По инициативе Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) в мае была создана специальная следственная комиссия под руководством независимого эксперта Ричарда Маклорена (Канада), и эта комиссия 18 июля опубликовала свой доклад. В нем отмечено 643 случая подмены проб на допинг при соучастии спецслужб и высокопоставленных государственных должностных лиц России, а также перечислены конкретные факты о создании государственной системы махинаций с допингом. Россия не пыталась оспорить эти факты ни по существу, ни в судебном порядке. Именно этой сопричастностью государства «дело» России отличается от допинговых дел спортсменов других стран, когда некий спортсмен и его тренер применяют неразрешенные препараты тайно, а не в рамках государственной программы.
Хотя большинство спортивных обозревателей мира, в том числе и из России, были в достаточной степени уверены, что в воскресенье на заседании исполнительного комитета Международного Олимпийского комитета (МОК) российской команде будет запрещено участвовать в Олимпийских играх, этого не произошло. Россия может праздновать своего рода победу, однако допинг-скандал это всего лишь одно звено в общей цепочке событий, которую образует чрезмерная коммерциализация спорта и еще более чрезмерная его политизация. Можно с серьезным выражением лица говорить, что спорт и политика это две разные вещи, но тот огромный национальный подъем, который наблюдался в Португалии после победы на Чемпионате Европы по футболу, сопоставим с царившей в России эйфорией после аннексии Крыма.
Спорт международного уровня стал довольно безвредным заменителем войны, когда каждый спортсмен или команда представляют свое государство. То, что самым волнительным моментом во время церемонии награждения, когда многие спортсмены не могут сдержать слез, является именно воспроизведение государственного гимна, превращает все разговоры об отрыве спорта от политики в пустую болтовню. В свою очередь, пустая болтовня уже стала визитной карточкой нашей цивилизации. Проблема в том, что как только пустая болтовня превышает некую критическую массу, начинаются лавинообразные сбои. Так произошло и с проблемой беженцев, и с преувеличенными политкорректностью и толерантностью. Все хорошо до определенного предела.
В спорте этот критический предел, по-моему, нарушен, и отдельные скандалы перерастают в системные проблемы. Переломным моментом я считаю решение Международной федерации футбола (FIFA) от 2010 года о предоставлении права проведения Кубка мира Катару, где летом, когда проходит это мероприятие, температура воздуха редко бывает ниже 40 градусов по Цельсию. А накануне было принято решение о предоставлении права на проведение мирового футбольного первенства в 2018 году России, и уже тогда появились подозрения о его коррупционной основе. После благоприятного для Катара решения эти подозрения усилились, но их приглушили обычным образом: представьте доказательства или прекратите сотрясать воздух. Сразу доказательств не нашлось, но их постепенно стали собирать, и «тучные годы» для должностных лиц FIFA закончились. Кому-то из них пришлось познакомиться с тюремными нарами, некоторые отделались отставкой или запретом занимать определенные должности. Но доверие к руководству мирового футбола было основательно подорвано.
Сейчас то же самое происходит с МОК. Многие решение МОК по российскому делу о допинге (МОК уклонился от ответственности, возложив ее на отдельные спортивные федерации) расценивают как трусливое, а президента МОК Томаса Баха презрительно называют пуделем Путина (Bild, Daily Mail). С другой стороны, МОК, который находится между несколькими жерновами, на этот раз выбрал Соломоново решение. Но даже если во время Олимпийских игр удастся сохранить относительное перемирие, то после них допинговая «война», по всей вероятности, возобновится с новой силой, и ее последствия сложно прогнозировать.
Президент России — один из тех лидеров государств, отношение которых к спорту крайне политизировано. Направленные против российского спорта санкции он может воспринять как личное оскорбление, реакция на которое может оказаться абсолютно непрогнозируемой, и, к сожалению, неадекватной. Так как спорт в наши дни — заменитель настоящей войны, то исключение довольно большого государства из безвредной игры может вызвать у этого государства искушение перенести спортивную борьбу на настоящее поле боле. С этой точки зрения, МОК, позволив России участвовать в Олимпийских играх, возможно, принял дальновидное решение.
