что мы в Литве живем точно также, как они в Белоруссии, только эта жизнь несколько иначе упакована. Они тут шьют игрушки, а мы идем работать в банк. Такова их жизнь, но суть та же: они любят, поют, работают, мечтают и т.д. Жизнь идет. И мне кажется, что жизнь, которая там происходит - настоящая. У меня осталась сильная любовь к этим людям, они такие настоящие, человечные, не озабоченные, не эгоцентричные. Для меня такие люди являются главной ценностью в жизни, и в Белоруссии я их встретила очень много.
Также по теме: Спецслужбы Белоруссии "чистят" социальные сети?
- Что вы знали о Белоруссии перед тем, как увидели в окне слона и крокодила и решили туда отправиться?
- Я знала, что есть Лукашенко, что у него черные усы, что здесь режим или как это еще можно назвать… Знала, что в Белоруссии все очень дешево, хотя на самом деле цены такие же как в Литве. Так что я почти ничего не знала об этом стране.
- Вы много общались с людьми, какие среди них настроения?
- Мы там были этакими «людьми с Запада», хотя живем с нескольких десятков километров. У них к нам была белая зависть в хорошем смысле этого слова, в том смысле, что у нас, возможно, жизнь устроена немного лучше. В то же время эти люди понимают, что они живут там, они не могут убежать, уехать. Они говорили, что у вас там (в Литве – прим. ред.) тоже плохо, а у нас в Белоруссии даже лучше. Но в будничной жизни это нормальные люди. Иногда начинаются разговоры о Лукашенко, что им не хватает денег, что их арестовывают среди белого дня непонятно по каким причинам. Этот абсурд ужасен и, мне кажется, они испытывают много боли. Конечно, они не думают об этом каждый день. После того, как нас чуть не арестовали, у меня появилась такая мысль: ты можешь выжить в Белоруссии, если ты психически ненормален или алкоголик.
- Люди говорят о политике?
- О политике они не говорят, а если говорят, то только хорошо или никак. Однако выпив, смелые начинают ругать эту политику, а несмелые молчат.
Читайте также: Белорусская оппозиция выражает отчаяние после подтасованных выборов
- Вы упоминали, что люди не очень охотно шли на контакт с вами. Почему? Кажется наоборот, все говорят, что белорусы открытый, сердечный народ…
- Люди боялись со мной говорить потому, что то, что они делают (продают игрушки) нелегально. Они не платят налоги, торгуют там, где нельзя. И все это видят: власть видит, милиция видит, даже присматривает за ними. Насколько я понимаю, в Белоруссии ты можешь делать все, что угодно, но когда это зафиксировано, то становится уликой, которую можно использовать против тебя.
У нас была одна история. Мне очень нужно было снять один кадр в сторону вокзала. И нам не разрешали. Милиционер сказал, что как только достанете камеру, сразу арестую. Я пыталась с ним говорить, уговаривать и тогда он сказал: идите и снимайте. Я спрашиваю когда, он говорит: сейчас. Я его прошу дать мне что-нибудь вроде справки, что разрешается снимать, чтобы нам не сломали камеры. Он говорит, что не даст мне ничего и объясняет следующее: «Если ты хочешь справку, это продлится полгода, нужно будет обращаться в Минск и ответ будет «нет». Я удивленно спрашиваю: «Почему? Это дипломная работа о том, как люди делают игрушки. Что в этом плохого?» Он ответил, что в этом нет ничего плохого, но если твой фильм где-нибудь там вылезет, то мне будет плохо. Так что вот, преступления происходят, но когда ты их фиксируешь, это плохо.
- То есть, с белорусской милицией приходилось сталкиваться?
- О, да. Сказать, что за нами велось какое-то наблюдение, я не могу. Но они посередине дня подходили, и первый их вопрос звучал так: что вы делаете? Требовали показать паспорта, визы и выключить камеры, а потом говорили: «Быстро отсюда». Сначала нам было страшно, мы пытались отвечать, а потом, когда они подходили к нам и говорили свои речи, я уже не обращала внимания. Когда мы снимали в поезде нелегальную торговлю, нас задержали и сказали, что сейчас мы вас арестуем на ближайшей станции. Но произошло удивительное абсурдное белорусское чудо. В тот момент милиционер обедал, и его не было на пункте, где нас хотели сдать. Поэтому мы собрали камеры, кассеты и пошли быстрее оттуда.
Также по теме: Танки в Минске, оппозиционеры в суде
- Белоруссию называют авторитарным государством. Вы это почувствовали?
- Абсолютно. Чем ты дурнее, тем тебе легче жить. Когда ты начинаешь думать, выражать свое мнение, задавать вопросы – все, тебе конец. Тебя будут преследовать, штрафовать, наказывать, кидать за решетку. К примеру, ты идешь с камерой и к тебе, извиняюсь за лексикон, подходит баба, останавливает и начинает говорить, что ты снимаешь пропагандисткой фильм, а на самом деле в Белоруссии все очень хорошо, а такие, как ты со своими камерами, создают в мире очень плохое мнение о стране. Ты пытаешься ответить, что занимаешься не этим, но это бесполезно, им не важно, что ты говоришь. У тебя нет голоса, у тебя ничего нет.
- Значит, вы делали пропагандистский фильм?
- (смеется) Если шутить, то, конечно. Но если серьезно, то мне кажется, что я была очень честной. В фильме нет закадрового голоса, нет драм, арестов, там просто люди. Они шьют игрушки, выпивают, злятся, поют, работают. Для меня это часть их жизни, без всяких манипуляций.
- И никакой политики?
- Политики там нет, но она чувствуется.
- Все же, какова была основанная мысль вашего фильма?
- То, что я увидела через окно в поезде, было почти единственной информацией, когда я ехала снимать этот фильм. Я никогда не хочу снимать фильмы о том, как людям плохо живется или как им хорошо живется. Мне было очень интересно узнать, как они там живут среди этого поролона, меха, игрушек, пластмассовых глаз, алкоголя и т.д. Мне было очень интересно увидеть, как они живут, я увидела и сама так пожила. И этот фильм о том, как эти люди там живут. Я не хочу накладывать сверху какую-то философию. Мне как режиссеру всегда интересны обычные люди, я обычный человек, они обычные люди, но все это на грани абсурда. Как человек может привыкнуть, но они привыкают и живут. Меня очаровывает то, как человек живуч и силен как творение, чтобы выжить где угодно.
