На этой неделе Ангус Дитон получит Нобелевскую премию по экономике «за анализ проблем потребления, бедности и благосостояния». Весьма заслуженно. Кстати, вскоре после октябрьского объявления о премии Дитон вместе с Энн Кейс опубликовали поразительную работу в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences — исследование, заслуживающее, по меньшей мере, столько же внимания прессы, сколько сама Нобелевская церемония.
Проанализировав огромные объемы данных о здоровье и смертности американцев, Кейс и Дитон обнаружили, что продолжительность жизни и уровень здоровья белых американцев средних лет, особенно тех, у кого есть только среднее образование или ниже, уменьшается. Среди причин — суицид, наркотики и алкоголизм.
Америка гордится тем, что является одной самых процветающих стран в мире, она может хвалиться тем, что все последние годы за исключением одного — 2009-го — ее подушевой ВВП неуклонно рос. А признаком процветания обычно считают хорошее здоровье и долгую жизнь. Но несмотря на то, что США тратят больше денег на здравоохранение в пересчете на душу населения, чем практически любая другая страна мира (причем, больше и в процентах ВВП), страна весьма далека от мирового лидерства по продолжительности жизни. К примеру, Франция тратит менее 12% ВВП на здравоохранение, а США — 17%. Тем не менее, продолжительность жизни у американцев на три полных года меньше, чем у французов.
Многие годы большинство американцев находили легкое объяснение этому отставанию. Общество в США намного более разнородно, утверждали они, поэтому причиной отставания является огромная разница в средней продолжительности жизни афроамериканцев и белых американцев.
К сожалению, расовые отличия в уровне здоровья населения существуют. По данным исследования, опубликованного в 2014 году, продолжительность жизни у афроамериканцев по сравнению с белым населением примерно на четыре года меньше для женщин и более чем на пять лет меньше для мужчин. Однако подобное неравенство трудно назвать всего лишь логичным результатом неоднородности общества. Это симптом американского позора — глубокой дискриминации афроамериканцев, проявляющейся в том, что медианный доход их домохозяйств равен менее 60% доходов домохозяйств белого населения. Эффект низких доходов усугубляется тем, что США — единственная развитая страна мира, где доступ к медицинскому обслуживанию не признан базовым правом человека.
Впрочем, некоторые белые американцы пытаются переложить вину за преждевременную смертность афроамериканцев на них самих, ссылаясь на их «стиль жизни». И это верно, что нездоровые привычки больше свойственны бедным американцам, а среди них непропорционально много черных. Однако данные привычки являются следствием экономических условий, не говоря уже о стрессе, вызываемом расизмом.
Полученные Кейс и Дитоном данные показали, что подобные теории больше не работают. Америка все больше становится расколотым обществом, причем расколотым не только на белых и афроамериканцев, водораздел проходит между 1% населения и всеми остальными, между более образованными и менее образованными людьми, вне зависимости от их расы. Данные различия теперь можно измерять не только в зарплатах, но и в преждевременной смертности. По мере падения доходов белые американцы также стали умирать в более раннем возрасте.
Эти данные едва ли шокируют тех, кто изучает неравенство в Америке. Медианный доход мужчины с полной занятостью сейчас меньше, чем 40 лет назад. В течение периода, изученного Кейс и Дитоном, зарплаты мужчин со средним образованием упали примерно на 19%.
Ради того, чтобы остаться на плаву, многие американцы начали занимать деньги у банков под ростовщические проценты. В 2005 году администрация президента Джорджа Буша-младшего существенно затруднила домохозяйствам процесс объявления банкротства и списания долгов. Затем наступил финансовый кризис, из-за которого миллионы американцев потеряли рабочие места и жилье. Когда закончился срок действия страховок от безработицы, задуманных как средство против кратковременных периодов безработицы в мире, достигшем полной занятости, эти американцы оказались брошены на произвол судьбы, оставшись без какой-либо социальной поддержки (не считая продуктовых карточек). Между тем правительство было занято спасением банков, ставших причиной кризиса.
Базовые компоненты жизни среднего класса становились все менее доступны для все большего числа американцев. «Великая рецессия» обнаружила их уязвимость. Те, кто инвестировал в фондовый рынок, потеряли большую часть сбережений; те, кто вложил деньги в безопасные гособлигации, столкнулись со снижением доходности почти до нуля, поскольку ФРС неустанно снижала краткосрочные и долгосрочные процентные ставки. На фоне роста стоимости обучения в колледже, единственным способом дать детям образование, предлагающее хоть какую-то надежду на будущее, оказались кредиты. Однако кредиты на образование практически невозможно выплатить, поэтому студенческий долг оказался даже хуже, чем другие виды долгов.
Совершенно неизбежно растущий ком финансовых проблем стал причиной тяжелого стресса для американцев среднего класса. Неудивительно, что это привело к росту потребления наркотиков, алкоголизму и суициду.
Я был главным экономистом Всемирного банка в конце 1990-х, когда мы начали получать схожие депрессивные новости из России. По нашим данным, ВВП страны упал примерно на 30% с момента распада СССР. Однако мы не были уверены в качестве наших расчетов. Данные, показывавшие падение продолжительности жизни мужчин (на фоне ее роста в других странах мира), подтверждали эту картину — дела в России идут не очень хорошо, особенно за пределами больших городов.
Международная Комиссия по измерению показателей экономического развития и социального прогресса (в которой я был сопредседателем, а Дитон — членом) ранее уже указывала, что уровень ВВП часто является не лучшим показателем благосостояния общества. Новые данные о снижении уровня здоровья белых американцев подтверждают этот вывод. Общество среднего класса, считающееся мировым идеалом, готово стать первым в истории обществом бывшего среднего класса.
