Представим себе некое жуткое преступление. Одиннадцать злодеев изнасиловали несовершеннолетнюю и невинную девушку. Идет суд. Потерпевшая говорит на суде: «Знаете, десять насильников мне нравятся, не наказывайте их. А один — самый большой и самый толстый — мне очень не нравится, поэтому накажите только его!». Как поступить справедливому и законному суду? Объявить десять насильников невиновными, а всю строгость закона направить только на одного из них — самого большого и самого толстого?
Такая аналогия пришла мне на ум после прочтения дискуссий по поводу того, что после продолжительной и тяжелой работы Комиссия по подсчету ущерба от оккупации СССР (Рута Паздере) вычислила: причиненный в советский период ущерб экономике Латвии составляет 185 миллиардов евро.
Не будем сейчас дискутировать на предмет обоснованности этой цифры. Любые подсчеты, касающиеся событий 76-летней давности, должны основываться на суммировании множества предположений, поэтому численная величина всегда будет очень и очень спорной. Однако допустим, что 185 миллиардов евро будут признанным на международном уровне размером ущерба. Совершено преступление. Латвия была противозаконно инкорпорирована в союз государств под названием СССР. Соответствующее преступление повлекло за собой значительные потери. Нормально выяснить как размер ущерба, так и ответственного (ответственных) за ущерб, который должен заплатить компенсации за преступное деяние. По непонятным причинам в публичном пространстве идут дискуссии о взыскании компенсаций только с России.
Очевидно следует напомнить, что Латвия 5 августа 1940 года не была включена в Российскую Федерацию и не стала автономной республикой Российской Федерации. Латвия стала союзной республикой СССР. Латвию в свой состав инкорпорировала не Россия, а союз государств, в который, кроме России, в начале 1940 года входили также Украина, Белоруссия, Узбекистан, Казахстан, Грузия, Азербайджан, Киргизия, Таджикистан, Армения и Туркмения.
Нормально и логично — если произошло преступление, то необходимо идентифицировать всех виновных и справедливо разделить подлежащую компенсации сумму между всеми виновными. При солидарном распределении каждая бывшая союзная республика, которая находилась в составе СССР на 17 июня 1940 года, должна выплатить Латвии 16,8 миллиарда евро. Президент Вейонис должен позвонить в Тбилиси и сказать президенту Георгию Маргвелашвили: «Откуда родом Сталин? Из города Гори в Грузии! Отлично! Счет на 16,8 миллиарда евро отправляем вам уже завтра».
Однако солидарно это несправедливо. Выгоду от инкорпорации Латвии союзные республики получили неравномерно.
Можно распределить компенсации пропорционально количеству жителей. На январь 1939 года в Российской Федерации было 109 миллионов человек, на Украине — 30,9 миллиона, а в самой маленькой по численности населения республике Туркмении — только 1,2 миллиона. Значит, при распределении 185 миллиардов пропорционально численности населения мы должны направить России призыв заплатить не 185 миллиардов евро, а 118,7 (в России жило 64% населения СССР). Счет на 33,6 миллиарда надо отправить в Киев, на 6 миллиардов — в Минск. В случае распределения компенсаций доля Узбекистана составит 6,9 миллиарда евро, Казахстана — 6,6. С Грузии за совершенное Сталиным нужно будет взыскать не 16,8, а только 3,8 миллиарда евро. Азербайджану придется заплатить 3,5 миллиарда евро, а по полтора миллиарда евро надо взыскать с Киргизии, Таджикистана, Армении и даже с Туркмении.
Только прежде чем отправлять счета в Москву, Киев, Астану латвийскому обществу необходимо честно ответить на вопрос: должен ли каждый пострадавший от коммунистического тоталитаризма народ СССР брать на себя ответственность за преступления большевиков? Двадцать пять лет назад иго компартии, совместно и взаимно сотрудничая, сбросили все народы СССР — и русские, и украинцы, и латыши. Без поддержки демократических сил России, Украины, Казахстана и Белоруссии мы не смогли бы разрушить тоталитарную систему СССР.
Таким образом, вопрос компенсаций ущерба от оккупации следует воспринимать как одно из орудий в арсенале новой глобальной конфронтации, а не как инструмент, при помощи которого можно добиться честного возмещения иска за совершенное Сталиным и другими тоталитарными преступниками.
