В российском протестном движении сегодня происходит нечто весьма интересное. Это не настолько очевидно, чтобы стать актуальной темой для обсуждения в российских СМИ, но, как мне кажется, новые явления станут в итоге важнее, чем излюбленная тема сегодняшней дискуссии: сколько людей приняло участие в том или ином митинге.
А происходят тихие и постепенные изменения в составе группы людей, которых воспринимают как организаторов уличных протестов. Лидеры самой известной оппозиционной группы ПАРНАС (Партия народной свободы) - такие, как экс-премьер Михаил Касьянов, бывший первый заместитель премьер-министра Борис Немцов и бывший первый заместитель спикера Думы Владимир Рыжков, пытаются возродить свою партию и вдохнуть в нее новую жизнь. Мультимиллиардер Михаил Прохоров, ставший кандидатом на пост президента на мартовских выборах, также деятельно занимается созданием собственной политической партии «Гражданская платформа», хотя похвастаться большими успехами он пока не может. Бывший министр финансов Алексей Кудрин создал Комитет гражданских инициатив – скорее, для объединения специалистов из различных областей с целью подпитки государственной политики новыми идеями, чем для образования оппозиционной группировки. Оксана Дмитриева, ставшая ведущей фигурой в «официальной» оппозиционной партии «Справедливая Россия», улице не понравилась, и на одном из декабрьских митингов толпа ответила на ее выступление призывом уйти в отставку. А Эдуард Лимонов, возглавляющий Национал-большевистскую партию, критикует любой протест, который возглавляет не он сам.
Читайте также: Как поняли Путина экономисты и оппозиционеры?
Всех этих хорошо известных политиков затмевают люди, которых еще пару лет назад никто и представить себе не мог в роли потенциальных лидеров общенационального протестного движения. Самые известные среди них - коммунист Сергей Удальцов, юрист и борец с коррупцией Алексей Навальный, бывший лидер молодежного крыла демократической партии «Яблоко» Илья Яшин, а также думские депутаты от «Справедливой России» Илья Пономарев и Дмитрий Гудков, которые намного радикальнее своих партийных лидеров. Активно ведет себя в оппозиции и дочь ведущего демократического политика 80-х Анатолия Собчака - Ксения.
Но возникает вопрос: что общего между увядающими политиками и теми, кто на подъеме? Каковы их политические взгляды? Среди тех, кто дистанцируется от активных протестов, много умеренных либералов, которые полгода тому назад, наверное, и не думали, что в протестной толпе сегодня будет так много консервативных националистов и левых радикалов. С другой стороны, либерал Яшин становится все активнее и настойчивее. А Навальный, вопреки своему самопровозглашенному национализму, в целом придерживается либеральных ценностей. Так что политическая позиция - это не решающий фактор.
Решающий фактор
Позвольте мне выдвинуть на сей счет свою собственную гипотезу. Я считаю, что все дело - в разных поколениях с их разным отношением к уличной политике. Людям, сторонящимся протестной деятельности, обычно за пятьдесят. Людям, приходящим им на смену, за тридцать. В определенной мере все дело в том, что люди помоложе - более энергичны, они больше готовы к испытаниям тяжелыми тюремными условиями, они не обращают внимания на возможные опасности для своего здоровья. Но я думаю, дело не только в этом. У меня такое ощущение, что люди, которым пятьдесят с чем-то, испытывают чувство смутной тревоги по поводу протестов, хотя некоторые из них нехотя заявляют о своей поддержке делу оппозиции и даже оказывают протестующим практическую помощь. В отличие от них, тридцатилетние массово выходят на улицы. Протестовать им нравится настолько, что они не думают ни о чем другом, кроме свержения правящего режима. Похоже, что пока их лозунг сводится к наполеоновской фразе (которую также любил Владимир Ленин) «Сначала надо ввязаться в драку, а потом думать». Возможно, у некоторых позже появятся конструктивные идеи. Но это будет потом, …когда они научатся быть конструктивными.
Также по теме: Российский оппозиционый лидер Алексей Навальный не так уж и популярен
Протесты по определению не должны вязнуть в деталях конструктивной политики. В этом суть протеста. Его цель - в уничтожении существующего положения вещей, в свержении действующего режима во что бы то ни стало. У протеста всегда один и тот же враг – тот, кто в данный момент находится у власти. Тот, с кем не соглашаются протестующие массы по какой бы то ни было причине. Массы считают, что любая альтернатива существующему режиму будет лучше, что ситуация в ее нынешнем виде сохраняться больше не может и не должна.
Поколению, которому за пятьдесят (или, по крайней мере, политически сознательной его части), мир, конечно же, кажется сегодня совсем другим. Этих людей больше беспокоит то, кто придет на смену нынешней власти: правые или левые, популисты или сторонники свободного рынка, националисты или интернационалисты. Пятидесятилетние сначала стараются понять, что представляет из себя альтернатива, и уже потом начинают (или не начинают) ее поддерживать.
И дело тут не в том, что они - умнее тридцатилетних. Я не поверю в это ни на секунду, и пишу я это не в духе какого-то «брюзгливого старого козла». Различия в мировоззрении и в поступках между одним поколением и другим обычно можно объяснить жизненным опытом. Или, если говорить точнее, природой и характером общества, в котором прошли годы их становления.
Пятидесятилетние выросли в Советском Союзе, где дефицит был повсеместен, где в магазинах трудно было найти даже товары самой первой необходимости, где идеологическое давление было несравнимо сильнее, чем в путинской России. В стране, где у тебя не могли отнять твой загранпаспорт (как случилось недавно с Ксенией Собчак) по той простой причине, что их ни у кого не было. Загранпаспорт тебе выдавали лишь тогда, когда власти решали, что тебя можно отпустить за границу.
Читайте также: Чтобы стать успешной, российская оппозиция должна измениться
Конфликт поколений
Пятидесятилетний, если, конечно, он - разумный и ответственный человек, не может считать режим Путина абсолютным злом, ибо, несмотря на свои очевидные разногласия с этой системой, он прекрасно знает, что все может быть гораздо хуже. А если эти люди боятся, что протесты левых радикалов и националистов перейдут границы разумного, то они вряд ли будут их поддерживать. Они лучше будут терпеть Путина.
Тридцатилетние смотрят на мир совсем иначе. Не потому, что молодое поколение не представляет себе те опасности, которые хорошо знакомы сотоварищам старшего возраста. Но они спокойнее смотря на риски и опасности, и склонны идти дальше, так как не считают, что старые проблемы могут их как-то коснуться. Молодой человек не видит смысла в том, чтобы топтаться на месте и держаться за действующий режим из страха перед тем, что волна протеста спровоцирует возврат к советской системе. Как любят говорить русские, «кто не рискует, тот не пьет шампанское».
Хотя я принадлежу к поколению пятидесятилетних, мне очень близки идеи тридцатилетних. Я чувствую, что путинский режим - это не самое большое из зол, но в то же время мне понятна логика молодых, поскольку я помню конфликт поколений «отцов и детей» 70-х годов, хотя безусловно, причины разногласий в то время были не те, что сейчас.
Для тех, кто пережил Вторую мировую войну, все разговоры о реформах имели второстепенное значение, хотя «отцы» поумнее, естественно, хотели стать свидетелями преобразований советского режима. Для них важнее всего было одно: не допустить новой войны. А что до нас, «сыновей», то умом мы конечно понимали ужасы войны, но, поскольку сами мы, слава Богу, войны не видели, нас больше интересовали возможные реформы, мы чувствовали привлекательность западного общества потребления, о котором узнавали лишь из кино.
Также по теме: Ценность оппозиции в России
Движение находит общую цель
В рядах сегодняшнего протестного движения усиливается единодушие по поводу того, что самое важное - это избавиться от Путина. Шесть месяцев назад обстановка была совсем другой. Некоторые люди выходили на демонстрации, требуя честных выборов. Некоторые надеялись заставить режим пойти на фундаментальные изменения в экономической политике. А кто-то думал, что так можно выкрутить руки правительству и добиться от него новых льгот и повышения пенсий. Сейчас протестующие начинают говорить единым голосом. Идеологические различия уходят на задний план. Остается то, что всех объединяет. Здесь и сейчас. И эта общая цель – положить конец путинизму.
Протестное движение - все еще очень слабое. Но у режима с каждым днем появляются все новые противники. Кроме общей неприязни к системе, выступающих против режима людей объединяют неисчислимые личные обиды, зачастую являющиеся результатом ничем не спровоцированной враждебности чиновников или полиции. Пятидесятилетние продолжают размышлять, спорить, анализировать. Тридцатилетние же объединяются для конкретных действий. Пройдет еще лет десять-пятнадцать, и сегодняшние тридцатилетние и сорокалетние станут господствующей силой в экономике, в политике и в средствах массовой информации. И к тому времени у них накопится масса причин для недовольства правящим режимом.
Возможно, путинизм переживет свои нынешние проблемы и продержится еще довольно долго, благодаря высоким ценам на нефть. Но долгосрочные перспективы у него далеко не блестящи. Потому что со временем для людей, с которыми надо считаться, главным врагом станет нынешний режим.
