Своими портретами детей российской элиты Анне Скадман (Anna Skadmann) удалось создать аллегорию глобального богатства

Существует немного фотографических работ, которые были бы столь доступны и одновременно так сложны для интерпретации как альбом Анны Скадманн «Little Adults» (Маленькие взрослые). Дело в том, что разрывы между  намерением, инсценировкой и впечатлением обнаруживаются не сразу, и уж ни в коем случае это не происходит при помощи обыденного знания, которым обладает житель Центральной Европы относительно этого сюжета. На первый взгляд эти снимки представляют собой блестящую попытку проникновения в чужой и вместе с тем кажущийся таким знакомым мир новой российской денежной аристократии. Скадман - молодой фотограф из Бремена - снимала детей российской элиты в позах взрослых людей, она делала постановочные фотографии в традициях салонных художников Америки и России конца 19-го века и таким образом ей удалось создать великолепное фото-эссе. Поскольку речь в данном случае идет о детях крошечной по размеру элиты, представители которой вышли победителями в процессе радикальных общественных изменений, интерпретация этих работ представляет определенную сложность. Подробное эссе фото-критика Билла Кувенховена (Bill Kouwenhoven) позволяет обнаружить первые следы. Хотя в конечном итоге все равно остается больше вопросов, чем ответов.

Кувенховен видит истоки этого альбома в труде Алексиса де Токвиля «О демократии в Америке», в которой французский историк в 1835 году описывает напряженные отношения между демократическими свободами и новым богатством в бурно развивающемся американском обществе. Сегодня сравнение с Токвилем способно облагородить любую работу с социологическими претензиями. Исторические параллели между новой Россией и молодой Америкой с ее конкурентом царской Россией представляются довольно грубыми, однако они понятны. И в новой России общественные изменения и новые свободы создали новую элиту, установившую свою монополию на богатство за счет широких масс населения. Кроме того, в работах Скадман можно обнаружить близость к салонным художникам «позолоченного века» (Gilded Age), а также с портретной живописью Валентина Александровича Серова. Тем не менее стилистически она близка к современной американской гламурной фотографии Энни Лейбовиц (Annie Leibovitz) и Марка Селиджера (Mark Seliger). Оба они являются мастерами постановочной фотографии. И Анна Скадманн каждой своей работой создает великолепно скомпонованный дистиллят, который за счет своей искусственности выделяет самое существенное в портретируемом объекте. Тем не менее - родившаяся в 1986 году в Бремене Скадман в настоящее время учится в школе дизайна Парсонса в Нью-Йорке (Parsons School of Design). И лишь немногим студентам в Нью-Йорке удается избежать противоречий между великолепным академическим образованием и близостью звезд жанра.

Отличие салонного художника 19-го века от гламурного фотографа нашего времени следует искать во взгляде на предмет. Салонные художники были в конечном счете профессиональными оппортунистами, которые должны были воплощать средствами живописи статусное мышление своих заказчиков в княжеских и буржуазных домах. Тогда как гламурные фотографы являются в первую очередь мастерами инсценировки желаний. И в данном случае властные отношения возникают уже между портретистом и субъектом.

Анна Скадман подходит к большой теме, связанной и новыми российскими элитами, через детей, и затем она делает второй прорыв, так как она изображает не истинных протагонистов своей темы, а тех, кто родился внутри клана, то есть будущих наследников. Поначалу это кажется неприятным, так как дети почти всегда являются проекцией своих родителей независимо от того, резвятся ли они в одежде хипстеров на игровых площадка квартала Глокенбах (Glockenbachviertel) в Мюнхене, или принимают позы олигархов и знаменитостей в резиденциях московского верхнего слоя. Когда маленькая Ева, одетая как модель, возлежит на обитом бархатом диване или маленький Вадим застывает на расположенной на крыше террасе в позе патриарха, которая является таким же анахронизмом, как и его сюртук, ее снимки подтверждают существующие клише, те клише, которые их родители демонстрируют в Мюнхене на улице Максимилиана, на Ривьере, а также в аукционных домах центров мирового искусства. И, как любые клише, они питают предрассудки, а реальность как раз такой страны как Россия превращает их в ограниченный туннельный взгляд, характерный для неприязненного восприятия.

И тем не менее Анне Скадман при помощи ее фотографий «маленьких взрослых» удалось представить поразительную картину российского общества, которая только косвенным образом раскрывается в ее постановочных снимках. Это объясняется лицами детей, то есть классической основой портретного искусства. Между костюмами и реквизитом, позами и инсценировками она не оставляет открытой последнюю заднюю дверь для своих объектов. Эту заднюю дверь фотографы почти всегда могут закрыть - особенно когда речь идет о детях, так как дети чаще всего еще ничего не знают о ее существовании. Она закрывает ее, когда портретируемые, борясь со скукой или явно выраженным нервным возбуждением, начинают чувствовать себя уверенно в процессе съемки, когда уже отсняты первые пленки и процесс идет обычным порядком.

И тогда у них обнаруживается спокойствие и уверенность, которые обычно раздражают у детей в возрасте от шести до 12 лет. Это самоуверенность мира, давно уже ставшего неприкасаемым, который считает, что даже в такой стране как Россия он может быть неуязвимым для непредсказуемых циклов истории. Таким образом за рамками раздражающей гламурности и концепции фотографа альбом «Little Adults»  представляет собой аллегорию более значительного и не менее чуждого мира неприступного  богатства, который уже давно лишен признаков какой-то национальности. Таким образом Анна Скадман все же оказывается ближе к Токвилю, чем к Лейбовиц или Селиджеру.