Никаких зажигалок, никаких путеводителей, никаких библий. Господин в форме с большой красной фуражкой на голове привычным движением руки обыскал мой чемодан в аэропорту Пхеньяна. По-видимому, он остался доволен. Электрическая зубная щетка получила разрешение на въезд после краткой инспекции, мой iPhone, напротив, не вызвал вообще никакого внимания. Это меня удивило, и тотчас в памяти всплыли строчки Гёте: «Меня не удивляет, что ты так живо помнишь эти вещи, потому что ты очень заинтересован в этом», — писал поэт в «Годах учения Вильгельма Мейстера». Быть заинтересованным и удивляться — было так, будто старый Гёте написал это для моей нынешней поездки.
Я упаковал свои пожитки, одарил пограничника дружеской улыбкой и смог начать свое путешествие в том государстве, которое назвало себя Народной демократической республикой Кореей и до сегодняшнего дня является одной из самых загадочных стран мира.
«Скажи, ради бога, что тебе надо в Северной Корее?» — озабоченно спрашивали меня перед поездкой друзья, мои дети и моя жена. В конце концов, эта страна регулярно появляется в заголовках международных изданий, совсем недавно — из-за своих ракетных испытаний и военных угроз в адрес Южной Кореи.
У меня было две причины нанести визит в Северную Корею. Во-первых, я хотел составить себе собственное впечатление о жизни в этой закрытой стране. Второй причиной был особый пункт программы поездки: покататься на лыжах на горнолыжном курорте Масик-Рюонг. До сегодняшнего дня у меня не было даже мысли о том, что в Северной Корее можно кататься на лыжах. Как коренной австриец и страстный горнолыжник, я хотел не упустить эту возможность.
Столица Пхеньян дружелюбно приняла нашу туристическую группу. На дворе стоял февраль, страна праздновала день рождения Ким Чен Ира, умершего в 2011 году отца Ким Чен Ына. На реке Тэдонган в честь умершего «любимого руководителя» был устроен гигантский фейерверк. Тысячи жителей заполнили берег, любовались спектаклем. Большинство снимало на мобильные телефоны ракеты фейерверка, окрашивавших небо ярким красным цветом. Следующим моим большим удивлением, на этот раз без Гёте, было: мобильные телефоны в Северной Корее? Да, они там действительно есть, но на них нет выхода в интернет.
Что мы знаем об этой стране, площадь которой равняется примерно половине площади Великобритании? Мало. Наше представление заполнено страшными картинами. Но многое из них является выдуманной чепухой, например, что люди по приказу Ким Чен Ына едят крыс и собак, потому что в стране большой голод. Но в Пхеньяне я видел только явно хорошо питающихся и аккуратно одетых людей. Конечно же, жизнь в этой стране не такая уж роскошная, но не заметно, чтобы кто-нибудь здесь действительно страдал от голода, по крайней мере, туристы здесь не видят голодающих.
Еще один пример создания абсурдных мифов: того, кого ловят во время незаконного фотографирования или использования кинокамеры, наказывают. Реальность: мы могли в основном снимать фотоаппаратом и кинокамерой все, за исключением солдат и армейских опорных пунктов. Но это нельзя делать и в США. В некоторых ситуациях и в определенных местах наши гиды, правда, просили сдавать наши мобильные телефоны.
Можно, таким образом, удивляться, что в Северной Корее разрешено гораздо больше, чем представлялось раньше. И удивительно, что Пхеньян с населением почти 2,5 миллиона человек сияет чистотой. Утром люди идут на работу, едут автобусы и трамваи, метро здесь нет (так в оригинале статьи — прим. ред.). И здесь на удивление много машин. Я видел Mercedes, BMW, Audi, много китайских марок и даже машины, сделанные в Северной Корее. С 2002 года к югу от столицы есть завод по производству транспортных средств.
В Пхеньяне мы заходим в кофейню Wiener Kaffeehaus, выпиваем капучино и венский кофе с молоком. В холодильнике стоит баночное пиво Lander Bräu. По вечерам мы посещали пивные бары и боулинг. Есть рестораны, громадный аквапарк, парки с аттракционами и зоопарк. В различных супермаркетах мы могли покупать шоколад Edeka, маринованные огурцы и Coca-Cola.
Естественно, что каждый день недельной поездки был тщательно распланирован. Индивидуальных туров нет, все заказывается заранее, во время коллективной поездки вас сопровождают подготовленные гиды. Наш распорядок был следующим: точно в восемь часов по корейскому времени завтрак, через час отъезд на автобусе. Главное событие второго дня — возложение венков у большого монумента на холме Мансудае в центре Пхеньяна. Это место с двадцатиметровыми бронзовыми статуями Ким Ир Сена (основателя этого государства, умершего в 1994 году) и его сына Ким Чен Ира является олицетворением почитания вождей и культа личности.
Мы должны спокойно и благоговейно приблизиться к обоим величествам. «Теперь поклонитесь», — шепчет один из наших гидов. Хорошим тоном во время этой церемонии считается при поклоне вытянуть руки по швам, не смеяться, не приходить, по возможности, в джинсах. Критика культа руководителя в Северной Корее считается преступлением против народа. Это может принимать гротескные формы. Например, нельзя сгибать северокорейские газеты, главные страницы которых каждый день украшает, по меньшей мере, один из Кимов, не говоря уже о том, чтобы их смять и выбросить в корзину для бумаг. Это тоже считается нападением на государство.
Ким Ир Сен имеет в Северной Корее богоподобный статус с тех пор, как он в 1945 году выгнал из страны ненавистных японских колонизаторов. Предметы, которых он когда-либо касался, навсегда украшаются красными табличками. После раздела Кореи державами-победительницами во Второй мировой войне юг был оккупирован войсками США, север попал под контроль Красной Армии. Произвольный раздел страны в обеих Кореях считается национальной трагедией.
Советский Союз намеревался сделать из Северной Кореи государство рабочих и крестьян в соответствии с марксистско-ленинскими представлениями. Ким Ир Сен провел всю эту работу, и такое государство сохранилась после распада Советского Союза в 1990 году (так в оригинале статьи — прим.ред.). Рюдигер Франк (Rüdiger Frank), специалист по Восточной Азии, пишет в своей книге «Северная Корея, взгляд изнутри тотального государства»: «Система, как ГДР, упорно отказывалась сотрудничать или, по меньшей мере, следовать примеру Китая и Вьетнама и реформироваться. Северная Корея — это страна, которой, собственно, не должно быть».
Другим примером почитания великих для нас явился Кумсусан, Дворец солнца. Там лежат забальзамированные трупы Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Для северных корейцев это место свято, это место паломничества, которое нужно посетить хоть один раз в жизни. Для туристов существует строгий дресс-код: пиджак, брюки, галстук. Перед тем, как нас по бесконечно длинному эскалатору доставили внутрь дворца, мы должны были оставить в гардеробе мобильные телефоны и фотоаппараты. Внутри дворца строго запрещено фотографировать. Перед входом в так называемый Зал плача наша обувь была очищена щеткой, а одежда струей воздуха. Служитель заставил нас пройти через коридоры рядами по четыре человека, пока мы не очутились у подножия кристального саркофага Ким Ир Сена. Последовал, естественно, обязательный поклон с руками по швам. После еще двух поклонов быстрый проход в следующий зал, где посетителей дожидается Ким Чен Ир. Бледный, как фигура в музее мадам Тюссо. Снова три поклона. Все шло, как на конвейере.
Со своими воинственными памятниками, монументальными сооружениями, современными высотными домами, университетом, Детской академией, похожей на дворец, и недавно построенным Научным центром Пхеньян предстает перед туристами современным городом. Тем не менее, у меня иногда возникало чувство, что я нахожусь на громадной залитой светом сцене, где отдельные эпизоды были подготовлены специально для нас.
Например, в Детской академии. Там девочки и мальчики дошкольного возраста сидели перед компьютерами и смотрели фильмы-комиксы. Мне пришла в голову мысль, что как только мы покинем это помещение, свет будет выключен, актеры снимут грим и разойдутся по домам. Люди протискивались сквозь декорации как статисты, а мы непроизвольно исполняли главную роль. Некое «Шоу Трумана» по-северокорейски. Человек удивляется и все-таки не может, как турист, до конца постичь истину.
У жизни на селе другое обличье по сравнению со столицей. Это было заметно во время поездки на горнолыжный курорт Масик-Рионг в 180 километрах к западу от Пхеньяна недалеко от портового города Вонсан. Мы проезжали небольшие деревеньки с бедными домами, на людях были не костюмы, а грубая одежда. Прокаленные солнцем лица — признак тяжелого физического труда. Северные корейцы работают шесть дней в неделю. Три воскресенья в месяц у работников предприятий идут политзанятия. Женщины и мужчины должны учить наизусть речи руководителя страны и потом отвечать на вопросы своего начальника. Предприятие также распределяет выдачу продовольственных пайков. Каждые 30 семей подчиняются одному народному комиссару. Две недели в месяц они должны выступать перед ним и показывать свою верность руководителю страны.
Дорога, идущая через страну, называется скоростной трассой. В действительности это единственная и ухабистая дорога. Наш автобус очень хорошо потряхивало. К тому же значительные участки дороги были полностью покрыты льдом. Лишь благодаря искусству нашего шофера мы смогли добраться живыми до цели нашего приключения, хотя сотни рабочих вдоль дороги пытались выполнять свою зимнюю трудовую обязанность, используя скромные средства. Время от времени они посыпали блестящие участки дорожного полотна коричневой землей, на некоторых участках они кололи лед примитивными орудиями труда. Вместо шикарных автомобилей у края дороги стояли телеги, запряженные ослами.
Летом местные поля обрабатываются с помощью коров. Тот, кто вырос в деревне, там и остается. Крестьянам запрещено уезжать в Пхеньян. Лишь дети, которые выделяются среди остальных благодаря хорошим отметкам в школе или спортивным достижениям, имеют возможность дальнейшего роста и жизни в городе.
После пяти часов езды мы добрались до горнолыжного курорта, который Ким Чен Ын приказал построить, послав в 2012 году в горы тысячи солдат, и который был открыт в конце 2013 и начале 2014 года. Диктатор назвал горнолыжный центр с его девятью трассами и одним роскошным отелем «гигантским патриотическим делом». Лыжники поднимаются на вершину горы Таехва на высоту 1360 метров сначала на канатной дороге, потом на двухкресельном подъемнике и в заключение на бугельном подъемнике. С вершины я мог видеть море и город Вонсан.
На меня, любителя горных лыж, горнолыжный курорт произвел впечатление. Он сооружен в соответствии с международными стандартами и рекомендациями Международного лыжного союза FIS. Я вряд ли мог ожидать, что смогу прокатиться по трем черным трассам. В цоколе первоклассного отеля у плавательного бассейна можно было брать напрокат лыжи, ботинки, палки, шлемы и лыжный костюм. Меня удивили стеллажи, заполненные лыжами всех марок: Atomic, Fischer, Head, Rossignol, Blizzard. Не самые последние модели, но лыжи, которые можно брать напрокат и в Альпах.
На следующее утро мы были на склоне первыми. Должен признать, это было большое удовольствие. Мало людей, широкие хорошо подготовленные склоны, крутые, длинные и требующие концентрации трассы. Подъемники были старыми моделями австрийской фирмы Doppelmayr. Они много лет выполняли свою службу в Ишгле. Явно подержанный товар, как и поезда метро в Пхеньяне, место их происхождения — Берлин. Скутеры, ратраки и снеговые пушки тоже были старых моделей. Из-за жестких международных торговых санкций они должны были идти длинными кружными путями, чтобы, в конце концов, очутиться в Северной Корее.
Правительство в Пхеньяне связывает большие надежды с этим горнолыжным центром, хочет таким образом зимой привлекать в день до 5 тысяч иностранных гостей. В первую очередь, китайцев и японцев. Я почти не видел других иностранных туристов, за исключением одной парочки из Мексики. Зато здесь много северных корейцев, которые увлечены горными лыжами. Скипас на один день для туриста стоит 40 долларов, лыжное снаряжение еще 20 долларов. Для жителей страны цены другие.
Горнолыжный центр относится к большим завоеваниям Северной Кореи. Гиды называют его на одном дыхании вместе с монументальными сооружениями, памятниками и программой ядерных ракет. Этим маленькая закрытая Северная Корея хочет показать всему миру: мы способны сделать много.
Однако неприятно, что ракеты, горнолыжный центр и, например, любимые цветы Ким Чен Ына имеют одну и ту же пропагандистскую ценность, что смертельные системы ядерного оружия представлены как символ технологического прогресса. Особенно раздражали меня сценки в одном детском театре. Много детей в возрасте от семи до 12 лет танцевали и радостно пели, в то время как на заднем фоне на гигантском холсте были воспроизведены пуски ракет.
После возвращения друзья спрашивали меня, как нужно вести себя с Северной Кореей. Я считаю, что мы должны внимательно относиться к этой стране. У меня нет никаких симпатий к этому режиму и Ким Чен Ыну, тем не менее, я, согласно моему личному опыту, полученному там, вижу его как тихого реформатора своей страны. Да, он — диктатор, и, да, права человека нарушаются в больших масштабах. Но ведь то же самое происходит, например, и в Саудовской Аравии, и люди умирают с голода, в первую очередь, в Африке.
Без непрерывной демонизации режима Западом и демонстративного военного присутствия США в Южной Корее там было бы возможно медленно вводить рыночную экономику и постепенно, по примеру Китая — права человека. По моим оценкам, Северная Корея не является угрозой ни для кого, кроме самой себя.
Стоит ли проводить отпуск в Северной Корее? Да, нанесите визит Ким Чен Ыну и его дружелюбному народу и удивитесь, прямо по Гёте.
