Мой старый русский друг сказал мне, что несмотря ни на что, русские продолжают любить Запад.
«Несмотря на что?» - спросил я. Он улыбнулся и ответил в некотором замешательстве: «Несмотря на все то, что случилось после падения Берлинской стены. Вы надавали нам пощечин. А сейчас мы полны ностальгии». Я хотел было спросить: «Ностальгии какого рода?» Но я не спросил, потому что понял, что это просто другой способ выражения того, что можно одновременно любить две противоположные вещи или двух совершенно разных людей, то есть себя и других.
В остальном они думают, что в Европе живется лучше, чем в России: мы лучше защищены от коррупции, от превышения власти и от прочих плохих вещей, даже если и не богаче. Эстетика тоже играет свою роль.
Но тут у меня возник второй вопрос: о чем мы говорим? О Европе или о Западе в целом? Ответ - неожиданный, по крайней мере, для меня, который своими глазами видел российское опьянение Америкой времен Бориса Ельцина всего десять лет тому назад: «Я говорю о Европе, которая стала гораздо более притягательной, чем Америка». Это верно для всех: для олигарха, который каждую неделю бывает в Лондоне, в Париже или в Берлине; для туриста из среднего класса, который отправляется в Рим и Мадрид за покупками или на Кипр, чтобы положить деньги в банк, или на пляжи Крита.
Читайте также: Слепая русская провидица
Крупные олигархи в ореоле богатства останавливаются в Лондоне, Женеве или Цюрихе, чтобы проконтролировать перевод миллиардов в офшорные британские и другие зоны.
Эти формы любви проистекают из духовного, эмоционального, культурного и финансового родства, доказывающего, что Россия является частью Запада, и особенно - Европы.
Здесь есть одно «но», которое требует некоторого разъяснения, говорю я: верно, что Россия любит Европу, однако, Европа не любит русских.
И в этом - вся проблема. Раньше эту нелюбовь можно было объяснить тем, что они были коммунистами. Но теперь, когда они больше не коммунисты, как объяснить эту нелюбовь?
Русских не любят по-разному: кто больше, кто меньше, кто презирает, кто ненавидит, кто не доверяет, кто боится. Все согласны с теми, кто издевается над бесчисленными невыносимыми «качествами» русских.
Также по теме: Революция в России?
Эту враждебность нужно измерять сверху донизу: непонятно, как велика она у народов и насколько велика у правительств. Одно можно сказать наверняка, опираясь и на результаты агенства Osservatorio Europa, что правительства Эстонии, Литвы и Латвии испытывают большую враждебность по отношению к России (до русских им дела нет) по сравнению с их народами. То же самое можно сказать и о Польше. Недавнее социологическое исследование показало, что поляки относятся менее враждебно к русским, чем их средства массовой информации.
Это заставляет предположить, что есть круги, которые играют на ранее существовавших враждебных чувствах, связанных с трудной взаимной историей, искусственно подогревая их в политических целях, чтобы поддерживать большую напряженность между Россией и Европой.
Так я и мой русский друг размышляли, сидя за чашкой чая. Мы сошлись на том, что есть некоторый разрыв во времени и ритме. Например, русские еще не осознали, какой кризис бушует в Европе. Когда они об этом думают, то склонны считать, что это временная странность, и скоро вернется чудесная нормальная жизнь Империи добра.
Они не могут поверить, что возлюбленная оказалась совсем другой, а не прекрасной девой, которой они ее считали. Они не замечают и американского кризиса, потому что почти для всех доллар — это вечная единица измерения на планете, более надежная, чем метр и килограмм, хранящиеся в Парижской палате мер и весов. Известно, что влюбленные не замечают предательства.
Читайте также: Русская бабушка - жертва распада СССР
Я высказал моему другу все эти соображения. Он их тоже разделяет, но, как многие русские, плохо их переносит. В какой-то момент он сказал: «Тогда кого же нам любить? С другой стороны только Китай. Ты думаешь, мы полюбим пекинскую оперу? Если вы ничего не понимаете, то не претендуйте на то, чтобы мы что-то понимали!»
Я не знал, что ему ответить. Любому трудно полюбить Китай, особенно теперь, когда он "навис" над нами. Кажется, что и Китай нас не особенно любит, хотя и не строит кислую мину. Скорее можно сказать, что он смотрит на нас с загадочной улыбкой. Мы их просто не знаем, а они — это целый континент.
В любом случае, любить того, кого не знаешь, невозможно по определению. Немножко поразмыслив, когда мой друг уже ушел, я нашел ответ: может быть, нет нужды любить кого-то или что-то любой ценой.
Факт в том, что русские не могут не любить кого-то, потому что всегда страдали, еще со времен Петра Великого, от чувства неполноценности. Это очень противоречивый аргумент, который надо применять с осторожностью, потому что, если русских "погладить против шерсти", то они могут очень рассердиться. Это очень хорошо объяснил их пророк Александр Пушкин в письме к Вяземскому от 27 мая 1826 года, когда ехал из Пскова в Петербург: «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство».
